Воровской излом - Равиль Рашидович Валиев
Хотя нет, не так! По-новому – по Чернышевского до Чкалова…
Старые-новые названия не меняли самой души Москвы – город много чего пережил в своей долгой жизни… Менялись люди, менялся общественный строй, но столица двигалась в потоке истории, словно могучий ледокол, – величавая и равнодушная к мелким изменениям и пертурбациям.
Ноги сами несли Меркульева привычным московским аллюром, он вдыхал душный воздух, пропитанный запахом пыли и бензина, мозг работал в нормальном боевом режиме.
План, предоставленный сегодня Цепкову, вроде бы учитывал все нюансы, но была в нем одна маленькая загогулина, заноза, терзающая майору нервы.
Вся задержанная братия была действительно испугана до неприличия. Мелкая шпана не ожидала такого эффекта от своих ночных приключений. А вид двух трупов привел их в состояние шока – сто вторая «мокрая» статья совсем не входила в жизненный план хулиганов.
Меркульев не преминул на допросах уточнить, что второй погибший – сотрудник милиции, это позволило еще действеннее развязать языки задержанным…
«Работники ножа и топора» выложили все – сдали друг друга с потрохами. Наговорили на несколько десятков лет тюрьмы…
Вот только про того, кто приходил к ним этой ночью, выяснить так и не удалось. Единственный человек, имеющий информацию, – главарь группировки Ладынский, так и не раскололся… Зоны он боялся меньше, чем встречи с ночным гостем.
Сколько ни бились Меркульев и старший следователь Коробейников – результат был нулевой. Зацепка через Чавадзе также привела в тупик. Обыкновенный барыга, любитель халявных денег и сомнительных компаний. Меркульев с омерзеньем вспомнил допрос его родственников – крикливых и наглых торговцев.
Кроме всего прочего, выяснилась весьма неприятная подробность – во всех шалостях грабителей, вовсю пользовавшихся клофелином, были замешаны сотрудники линейных отделений милиции…
Схема была простая: в ночных вагонах электрички вычислялись одинокие подвыпившие мужчины. К ним подсаживался близкий по возрасту бандит и разными способами уговаривал жертву сделать глоток из бутылки с разведенным веществом. Человек терял сознание, его сообща, изображая пьяную компанию, выводили из вагона и грабили. Все было рассчитано: и психология, и скорость движения электрички, и контингент пассажиров. Умный пошел преступник…
Если редкие жертвы, преодолев неизменную амнезию, обращались в отделение милиции, то «свои» сотрудники умело гасили праведный гнев, запугивая или уговаривая потерпевших.
Но не только эта, сама по себе отвратительная, деятельность привлекла Меркульева к разработке плана. В некоторых показаниях задержанных, несмотря на их отчаянное сопротивление, мелькала любопытная информация – с некоторых пор действия преступной группировки начали управляться единой силой. Кто-то весьма влиятельный в преступном мире начал подбирать под себя мелкие банды, орудующие на железной дороге.
Криминальных авторитетов Меркульев отмел сразу – не обладали «родные» урки нужной технической квалификацией. Да и чужда была им такая узкая направленность.
Коробейников, старый и опытный сыскарь, сразу запросил оперативки по «железке» за год. Вместе они проанализировали поток происшествий и сразу же наткнулись на очевидную закономерность – рост преступлений на Казанском направлении.
Железная дорога от одноименного вокзала уходит на рабоче-крестьянский восток Москвы и Подмосковья, проходя через Выхино и Люберцы, затем сворачивает на казанский ход. Причем здесь же как раз участились и характерные грабежи грузовых вагонов. Странные, нужно отметить, грабежи…
Пломбы на опечатанных вагонах оставались целыми, а имущество и товары пропадали. Чаще всего это были продукты питания и лекарства… Оно и понятно – сбывать подобный трофей легче легкого. Дефицит всего и вся разъедал советское общество.
Спецраспределение, «колбасные» электрички, блат и «нужные» связи… Каждому жителю необъятной Родины были знакомы эти волшебные слова. Целыми семьями люди выезжали в крупные города, обманывая хитрую систему. Затаривались всем, чем было можно: колбаса, кофе, рыба, сыр – все, чем не могла в должном количестве обеспечить жаждущих граждан плановая экономика СССР.
Ну а восемь миллионов москвичей потребляли все. Нескончаемым потоком в столицу двигались эшелоны с продуктами, товарами и изделиями. Что, несомненно, привлекало всякий криминальный сброд.
Скромному до неприличия Меркульеву было не понять своих сограждан. Но, видя такое, он не мог не возмущаться изощренности преступников.
Продумано было все – время прохода товарняка, ассортимент грузов. Это убедительно доказывало наличие обширных связей и глубокие знания ситуации. Скорее всего, не исключалось и покровительство неизвестных чинов транспортной милиции.
Меркульев не питал иллюзий по этому поводу. Сволочей хватало везде – люди, отравленные самолюбием и жадностью, стремились во власть. Это не было проблемой, это всего лишь затрудняло расследование – приходилось опасаться распространения информации. Но и это можно было купировать. А вот нежелание прямого начальства давать «зеленый свет» полноценному расследованию напрягало.
Будучи подчиненным начальнику РОВД, Меркульев старался особо не давить на него, понимая щекотливость вопроса. А может, и предваряя неприятное открытие…
Именно поэтому пришлось пойти на нарушение субординации – благо начальник угро Главного управления Лентищев давно знал майора и не раз ставил его в пример своим сотрудникам. Прямое обращение принесло свои плоды. И дело даже не в изменении количества звезд на погонах – Меркульев не понаслышке знал об изменчивости судьбы, – дело было как раз в пока еще туманных подозрениях.
Мучительно захотелось курить. Меркульев, не прерывая размышлений, заскочил в удачно подвернувшийся гастроном. Уж что-что, а табачная промышленность СССР работала отлично – выбор папирос для любителя крепкого табака был обширный: «Казбек», «Беломорканал», «Север», «Ялта» и, конечно, легендарная «Герцеговина Флор»…
Увы, стоила она семьдесят копеек – цена более чем значимая для советского милиционера.
С удовольствием втянув табачный дым, Меркульев зашагал дальше.
Итак, что мы имеем? Существует некая группа грамотных и умных преступников, предположительно работников железной дороги, настойчиво и изобретательно избавляющая советский транспорт от излишков веса. Есть покровители в милиции. Есть небольшая армия исполнителей – мелких бандитов и рядовых работников. А в прикупе – сомнительный план, рассчитанный на использование зеленого юнца…
Н-да… слабый такой мизер. Меркульев от досады сбился с уверенного шага – план был продуман до мелочей, но базировался на очень большом допущении.
Взгляд зацепился за нарисованную белым мелом на стене стрелочку. Меркульев остановился и огляделся. Где-то во дворах слышались азартные детские крики. Улыбка против воли оживила его лицо.
«Казаки-разбойники»! Боже мой, сколько поколений советских детей играют в эту игру!
«Красная печать – нельзя убегать…» Как было бы прекрасно, если бы эта команда действовала на преступников и в жизни! Увы…
Он двинулся дальше, продолжая размышлять.
Начальство, безусловно, понимало слабость его расчетов, но оставляло реализацию (и ответственность, как же без нее) на совести Меркульева.
Пока еще майор тоскливо вздохнул. Завтра будут встречи, будет адская работа, переезд в управление, назначение вместо себя Лункина, много слов
