Б. Седов - «Матросская тишина»
Силясь вспомнить, где он мог видеть или слышать эту даму в стильном дорогом прикиде, Артем вдруг ни с того ни с сего ощутил, как у него по спине пробегают мурашки. Холодные такие, неприятные. В том, что эта уверенная в себе, пахнущая изысканным парфюмом и упакованная сплошь в фирму высокая стройная дама была ему абсолютно не знакома – по крайней мере в данном обличье, – Грек совершенно не сомневался.
– Еще раз простите меня! – поднявшись с корточек и попрощавшись, брюнетка, слегка виляя бедрами, направилась к двери в дамскую комнату.
Артем, проводив ее задумчивым взглядом, мотнул головой, словно прогоняя морок, и после короткого визита в мужской туалет занял место у газетно-журнального киоска.
Гонец от майора явно запаздывал. Со времени приземления питерского рейса прошло уже двенадцать минут. К тому же Греку очень хотелось курить. Он с суровым видом разглядывал каждого, кто входил в стеклянные двери аэропорта, пытаясь вычленить из суетливой толпы в десятки человек прибывшего по его душу милицейского водилу с Петровки.
Тот, зараза, все никак не появлялся. Зато к киоску вразвалочку приблизились двое ментов. Высокий молодой сержант лет около двадцати пяти, поигрывающий резиновой дубинкой, и внушительных габаритов пузыреобразный лейтенант с помятой щекастой рожей. На поясе лейтенанта висела явно не пустая пистолетная кобура.
– Сержант Рискулов. Ваши документы, – мельком переглянувшись со старшим, решительным, чуть нагловатым тоном потребовал долговязый.
– А в чем, собственно, дело? – довольно грубо бросил Грек. В его голосе отчетливо сквозило возникшее при виде ментов раздражение. – Я только что прилетел питерским рейсом. Сейчас за мной придет машина с Петровки.
– По мне хоть с Лубянки. Проверка паспортного режима, – заметно более нетерпеливо процедил пухлорожий лейтенант, на миг предательски вильнув лупоглазыми зенками. – Паспорт предъявите, гражданин.
Мысленно матюгнувшись, Артем молча достал документ, с кривой миной сунул его похмельному служаке. В который уже раз покосился на входные двери аэропорта. Где же этот долбаный водила?!
Слова, произнесенные через три секунды наспех пролиставшим его паспорт и без комментариев сунувшим его в свой нагрудный карман ментом, заставили челюсти Грека сжаться.
– Пройдемте с нами, – сержант, вперив в Артема взгляд, недвусмысленно похлопал дубинкой по раскрытой ладони и кивнул куда-то в дальний конец зала. Там, по всей видимости, располагалось местное ментовское логово.
– Может, объяснишь, в чем проблемы, лейтенант?! – вскипел от такой наглости Грек. Лицо его стремительно налилось краской. – Ксива не в порядке? Или похмелиться не на что? Так ты попроси по-человечески, я дам!!!
– Рот закрой, трескоед-путешественик, – на щеке мордатого дернулся мускул. Лейтенант явно был чем-то взволнован. Да и напарник его вел себя странно, суетился, словно в трусы ему положили елайский перец. – Можешь считать, что на пятнадцать суток за оскорбление сотрудника при исполнении ты уже попал. А теперь, пока я не ткнул тебе в рыло ствол, а сержант не приложил дубиналом промеж лопаток, тихонько иди во-о-он к той дверке. За багажным отделением.
– Слушай, я что, плохо выразился? Или ты по-русски ни бельмеса? – слегка сбавил тон Грек. – Отвали по-хорошему, пока большие дяди с Петровки, 38, тебе не объявили выговор с занесением… – Артем хотел добавить «в челюсть», но вовремя взял себя в руки. – Я же сказал – меня встречают. Оттуда. А по какой теме – не твое… аэропортовское дело. Ты лучше воров и наркокурьеров лови.
– Именно этим я сейчас и занимаюсь, – холодно ухмыльнувшись, лейтенат сделал знак сержанту и вдруг быстро выхватил из кобуры ПМ. – Я сказал – вперед, гражданин Абреков! Рыпнешься – получишь в рог дубиной. Не уймешься – бью на поражение. У меня приказ.
– Какой еще, на х… приказ?! – вконец озверел Артем, видя, что за ними тремя начинают наблюдать зеваки. – Ну, ладно. Болт с вами. Только потом не плачьте, когда погоны слетят. Только если я задержан, имею право сделать один телефонный звонок. В ваше ГУВД. Майору Радичу, Михаилу Борисовичу. Вот с этой трубки, – решительно выхватив из куртки имеющий всероссийский роуминг сотовый телефон, Грек быстро откинул кнопочную панель, намереваясь нажать всего одну кнопку автонабора, связавшую бы его с майором, но где-то над самым ухом вдруг раздался характерный свист рассекающей воздух резиновой дубинки и на запястье гостя из Питера обрушился такой силы удар, что пальцы мгновенно разжались, а сам Артем чуть не взвыл от острой боли. Телефон упал на каменный пол зала и с треском раскололся на две половины. Дисплей полетел в одну сторону, батарея – в другую.
– Следующего предупреждения не будет, – лейтенант произнес эти слова таким угрожающим тоном, что Грек окончательно понял – дергаться и качать права бессмысленно. И вредно. Как для здоровья, так и для будущего благополучного исхода всей, неизвестно чем – и кем – вызванной, разборки с аэропортовскими мусорами. Как проболтался алконавт летеха, явно выполняющими чей-то приказ. Вот только чей? Впрочем, ждать осталось недолго. Должны же эти дуболомы, выпустив пар, рано или поздно объяснить задержанному, «где собака порылась».
Эх, сейчас бы всего один телефонный звонок!!! Вот же суки легавые!!!
– Ладно, дядя Степа, – глаза Артема недобро сузились, – веди в свой бомжатник. – Грек покосился на безнадежно испорченный мобильник, на дисплей которого, словно случайно, наступил ботинок обладателя двуручного «демократизатора», поправил висящую на плече сумку-портплед и покорно шагнул за двинувшимся к мусарне сержантом. Пыхтящий, словно паровоз, краснорожий толстяк, сторожко косясь на задержанного, конвоировал Грека справа.
– Знаешь, жаль мне тебя. Глядишь, так бы лет через десять, аккурат к пенсии, старлея получил. А теперь – суши сухари.
– Слышали уже, – ухмыльнулся лейтенант, сверкнув золотой фиксой. – Топай давай! Слякоть питерская. Счас я тебе, блин, устрою гитлеровскую блокаду, по всей форме.
– Как скажешь, лимита уральская, – холодно парировал Артем и задумался. Что-то во всем этом публичном спектакле с пацанским препирательством было не так. Слишком уж хватко и без видимых оснований прицепились к нему эти легавые. Слишком уж спокойно себя чувствуют эти гоблины в погонах, при десятках свидетелей превратив в обломки дорогой сотовый телефон. Так не бывает. Если только…
Если этот концерт самым непосредственным образом не связан со вчерашней трагедией на МКАД! И звонком из Москвы с на редкость неожиданным предложением человека, назвавшегося майором с Петровки, прислать за ним в аэропорт персонального водилу на служебной машине. Который, между прочим, в поле зрения так до сих пор и не появился.
В аэропортовский околоток Грек входил уже с полной уверенностью, что его подставляют. Нагло и целенаправленно. И вся эта бодяга с проверкой документов – формальный повод задержать его. А раз так, значит очень скоро, возможно, прямо сейчас, последует, как точно выразился вчера за бутылкой водки Макс Лакин, «вторая часть марлезонского балета».
Однако понять, что тебя подставляют, – это одно, а иметь возможность повлиять на ситуацию – совсем другое. Не вырубать же, в самом-то деле, обоих ментов прямо здесь, а самому второй раз за год бросаться в бега? С побегом, бог даст, успеется. Околоток – не тюрьма. Сейчас главное – узнать причину его внезапного задержания буквально у трапа самолета.
Артем, довольно бесцеремонно подталкиваемый в спину лейтенантом, перешагнул воображаемый порог мусарни и огляделся. Привычная казенная мебель, безликие декоративные панели на стенах, соответствующий скудный интерьер с украшенным протокольными рожами неизменным стендом «Их разыскивает милиция». За перегородкой – два стола, пульт связи с несколькими телефонами. Справа – примыкающая к стене тесная клетушка с отполированными сотнями задниц деревянными нарами. За решеткой томятся, с любопытством пялясь на вошедших, два всклокоченных, грязных организма мужского пола, находящихся в переходном состоянии между сильно пьющим ханыгой и деградировавшим животным. Все, как и следовало ожидать. Кроме одной существенной детали, которая сразу же, словно магнитом, притянула к себе взгляд Артема.
Посмотрев в сторону зарешеченного, выходящего на летное поле аэродрома окна, Грек на мгновение застыл как вкопанный, а затем криво, понимающе ухмыльнулся: там, сексуально закинув ногу на ногу, сидела и нервно курила длинную дамскую сигарету та самая фигуристая длинноволосая брюнетка в солнечных очках, с которой он случайно – ой ли? – столкнулся пять минут назад у дверей в туалет. Отдавленная ее острым каблуком стопа до сих пор тихо ныла.
– Вот теперь поговорим, – закрывая за собой дверь околотка, облегченно фыркнул лейтенант, глазами приказав задержанному подойти ближе к сразу же гордо расправившей грудь женщине и остановиться в трех шагах. – Вы узнаете этого типа, гражданка Смоленская?
