Андрей Бадин - Терминатор и Дюймовочка
— Хлеб и чай с сахаром. — Алексей отломил половину от свежей белой буханки и откусил кусок.
— Если не будешь есть, то я их Светлане отнесу, она съест с огромным удовольствием да еще спасибо скажет.
Катя подумала немного, почесала затылок и согласилась. После гулянья она сильно хотела кушать, и при виде яств у нее в желудке заурчало. Первым делом она взяла кусочек торта и запихнула в рот.
— Вот так, кушай, девочка, — кивнул Леха и улыбнулся.
— А чем вы меня завтра будете кормить? — спросила Репутатская. — Тоже фруктами? Я привыкла есть икру черную и красную, осетрину горячего и холодного копчения, семгу, мясо крабов и креветок, балык, сырокопченую колбасу, суджук, бастурму, ветчину, телячью вырезку, куриные грудки, грибы, клубнику и землянику со сливками. — Репутатская, естественно, напридумывала про угощения, так как отец кормил ее исключительно кашами, курятиной, спагетти, картофелем и китайскими супами из пакетиков, а о деликатесах и речи не шло. Он их сам ел.
— А запивать это все французским шампанским не любишь? — с ехидной миной добавил Коновалов. — И при этом курить дорогие сигары. — При перечислении всех этих продуктов Леха вдруг вспомнил, что когда-то все это ел в неограниченном количестве. Он служил в разведке, и на тренировочных сборах их кормили именно так. У него засосало под ложечкой, и стало мучительно больно за безвозвратно ушедшие годы.
— Нет, ничего этого завтра не будет, так как тебя здесь не будет. Во всяком случае, мы так планируем, — прожевав, ответил Витек. — Мы сегодня получим выкуп и отправим тебя домой к папе.
— А если он вам денег не даст? Может, их у него просто нет, — ухмыльнулась Катя.
— Как нет? Он миллионер, в казино по сто тысяч проигрывает, а на свою родную дочь у него сорока тысяч не найдется? — Витек занервничал.
— Он мне не родной отец, потому что он меня не любит и я на него не похожа. — Катя обиженно надула губки.
— Ты еще маленькая, а когда вырастешь, то станешь похожа или на него, или на маму, — предположил Витя.
— Или на саму себя, — добавил Алексей.
— На папу я не буду похожа, это точно, а маму я давно не видела и поэтому не помню, как она выглядит.
— А где ж она? — хором спросили друзья.
— Она в психиатрической больнице, ее туда папа отправил, так как она сумасшедшая. Но это он так говорит, а я думаю, что он ее тоже не любит и поэтому запрятал в дом дураков. А я-то знаю, что она нормальная. К папе много тетек ходит, и одна из них, та, что бывает чаще всех, мне по секрету сказала, что у папы есть какая-то страшная тайна и связана она с его миллионами, с моей мамой и со мной.
— А она откуда про тайну знает? — удивился Витек.
— Отец спьяну болтнул лишнего, а Люда услышала и передала мне.
— Чего это она тебе передала? — начал допытываться Витек.
— Людмила хорошая, но несчастная, она папу любит, а он ее нет. Он, кроме себя и денег, никого не любит. Люда хочет, чтобы отец ее взял в жены, а он не берет, вот она и страдает, ко мне льнет, под меня клинья подбивает, думает, что я каким-то образом смогу на отца повлиять. Но я не могу, так как он меня тоже не любит, я тоже несчастная. У меня мама есть, но он ее тоже не любит. — Катя глубоко и горестно вздохнула и откусила от торта еще кусочек.
— Нам позарез нужно получить деньги с твоего отца. — Витек протер свою лысую голову платком. — Позарез, и сегодня.
— Ишь чего захотели, — усмехнулась Катя, — сегодня им деньги подавай. Если бы вы были настоящие бандиты, то он, может быть, вам деньги и отстегнул, а вы горе-террористы, у вас даже пистолетов нет, а про автоматы, рации и иномарки я и не говорю.
— Да она нас в грош не ставит, — обратился к Коновалову раздосадованный Витя. — Я вот сейчас отрежу тебе ухо и пошлю твоему папаше в конверте, вот тогда посмотрим, пришлет он деньги или нет.
Демин был добрым парнем, и не смог бы обидеть не только девочку, но и собаку или кошку. Но для того, чтобы Катя относилась к нему серьезно, с уважением, как к захватчику, он вынул из-под стола большой мясницкий нож и показал его ей.
— Вот отрежу ухо…
— Ха-ха-ха, — рассмеялась девочка. — Вы мне не сможете даже укол сделать. А чтобы ухо отрезать? — И она опять весело рассмеялась.
Обескураженный Демин в отчаянии посмотрел на дожевывающего хлеб Коновалова и жалобно произнес:
— Ну что с ней делать?
Леха проглотил последний кусочек хлеба, запил его сладким чаем и протер рот салфеткой. Хлеб был вкусным и чай тоже, но дело в том, что друзья из-за острой нехватки денег ничем другим не питались. Булка и чай Коновалову в рот не лезли, он на них смотреть не мог. По ночам ему снились поджаренные на углях толстые бараньи ножки, кровяные бифштексы из вырезки и цыплята-гриль в чесночном соусе. Ну и, конечно, шашлык, ароматный, пахнущий дымом и жареным луком. Но когда он просыпался, то находил на столе буханку опостылевшего, набившего оскомину белого хлеба, стакан чаю и сахар.
— Так почему же ты не веришь, что он тебе ухо отрежет? — серьезно спросил Алексей у Кати.
— Я по глазам вижу, вы добрые люди, а не злые. Я чувствую это.
Обезоруженные друзья переглянулись, а Катя продолжила:
— Недавно мой папаша пришел домой сильно пьяный, вынул из сейфа пистолет, вставил дуло мне в рот и говорит: «Вот сейчас нажму на спусковой крючок, и твои мозги по стенке размажутся». Потом нажал на курок, раздался щелчок, но патронов в стволе не было, и он это знал. Я вздрогнула от испуга, а он захохотал как ненормальный и, шатаясь, пошел в другую комнату. Я всю ночь плакала, а утром он не зашел и даже прощения не попросил. После этого случая я поняла, что он меня не любит, а раз он меня не любит, значит, он не мой отец. Отцы должны любить своих детей, а не поступать с ними вот так, — голос у Кати дрогнул, на глаза навернулись слезы, она встала и отошла к окну.
Обескураженные Алексей и Виктор переглянулись.
— Катенька, ты прости меня за мою выходку, я больше никогда не буду тебя пугать. — Демин отложил нож, подошел к девочке и ласково погладил по голове. — Пойми, мне очень-очень нужны деньги. У меня вот такая же, как ты, десятилетняя дочка, и я ее очень люблю. Но она смертельно больна, и у нее, кроме меня и Алексея, никого больше нет. Только мы можем ей помочь. Ее могут вернуть к жизни, сделав операцию, но она стоит много денег. Нам не хватает на нее тех самых сорока тысяч долларов. — Витек замолк и виновато посмотрел на Катю.
Услышав его слова, Катенька обернулась, посмотрела на Виктора и от удивления открыла рот.
— Я думала, вы хотите себе мебель купить, машину или еще что-нибудь…
— Какую мебель, мы всю мебель только что продали, и квартиру продали, чтобы недостающие деньги собрать. Всего надо шестьдесят пять тысяч, а у нас есть только двадцать пять.
— Не хватает сорока, — молниеносно сосчитала Катя.
— Не хватает сорока, — повторил Демин и понурился.
— Я бы рада вам помочь, но я вам сказала правду — мой отец меня не любит и денег не даст.
— Но можно попробовать, — вмешался Алексей, — можно позвонить ему и попросить деньги.
— Если просто так просить, то он точно не даст. Ему надо пригрозить, — бойко сказала Катя.
— Чем пригрозить? — удивились друзья.
— Как чем, моей смертью, — закончила мысль девочка.
Теперь рты открылись у Коновалова и Демина.
— Катя, мы честные, мирные люди и не хотим никого убивать, — начал Леха. — Жестокая необходимость загнала нас в тупик, в безвыходное положение, и поэтому мы были вынуждены захватить тебя в заложницы. Ты уж нас прости.
— Правильно сделали, что захватили именно меня. Я на вас не обижаюсь, и я вам помогу выбить бабки из моего папаньки. Все равно он их или пропьет, или на противных тетек потратит, или в казино проиграет. — Девочка заговорщически подмигнула друзьям.
Такого поворота событий ни Алексей, ни Виктор не ожидали. Они думали, что с Катей будет тяжело общаться — капризная и заносчивая дочь миллионера, но она оказалась покладистым, умным ребенком и очень душевным человеком, хотя и маленьким.
— Давайте ему позвоним, — сказала Катя и вопросительно взглянула на друзей. — Где у вас телефон?
— Постойте, спешить не надо, — начал Леха, — нам надо подготовить план действий.
Они сели за стол и начали совещание.
Глава 5
Репутатский отдыхал после сексуальных игрищ, лежа на своей кровати, а обнаженная Людмила выплясывала перед ним замысловатые па. Надо сказать, что танцевать она совсем не умела, но, чтобы ублажить любимого мужчину, старалась как могла. Ее многочисленные жировые складки вздрагивали при каждом неловком подскоке, повороте или вращении, а повисшие от возраста груди болтались, как мокрое белье на веревке в ветреную погоду. В ее танце не было ничего эстетического, а даже наоборот… Всегда надо заниматься своим делом, тем, что умеешь делать лучше других. Людмила, видимо, не знала о существовании этой истины и самозабвенно плясала на радость Репе. Она также не знала, что часом ранее две великолепные профессионалки ублажали взор ее любимого. Теперь Альфред сравнивал их танцы и посмеивался над своей влюбленной подругой. Те, кого посетила неразделенная любовь, всегда смешны и готовы сделать для предмета своей страсти все, что он попросит, и даже больше, но этим рискуют навеки потерять его уважение.
