Питер Таскер - Самурай-буги
– Входите, Мори-сан. Шестой этаж. Стеклянная дверь с жужжанием отъезжает. Сапоги
Мори шаркают по черному мраморному полу. Разминка для ума, мысленная арифметика. Какова здесь месячная аренда? Больше или меньше, чем он сам платит в год по ипотеке? Как насчет одного из пестрых карпов в пруду атриума? Больше или меньше, чем его «хонда»?
Кимико Ито ждет у двери. Гостеприимная улыбка абсолютного профессионала Гиндзы. На ней черное платье с большой серебряной пряжкой. Мори не разбирается в моде и гордится этим. Однако в покрое платья – в складках, клиньях, плиссировке – есть определенная продуманность. В это платье явно вложено больше мысли, чем в плащ Мори, который Кимико Ито снимает с его плеч и помещает на вешалку, где он обвисает, как мокрая простыня.
Она кладет ладони на колени и отдает небольшой поклон.
– Добро пожаловать в мое скромное жилище. Принимать в нем вас – большое удовольствие.
Мори морщится. Женщина так вежлива, что противно.
– Проходите, пожалуйста, сюда. Мы как раз собирались поужинать.
Мы! Мори чувствует, что вторгается в частную жизнь.
– Простите… – мямлит он. – Я не знал, что вы сегодня… что у вас гости…
Кимико Ито одаривает его хорошо отрепетированным хихиканьем, положив руку на губы.
– Прошу, не поймите меня неправильно. Здесь нет никого, кроме меня и Кэндзи. Кэндзи не привык к чужим. Он еще так молод…
– А-а…
Она поворачивается и воркует:
– Кэндзи! Иди сюда! Поздоровайся с Мори-сан. Мори слышит, как ножки отодвигаемого стула скребут по паркету. По ее тону он представляет молодого мрачно-высокомерного красавчика. Может, ее любовник из какого-нибудь клуба в Роппонги. Мори готовится встретить его, но замирает и принимает позу каратэ. В конце коридора появляется Кэндзи, замечает Мори и, оскалив зубы, мчится прямо на него.
– Не беспокойтесь, – говорит Кимико Ито. – Он просто хочет поиграть.
Кэндзи прыгает. Мори хватает его за шкирку и поворачивает морду вбок, прежде чем тот врезается в грудь Мори всем своим весом. Мори шмякается затылком о стену. Они падают на пол и катятся в обнимку. Кэндзи вскакивает первым и в бешеном триумфе сверкает глазами. Мори отползает назад по полированному деревянному полу. Кэндзи следует за ним: желтые глаза горят, из пасти течет слюна.
– У нас нечасто бывают гости, – говорит Кимико Ито. – Ему нужно несколько минут, чтобы привыкнуть.
– Мне нужно несколько больше, чтобы привыкнуть к нему, – говорит Мори, осторожно поднимаясь на ноги.
Кэндзи – огромный, несуразный; родом он из Германии. Ему очень подошло бы бегать по Шварцвальду, заваливая медведей или раздирая в клочки оленят. Вместо этого он заперт на шестом этаже квартиры в Адзабу, Токио, Япония. Такая жизнь для него не слишком полезна – ни физически, ни умственно. Он слишком жирный. Шерсть лезет. Глаза тупые и мутные. Мори его даже жаль. Особенно когда он видит, что за предмет свисает с собачьего ошейника – металлический брелок размером с зажигалку. Приспособление против лая. Когда улавливает звуковую волну, бьет током нежную кожу на собачьей шее. Принцип Павлова в действии. Собака быстро понимает важность тишины.
Кимико Ито читает эти мысли во взгляде Мори.
– Мне пришлось надеть на него эту штуку. Такого было условие переезда в этот дом.
– Болезненно.
– Уже нет. Теперь он и не пытается шуметь. Мори кивает.
– Одним словом, сделался настоящим японским гражданином.
– А?…
Похоже, у Кимико Ито тоже нет чувства юмора. Неудивительно. Кто сказал, что гейша с Гиндзы – искрящийся фонтан остроумия? В свое время Мори общался со многими. Элегантнейшие девицы из эксклюзивнейших клубов, где стакан виски стоит месячной зарплаты. Его вывод: интеллектуальные беседы лучше вести с татуированной панкушкой из массажного салона в Кавасаки.
Кимико Ито ведет его в гостиную и наливает два бокала белого вина. Мори не разбирается в вине. Он берет стакан, косится внутрь. Надо ли это нюхать? Он неуверенно втягивает воздух носом. Кэндзи сидит на софе, немигающим взглядом уставившись Мори в пах.
– Как идет расследование? – спрашивает Кимико Ито и берет со стола сложенный веер. – Есть успехи?
– Небольшие, – отвечает Мори. – Но мне сейчас не хотелось бы вдаваться в подробности. Я бы хотел прояснить с вашей помощью несколько пунктов.
– Конечно, – говорит Кимико Ито. – Что бы вы хотели узнать?
– Какие у вас контакты с Йоко Миура?
Тррык! Кимико Ито распахивает веер одним движением запястья. Веер раскрашен вручную, цапли и черепахи на золотом фоне.
– Контакты? У меня не было никаких контактов с этой женщиной. Я с ней даже не встречалась!
Мори набирает полный рот вина и чуть было не извергает его обратно. Мерзкая сласть. Он смотрит на этикетку: «Молоко мадонны». Запомнить и избегать.
– Тогда как вы объясните тот факт, что у нее есть моя визитная карточка? Кто еще мог ей ее дать?
– У Йоко Миура ваша визитная карточка? Это невозможно!
– Возможно, – говорит Мори. – Я ее видел своими глазами. Сегодня днем.
Он зачерпывает горсть соленых орешков и закидывает себе в рот. Надо перебить вкус этого вина.
– Послушайте, я вас предупреждала, чтобы вы не общались с этой женщиной. Почему вы не слушаетесь моих указаний?
Новый голос – ниже, быстрее, с ярко выраженным осакским акцентом. Слыша его, Мори узнает чуть больше о жизни Кимико Ито.
– Я с ней не встречался, – говорит Мори мягко, – а вот вы – скорее всего. Каким образом две женщины могут быть заинтересованы в услугах одного детектива?
В квартире не так уж и жарко, но Кимико Ито вдруг начинает очень быстро обмахиваться веером.
– По-моему, Дзюнко в вас ошиблась, – отрезает она. – Она сказала, что вам можно доверять.
Мори сует в рот еще два орешка.
– Я стараюсь, но я не могу ни до чего докопаться без нужной информации.
– У вас более чем достаточно информации, Мори-сан. – Она сверкает взглядом.
– Что вы имеете в виду? Вам не нравятся мои методы?
Кимико Ито резко встает. Кэндзи сидит на софе, оскалив зубы, бесшумно, как всегда.
– Мне представляется, что у вас вообще нет никаких методов. Я немедленно разрываю контракт. Есть масса других детективов, которые понимают, как делать то, что от них требуется!
Чистая правда, думает Мори, идя по мраморному атриуму. Конкуренция – штука суровая. Всем приходится поступаться частью доходов – и принципами тоже. Может, стоит снова подняться в квартиру к этой женщине, извиниться, сказать, что он готов сделать все, чтобы получить свою работу обратно. Она ему действительно очень нужна.
Мори останавливается перед прудом и раздумывает. В его руке по-прежнему два орешка. Он рассеянно бросает их в бассейн. Самая большая и жирная рыбина первой подплывает и пытается их заглотить своей широкой пастью. Потом делает странную вещь. Два быстрых круга по бассейну, затем выпрыгивает вверх из воды, шлепается брюхом на блестящий черный пол и бьет хвостом. С нескольких попыток Мори удается схватить ее и закинуть обратно. Рыба слабо кружит в воде, тщетно пытаясь понять, где верх. Мори догадывается, что это предвещает; ему пора уходить.
Он седлает свою двухколесную машину времени, надевает шлем. «Хонда», как всегда, заводится с первого раза. Пригнувшись, Мори рассекает расплывающуюся ночь. Он едет в тесный джазовый клуб в одном из переулков Икэбукуро.
Пять
Вот что Джорджу Волку Нисио особенно нравится в жизни якудза: мужчины его боятся, женщины боятся; бесплатная еда, выпивка и секс; во всем высшее качество; шансы увидеть спортсменов, певцов и прочих идолов юности. Которые тоже его боятся.
А вот что Джорджу не нравится в жизни якудза: скучная рутина, когда делать нечего; приходится пресмыкаться перед юным принцем и подобными ему людьми, поправшими традиции; приходится иметь дело с помойными крысами-тинпира, с деревенщиной, у которой вместо голов земляные груши, и сумасшедшими иностранными шлюхами.
Как правило, Джордж вызывается только на такую работу, которую считает наиболее перспективной. В этом году было несколько прекрасных случаев.
Январь: менеджер новой модной дискотеки в Роппонги отказывается платить стандартный «тариф за услуги». Джордж сам придумывает решение. В пятницу вечером, перед полуночью, загружает три рисовых мешка в грузовой лифт и отправляет их в подвал. Потом взламывает дверь в забитый народом танцзал (самый большой в Азии). И распарывает мешки ножом. Результат: триста крыс мечутся в джунглях ног.
Февраль: «прогрессивный» мэр решил провести референдум об очистном сооружении для городских свалок. Референдум ни к чему – проект должен принести массу выгоды некоторым людям, близким соратникам старого босса. Джордж изучает ситуацию. У мэра есть дочь, она учится в Иокогамском университете и любит тусоваться с регги-музыкантами. Он шепчет словечко на ухо одному, выдает ему немного денег и бутылку со снотворным. Результат: несколько высококачественных фото, которые можно расклеить по всем столбам избирательного округа.
