Джадсон Филипс - Детектив США. Книга 2.
— Нет.
— Ты не делал никаких заявлений?
— Нет.
— И не делай. Какой там номер телефона? — Зак дал ему номер. — О'кей. Я наведу справки насчет авиарейсов и, наверное, перезвоню тебе. Не говори ни слова, пока я не приеду. — Сэм помолчал. — Это точно не твоя работа?
— Да нет, черт возьми!
— О'кей, до встречи, — Сэм повесил трубку.
Зак положил трубку на рычаг. В комнату вошел Уитсон.
— Закончили?
— Да.
— Вам понравится у нас в тюрьме, — пообещал Уитсон. — Она старая, но очень чистая.
Зак промолчал. Полицейский в форме взял его за руку и поинтересовался в шутку:
— Вы останетесь на регату?
Глядя с улицы, догадаться, что это деревянное здание — тюрьма, было невозможно. Только взглянув сбоку, становилось ясно, что задняя часть сделана из кирпича. Фасад его выглядел как большой частный дом, обнесенный штакетником. Табличка слева от двери указывала всякому входящему, что в этом здании расположен полицейский участок округа Дьюкс. Даже изнутри здание выглядело, как обыкновенный жилой дом.
За исключением камер.
Камеры располагались в задней, кирпичной половине здания. По шесть камер — на первом и на втором этаже. В каждом блоке по три камеры в противоположных сторонах дома. Тяжелые металлические двери отделяли блоки камер от остальной части здания. В каждой двери было небольшое окошко, устроенное на уровне глаз, с плотно закрывающейся откидной металлической створкой.
Эдгартаунский полицейский позволил Заку идти между ним и тюремным охранником. Они открыли железную дверь в камерный блок по левую сторону здания и проводили Зака в камеру в конце коридора. Камеры были просторными, по крайней мере десять на десять футов. В каждой из трех камер находилась узкая койка и встроенная в стену металлическая кабинка с ведром для санитарных нужд.
— Если вам захочется до ветру, — объяснил охранник, — то просто крикните. В конце камерного блока есть настоящий туалет. — Он открыл камеру. — Я бы предложил вам какие-нибудь журналы, но свет уже давно выключен.
— Спасибо, — поблагодарил его Зак.
— Советую вам поспать немного.
— Это дельный совет, — согласился Зак.
Дверь камеры с лязгом захлопнулась. Охранник и полицейский ушли. Тяжелая металлическая дверь в дальнем конце камерного блока закрылась, и свет снова погас.
Глава десятая
Звонок от Сэма Дитриха раздался в восемь утра. Полицейские проводили Зака из камеры в комнату с письменным столом и телефоном. Трубка была уже снята с рычага. Он поднес ее к уху:
— Алло?
— Зак?
— Да. Это ты, Сэм?
— Да. Слушай, я…
— Где ты находишься?
— В Нью-Йорке.
— Когда ты отправляешься?
— Вот и я как раз об этом. Я никуда не отправляюсь.
— А в чем дело?
— Я не могу взять этот чертов авиабилет. Они, похоже, заказаны вперед на недели. От четверга до понедельника. По всей видимости ребятки летают на этот остров, как к себе домой. Я сказал служащим авиалинии, что мне нужно по неотложному делу, но единственное, что они смогли сделать, это внести меня в список ожидающих.
— А если поехать на машине, Сэм?
— Я и это попытался сделать. Мне нужно было заранее заказать место для автомобиля на пароме. А у них в этот уикенд нет ни одного свободного места.
— Но, ради бога! Ты ведь можешь оставить машину на материке!
— Разве? — спросил Сэм так, будто подобная мысль ни разу не приходила ему в голову.
— Конечно. Слушай, Сэм…
Дверь открылась. Зак обернулся. В дверном проеме стоял лейтенант Уитсон.
— Это звонит ваш адвокат? — осведомился он.
— Да.
— Скажите ему, что все в порядке. Я отпускаю вас.
— Что?
— Вы не ослышались. Передайте это вашему адвокату.
Зак сообщил об этом Сэму. Тот был явно сбит с толку, но в голосе его почувствовалось облегчение. Он посоветовал Заку бросить все к чертям, как можно скорее возвращаться в Нью-Йорк, и повесил трубку. Зак положил трубку на рычаг и повернулся к Уитсону.
— Это для меня сюрприз. Что случилось?
Уитсон пожал плечами:
— Рано утром, на заре, я послал несколько человек на пляж. Мы нашли ваш томагавк.
— И поэтому вы меня отпускаете?
Уитсон пристально взглянул на него:
— Я буду говорить с вами начистоту, мистер Блейк.
— Валяйте.
— Я знал, что вы ее не убивали. Я знал это, когда мы забрали вас. У вас темные волосы, а у убитой в кулаке были зажаты светлые волосы. Но вы ведь ездили туда на встречу с ней, и я хотел знать, почему. Я все еще хочу, чтобы вы сказали мне об этом.
— Я не могу, — откровенно признался Зак.
— О'кей, поступайте как знаете. Хотя вы могли бы избавить нас от многих хлопот.
— Прошу извинения.
— Разумеется. Но с вами не до конца еще все ясно, мистер Блейк. Вам следует помнить об этом. Многие вещи в этом деле очень дурно пахнут.
— А что еще случилось?
— Муж этой женщины и сын. Они оба исчезли.
— Куда исчезли?
— Мы не знаем. Его лодка все еще у причала, значит, он не выходил в море. На острове много лесов. Возможно, он прячется где-нибудь в зарослях. Мы найдем его. Рано или поздно, но мы его найдем.
— Почему вы думаете, что он прячется именно от полиции? Он может опасаться того, кто убил его жену. Об этом вы не подумали?
— Мистер Блейк, человеку, который имеет дело с преступлением и злом, приходится думать о многом. Слишком о многом, — Уитсон умолк на мгновение, уставившись в пол. — Знаете, чего бы я желал?
— Да?
— Даже если это означало бы для меня потерю работы, я бы все равно хотел, чтобы исчезла такая штука, как зло, — он мрачно улыбнулся. — «Но пусть даже сюда придут и те, кто одержим злом», сказал один человек. Думаю, он был прав.
— О чем это вы?
— Я говорю об этом острове. Вы знаете, что в действительности положило начало летнему курорту?
— Нет. Что же?
— Лагерь методистов в Оук-Блафс. Ежегодное религиозное собрание, мистер Блейк, которое стало самым большим в мире. Они приезжали, разбивали палатки, но через некоторое время стало приезжать слишком много народа, и им пришлось искать другое место для своих собраний, подальше от Тэйбернайкла. Это хороший остров, мистер Блейк. Теплые дни и прохладные ночи, море, запах восковницы и ежевики, умеренный ветер. Люди приезжали в лагерь на собрания и оставались здесь после Прощания и Святого Причастия. Они рассказывали об острове другим, и очень скоро сюда стали приезжать, чтобы просто отдохнуть здесь, без всяких религиозных мотивов. Вот тогда-то и прозвучало высказывание этого человека.
— Какое высказывание?
— Его звали Хеброн Винсент. Он сказал: «Пусть даже сюда придут одержимые злом, — ведь они могут появиться в любом месте, — этот приход неминуемо будет благом для них».
— Понимаю.
— Пусть даже и придут злодеи, мистер Блейк. Поэтому-то, наверное, у нас и случилось убийство. Поэтому-то у меня и есть работа.
— Жаль, что не могу помочь вам, — посетовал Зак.
— Можете. Почему вы ездили повидать Ивлин Клауд?
Зак не ответил.
— Чего вы боитесь, мистер Блейк?
— Ничего.
— Тогда скажите.
— Не могу.
Уитсон вздохнул:
— Ладно. Проваливайте. Дверь открыта. — Он сделал паузу. — Где я могу найти вас, если вы понадобитесь?
— В Нью-Йорке. Паром отходит в 13.45.
— Не валяйте дурака, мистер Блейк.
— Что такое?
— Я же сказал, что с вами еще не все ясно, и вы останетесь на острове.
— Что вы имеете…
— Я не разрешаю вам покидать остров. Ни в 13.45, ни в какое другое время, до тех пор, пока мы с вами окончательно не разберемся. Вам ясно?
— Но мне обязательно нужно уехать!
— Почему обязательно? — быстро спросил Уитсон. Зак не ответил. — О'кей. Вы будете под наблюдением. Не пытайтесь сесть на этот паром. До скорого, мистер Блейк.
Полицейские отвезли его в Менемшу. Он поблагодарил их и направился к дому. Все было так, как он оставил. Он посмотрел на часы. Было около девяти, до 13.45 оставалось еще пять часов. Он не собирался следовать приказу Уитсона. Он сядет на этот паром, даже если для этого ему придется вступить в борьбу со всеми полицейскими острова. Он подумал, не пора ли начать упаковывать вещи. Затем задался вопросом, почему Джон Клауд скрылся в лесу, и вспомнил выражение страха в его раскосых индейских глазах. Он снова посмотрел на часы. Еще оставалось время — много времени, — до отхода парома. Он закрыл дверь и направился к машине. К рулевому колесу была приклеена записка. Она гласила:
