Микки Спиллейн - Тигр на свободе
– Но этот клуб…
– Он называется «Погребок двух сестер». Еда здесь настоящая и, кроме того, можно заказать все, что угодно – от убийства до спутника на вечеринку с наркотиками. Однако учтите, сюда допускаются только посвященные. Сегодня вы пришли со мной, а это достаточная рекомендация. Но не вздумайте выдать никого из присутствующих, иначе получите пузырек с соляной кислотой в лицо.
– Как? А полиция…
– Полиция обходит такие заведения стороной. Это хорошие источники информации и их предпочитают сохранять. Запомните, что я вам сказал.
– А вы не из полиции?
– Нет, – ответил я, – но моя профессия помогает мне многое видеть и знать.
– Что же это за профессия? Я пожал плечами.
– Короче говоря – агент. Мы ходим непроторенными тронами, разведываем недра. Последние пять лет я занимался каучуком, потом цинком и вольфрамом, а теперь – красным деревом.
– Вам нравится ваша работа?
– Да, если бы не жара и холод, не москиты и змеи, и не бандиты. А вам нравится ваша профессия?
– О, я довольна.
– Почему вы не занимаетесь только живописью?
– Это приносит мало денег. Кроме того, меня интересует работа в ООН. По-моему, там делаются дела мирового значения.
– Вы так считаете?
Она не успела ответить, как раздались протяжные звуки цимбал. Вслед за ними вступили флейты и барабаны. В центре зала появились шесть смуглых темноволосых танцовщиц и закружились под протяжную восточную мелодию. На них были только прозрачные покрывала.
Музыканты постепенно убыстряли темп и девушки кружились все стремительнее. Покрывала обвивали их спиралями, лица зрителей побледнели и покрылись испариной. Я заметил, что Грэтхен дрожит как в лихорадке. Сжав руки, она наклонилась вперед, как будто в любое мгновение готова была вскочить, сорвать с себя платье и броситься на сцену.
В центре круга танцовщиц появился араб в белом бурнусе и с длинным хлыстом. Время от времени он обвивал им талию той или иной танцовщицы и привлекал ее к себе.
С ударом литавр девушки исчезли, и в луче прожектора появилась женщина необычайной красоты, вероятно, евразийка. На ней не было ничего, кроме звенящих колец на руках и ногах. Угольно – черные волосы свисали до пояса и при каждом движении открывали ее юную грудь.
На лице араба отразилось желание. Он щелкнул хлыстом и обвил его вокруг талии девушки, как будто хотел перерезать ее пополам. На ее коже хлыст не оставил никакого следа. Она освободилась и продолжала танцевать.
Одна женщина привстала со своего места, судорожно вцепившись в край стола. Позади нее стоял наготове официант, чтобы успеть удержать, если она бросится на сцену. По-видимому, такие вещи здесь случались.
В конце концов, араб схватил танцовщицу и притянул ее к себе. Ритм музыки стал яростным. Он распахнул бурнус и окутал им девушку. Зазвенели цимбалы, пара опустилась на пол и прожекторы погасли.
Зажгли обычное освещение. Сцена была пустой.
– О, боже! – простонала Грэтхен.
– Понравилось?
Она с недоумением посмотрела на меня.
– И вы можете оставаться спокойным?
– Я видел это уже не раз. А вы чуть было не спрыгнули вниз на сцену.
Она покраснела.
– Это действует как гипноз.
– В этом цель номера.
– Все-то вам известно… хищник.
Официант принес заказ и исчез.
– Сколько языков вы знаете? – спросила она.
– Еду, питье и женщину могу потребовать почти на всех языках, но обычно предпочитаю английский. – Я замолчал, а потом как можно небрежней спросил: – Вы давно знакомы с Эдит Кен?
– С начала ее работы в ООН.
– Вы близкие подруги?
– Довольно. Кстати, почему вы не взяли ее с собой сегодня? Мне кажется, вы все – таки поссорились.
– Она рассказывала вам о своей семье?
– Пару раз. Они довольно известные в Англии люди – аристократы, военные, дипломаты и так далее. Она тоже решила заняться чем-нибудь серьезным и поэтому поступила в ООН.
– Как вам работается с Бертоном Селвиком? – спросил я. Она состроила гримасу.
– Мне не так часто приходится иметь с ним дело. Я только дважды помогла его аппарату. Он очень милый.
– То есть?
– О, у мистера Селвика такое своеобразное английское чувство юмора, он так любит приправлять работу шуткой. Все женщины в ООН его обожают. Мистер Селвик очень умен и напоминает профессора, которого и когда – то знала.
– Где?
– В колледже, в Нью-Йорке.
– Эдит, кажется, высоко его ценит?
– Это потому, что они соотечественники. Когда вместе обедают, то говорят только об Англии. Кроме того, они часто работают вместе в его кабинете. Эдит готова трудиться день и ночь без всякой оплаты, лишь бы внести свою лепту, как она выражается.
Да, внести лепту в сбор информации, подумал я про себя, а вслух сказал:
– Такой она была всегда. И при этом не болтлива.
– Так и должно быть. Нас всех проверяет служба безопасности, а болтливый человек долго в ООН не задерживается.
Официант принес блюдо с кушаньями, издававшими сильный пряный аромат.
– Что это? – спросила она.
– Лучше, думаю, не говорить, – ответил я. – Просто попробуйте.
Она осторожно попробовала и пришла в восторг. Мы ели и непринужденно болтали. Я показал ей среди посетителей пару политиков, одного актера и босса гангстеров. Когда мы уже готовились уходить, появился Делл и пошептал мне на ухо. Я отрицательно покачал головой, и он с улыбкой исчез.
– Что он вам сказал?
Усмехнувшись, я отставил в сторону тарелку.
– Спрашивал, не интересует ли нас комната на ночь. Кажется, в его распоряжении есть одна.
– И вы отказались?
– Да. Постели здесь жесткие, зеркала просвечивают насквозь, а сдирают сотню долларов в час. Кроме того, ваша комната мне больше нравится.
Она поставила локти на стол и положила подбородок на руки.
– Тайгер, – сказала она, – вы обезоруживающе прямолинейны.
– Тогда поедем к вам?
– Конечно, – с улыбкой ответила она.
10
Сообщение о ночной перестрелке поместили все утренние газеты. На снимке был изображен парень на тротуаре и мертвый шофер за рулем. Первого опознали как Томми Уильямса, а шофера звали Макс Швейбер – оба известные гангстеры из Чикаго с большим списком уголовных преступлений.
Я позвонил Уотфорду, но его в конторе не оказалось. Я предупредил секретаршу, что приеду через час. Уотфорд должен был понять, что это означает, и вызвать к себе всех своих людей.
Дописав отчет о событиях предыдущего дня, я бросил его в почтовый ящик и постучал в дверь Туми. Мне никто не ответил. Он имел ключ от моего номера, поэтому я сунул копию отчета под нижний ящик комода – заранее согласованный тайник – и отправился завтракать.
В 9.30 я взял такси и поехал в контору Уотфорда. Секретарша улыбнулась мне и кивнула на дверь его кабинета.
Их было только двое – Томас Уотфорд и тяжеловесный мужчина из секретной службы. Они сидели за письменным столом и мрачно смотрели на меня. В их взглядах явно читалась злость.
– Насколько понимаю, вы уже получили результаты баллистической экспертизы, – сказал я.
Уотфорд кивнул.
– Это был ваш пистолет, Тайгер. Пули точно такие же. Плотный мужчина угрожающе наклонился вперед.
– Оба убитых были вооружены. Репортеры и полиция наводили справки среди гангстеров и, к счастью, нашелся одни, который из своего окна наблюдал за перестрелкой. Он сказал, что это было явное нападение.
– Мне приходится играть роль подсадной утки, – сказал я, усмехнувшись, – надеюсь, вы не станете показывать на меня полиции.
– Нет, пока мы сотрудничаем. Но как вы там оказались?
– Возвращался от Эдит Кен. Они переглянулись.
– Почему вы не проверили ее по моей просьбе? – в свою очередь спросил я.
Уотфорд нажал кнопку селектора и дал распоряжение секретарше.
– Кто-то следил за вами, – сказал он.
– Нет. Убийц навела Эдит Кен. После моего ухода она успела позвонить им по телефону. Они были в двух машинах. Из первой промахнулись, а вторую я вовремя увидел. Вы узнали что-нибудь об этих парнях?
– Действовала банда профессиональных убийц, – нехотя сказал плотный. – Они прибыли самолетом из Чикаго два дни назад. Больше нам ничего не удалось узнать.
Зажужжал селектор. Уотфорд что-то коротко спросил в микрофон, выслушал ответ, серьезно посмотрел на своего партнера и сказал:
– Он там был. Время сходится.
– Будет ли полиция продолжать расследование? – спросил я.
– В данном случае мы подчиняемся ей, – сказал плотный. Я с улыбкой посмотрел на него.
– Но ведь Мартин Грэди – нет.
Мне показалось, что он сейчас лопнет от злости. Лицо его побагровело, и он стукнул кулаком по столу.
– Черт побери этого Грэди и всю вашу банду. В один прекрасный день я всех вас разгоню.
