Элмор Леонард - Киллер
Кармен обратила внимание на то, что полицейские называют ее Кармен, Уэйна Уэйном, а Нельсона Дэйвиса — мистером Дэйвисом. Он появился вместе с полицией, как всегда в костюме, при галстуке и с носовым платком в цвет галстука в нагрудном кармане.
Дознание происходило в вестибюле. Кармен повторила свою версию несколько раз: двоим местным полицейским из Алгонака, что были на дежурстве, следователям из полиции штата Мичиган, полицейскому муниципальной полиции и четырем помощникам шерифа округа Сент-Клэр. Все они были в разных формах. Она видела, как раздражен Уэйн. Во-первых, из-за того, что должен был встретиться с Лионелем, а торчал здесь, и, во-вторых, из-за того, как его допрашивали — складывалось впечатление, будто все происшедшее случилось по его вине.
Что он делал в кабинете мистера Дэйвиса?
Сказал ли он тем парням, кто такой мистер Дэйвис?
Позволил ли он им думать, что мистер Дэйвис — это он?
Отдавал ли он себе отчет, что рискует жизнью других людей, находившихся в офисе?
Уэйн сказал, что именно по этой причине он и выманил злоумышленников на улицу. Они на все сто были уверены, что у него есть деньги, и он не видел иного выхода, кроме как позволить им так считать.
Не пытался ли он убить их киркой?
Уэйн сказал, что не киркой, а монтировкой, которую монтажники используют в качестве рычага для подъема концов металлических балок. Если бы он намеревался убить этих типов, то дубасил бы их по голове.
— Почему бы вам не отправиться на остров Уэлпул и не выяснить, кто ездит на голубом «кадиллаке»? — задал он им вопрос. — Это ведь для вас не составит труда.
Кое-кто из полицейских интересовался совсем другим. Один из помощников шерифа спросил, не страдает ли Уэйн повышенной агрессивностью. И Уэйн, которому грозило потерять работу, если помощник шерифа составит о нем нелестное мнение, ответил:
— Нет, сэр, не страдаю. Мне просто интересно знать, почему вы сидите здесь и ковыряетесь пальцем в заднице?
Кармен не могла осуждать его за несдержанность. Когда помощник шерифа сказал Уэйну, что, если парень, которого он выбросил из окна, получил серьезную травму, он может подать на него в суд, тот не удержался и съязвил:
— Возможно, для вас это единственный способ с ним встретиться.
Полицейские были настроены агрессивно. Кармен это понимала. Они держались надменно и холодно, не выказывая никакого сочувствия, кроме как Дэйвису, а с ней обращаясь словно с несмышленышем.
— Послушайте, Кармен, вы полагаете, что в состоянии рассказать нам все, что случилось, четко и ясно?
— О господи! — вздохнул Уэйн.
Наконец Нельсон Дэйвис попросил ее приготовить для полицейских свежий кофе. Она не смела даже взглянуть на Уэйна, который демонстрировал свое раздражение, тогда как она пыталась подавить свое. Наконец в разговоре полицейских с Нельсоном прозвучало, что в полиции об этих парнях кое-что известно. Она спросила Нельсона, правда ли это, тот ответил:
— Ну да! Один из них мне звонил.
— Но вы об этом никому не сказали.
— Я сказал полиции.
— Я имела в виду, ни мне, ни моему мужу.
— Дело в том, что парень позвонил снова и изменил условия встречи, — сказал Нельсон. — Если бы он поехал в Уайлдвуд, полиция установила бы там наблюдение. Мы должны были подумать о безопасности домовладельцев. Впрочем, жаль, что эти двое не приехали в Уайлдвуд. Они бы никогда не заподозрили, что рабочие, сгребающие листву, полицейские.
— Вы должны были позвонить Уэйну, чтобы он не приходил на встречу с вами.
— Вот еще! — усмехнулся Нельсон. — Сказать по правде, я не ожидал, что он вообще придет. А если и придет, то только из вежливости.
— Ради меня?
— Это вы сказали, не я. — Он посмотрел на Уэйна. — Я прав? Не отвечайте, если у вас возникнут из-за этого проблемы.
— Мы можем быть свободны? — спросил Уэйн.
Домой они приехали после шести. Уэйн открыл две банки с пивом и протянул одну Кармен, сидевшей за кухонным столом. Отпив глоток, она взглянула на него.
— Когда Нельсон упомянул копов, сгребающих листья в Уайлдвуде, я едва не сказала ему, что для начала следовало бы завезти туда листьев, так как их там нет.
— Надо было.
— Эти парни вели себя так… так самоуверенно, — заметила она погодя.
— Как если бы им было известно, что следует предпринять.
— Вот сукин сын! — покачала она головой спустя минуту.
— Кто?
— Нельсон, кто же еще? Я должна была догадаться раньше, что он за тип, хотя бы по тому, как он расписывается. Для его автографа характерны максимальная скорость в сочетании с полным игнорированием формы, негармоничность расположения, угловатость с резкостью.
— И что это доказывает? — спросил Уэйн.
— Это доказывает, что ему свойственны неуравновешенность, авторитарность до мании величия, интересы прежде принципов, отсутствие каких-либо навыков взаимоуважительного общения с окружающими людьми. В поведении этого человека часто встречаются грубость, вульгарность, отсутствие душевного тепла или искренности. В общем, я у него больше не работаю!
Уэйн чокнулся с нею своей банкой пива.
— В конце концов, должно же было выйти из всего этого хоть что-то хорошее!
6
Арман не возражал, когда Ричи стал называть его Птицей. Теперь это его стало раздражать. В особенности когда Ричи, весь окровавленный, не переставая скулил:
— Птица, у тя есть платок? Мать твою, да я весь исполосован. Птица, отвези меня к Донне. Она умеет оказывать первую помощь.
Ричи порезал подбородок, когда вывалился через разбитое окно и шлепнулся на осколки. Он ныл, потирая разбитые коленки и пачкая штанины кровью. У Армана болели спина и ребра в тех местах, по которым этот крутой мужик прошелся своей железякой. Надо же, как они вляпались! Мужик оказался не просто крутым, но еще и не тем парнем, с которым Ричи разговаривал по телефону.
— Дай глянуть, — сказал он, осматривая задранный подбородок Ричи. — У тебя всего пара царапин.
Они проехали через Мэрии-Сити, миновав улицу, на которой жила Донна, и Ричи взорвался:
— Стоп! Куда мы едем?
— В Сарнию.
— Так это ж в Канаде!
— Мы не можем разъезжать здесь на этой тачке, — пояснил Арман. — Тот парень и та бабенка ее засекли.
Арман вспомнил, где видел этого мужика с пикапом. Это было вчера. Мужик с надписью «Монтажник» на куртке беседовал с Лионелем Адамсом в баре на острове Вэрайэти.
Он не сомневался, что бабенка работает в агентстве. Это она окликнула по имени мужика, видимо монтажника.
Если его схватят, монтажник и та баба из агентства скажут, да, он тот самый парень. И полиция очень скоро наведет справки, откуда он. Это верняк! А уж выяснить, что голубой «кадиллак» принадлежит зятю старика, застреленного вчера в Детройте, — это им раз плюнуть.
— Я обещал этого кидалу убить — и убью, — заявил Ричи.
— Какого кидалу? — спросил Арман.
— Из гребаного агентства. Ты, Птица, чё не стрелял? Оба торчали прямо в окне. В такого верзилу трудно промазать. За каким дьяволом ты, мать твою, не стрелял?
— Тебе нужен тот парень, да?
— Птица, он был у тебя в руках. Этот панк ни хрена не понял!
— Можно мне тебе кое-что сказать, а?
— Чё?
— Этот парень не из риелторского агентства.
— Ты чё несешь?
— На днях или раньше я тебе все объясню. А сейчас я тебе вот что скажу: вытаскивай пушку и целься только тогда, когда и вправду хочешь кого-то убить.
— Так ведь можно и передумать.
— Нет, нельзя. Только не тогда, когда уверен, что это сделаешь. В таком случае достаточно одного выстрела. Охотник, к примеру, не станет стрелять, если боится, что может промазать или только ранить зверя. Понимаешь, тогда ему придется искать раненого зверя, чтобы прикончить. А что, если зверь прикончит его? К примеру, лев сатанеет от раны и непременно нападает на охотника. Вот почему всегда нужно быть уверенным до конца. Один выстрел, не больше…
— Слышь, из меня вытечет на хрен вся кровь.
— Не пачкай сиденье. Я хочу, чтобы ты усек, что не должен стрелять в кого-то больше одного раза.
— Ё-мое, я сдохну от боли.
— Не ной, отвезу тебя в больницу, — пообещал Арман.
— В Сарнии?
— В Сент-Джозефе. Я там знаю больницу. Я и мои братья ездили туда убрать одного парня.
— Ну да?
Наконец-то он овладел его вниманием, рассказывая о том, как поступают крутые парни.
— Это тебе не та туфта, что в кино, когда ты видишь парня, который собирается пришить кого-то в больнице. Видишь, как он входит в палату и прикрывает за собой дверь. Потом выходит в коридор, в белом халате, чтобы все думали, будто он врач. А его здесь раньше никто и не видел.
— Или уборщик, — оживился Ричи. — Я видел фильм с парнем, который вырядился уборщиком. Со шваброй и ведром, ты не видал?
