Наталья Берзина - Полоса препятствий
С Любой Никита расстался по обоюдному согласию. Когда сыну исполнилось пятнадцать, они оба пришли к выводу, что жить вместе невозможно. Нет, они не ссорились, для этого Люба была слишком умна, но напряжение между супругами в любой момент грозило перейти критическую отметку. Наконец они приняли единственно верное решение. Как ни странно, но после развода отношения между бывшими супругами стали улучшаться. Люба не препятствовала участию Никиты в воспитании сына, а он в свою очередь всячески старался ей помогать. Из них не получилось семейной пары, но друзьями они остались на всю жизнь. Сын Юрий незаметно вырос, окончил военное училище, как и отец стал десантником, теперь уже старший лейтенант.
Когда с Никитой случилось несчастье, первыми к нему на помощь пришли именно бывшая жена и сын. Они-то и настояли на том, чтобы после больницы Никита поехал в санаторий. Попасть в него было непросто, но сослуживцы, просто знакомые, с которыми Никита сталкивался во время службы, помогли. Теперь путевка в санаторий Министерства обороны уже лежала в его кармане.
Перед отъездом Никита созвонился с хозяином частного сыскного агентства. Вечером того же дня они встретились. Никита, не привыкший прощать обид, без колебаний заказал сбор всей информации, связанной с Володей, пообещав весьма достойное вознаграждение. Глеб[2], владелец сыскного агентства, пообещал выполнить заказ в кратчайший срок.
Уже в дороге Никита невольно стал подводить итоги своей жизни. Результат его не обрадовал. В сорок восемь лет он снова оказался один. Пусть Лара не была идеальной женой, но он по-своему был привязан к ней. Когда на одной вечеринке он познакомился с восхитительной молодой девушкой, то почему-то вдруг решил, что судьба преподнесла ему удивительный подарок. Ослепительно-красивая, далеко не глупая Лара очаровала его. После месяца нечастых свиданий Никита предложил ей выйти за него замуж. Она согласилась не раздумывая. Поначалу все шло замечательно, рядом с молодой женой он воспрянул духом и сам чувствовал себя моложе. Но вскоре начались проблемы. Лариса становилась все капризнее, требовала все больше. Впрочем, Никита был щедр с ней и никогда не отказывал в ее просьбах. Сейчас он понял, что сам разбаловал Ларису. Но ее ультимативное требование о покупке очередной шубы обескуражило его. Никита только что купил место под еще одну лесопилку, а цена скромной шубки как раз равнялась стоимости двух новых станков, которые ему были крайне необходимы. Разгорелся скандал. Никакие уговоры не действовали. Он несколько раз пытался поговорить с ней, но, увы, безуспешно. Спустя две недели, все еще продолжая злиться на мужа, Лариса пригрозила ему самой изощренной местью, на которую способна женщина. Никита все равно не уступил, и вот результат: жены у него больше нет.
«Ну и черт с ней! Проживу и без нее. Сам виноват, старый дурак. Нечего было жениться на молоденькой», – в сердцах думал Никита, сворачивая к санаторию.
Скользнув между огромными вековыми соснами, дорога уперлась в шлагбаум. Армия всегда остается армией. Дежурный по КПП, подтянутый солдатик, немного лениво, чуть вразвалочку подошел к машине. С непринужденной грацией отдав честь, поинтересовался целью прибытия. Никита предъявил путевку и направление. Караульный, бегло ознакомившись с документами, вернул их владельцу и, в очередной раз козырнув, вернулся в свою застекленную будку. Шлагбаум неторопливо пополз вверх, открывая дорогу. Никита не спеша повел машину по прекрасной асфальтированной дорожке. Слева и справа от дороги раскинулся сказочный сосновый бор. За порядком здесь, видимо, следили весьма тщательно. Ни бурелома, ни упавших деревьев, лишь мягкий зеленый мох да редкая лесная трава. Время от времени Никита замечал гуляющих в отдалении людей. Почти два километра пришлось проехать по лесу, прежде чем он увидел блеснувшие стеклом корпуса. Санаторий казался странным симбиозом воинской части и лечебного заведения. С первого же взгляда, как любой служивый человек, он определил, где что находится. Там лечебные корпуса, там столовая, чуть в отдалении хоздвор. Даже документы пришлось оформлять в штабе. Впрочем, для него, относительно недавно оставившего службу, такое было не в диковинку. Оставив машину на стоянке, Никита поднялся в свой люкс и с удовольствием обнаружил, что здесь армия закончилась. Прекрасные двухкомнатные апартаменты обладали всеми удобствами, необходимыми для комфортабельного отдыха. Бросив на диван сумку, Никита осмотрел комнаты, привыкая к тому, что станет его окружать последующие три с лишним недели. Не разбирая вещей, позвонил управляющему, убедился, что на фирме полный порядок, и расслабленно опустился в уютное кресло. До завтрака оставалось чуть больше получаса, и заняться было абсолютно нечем.
Глеб собрал группу уже на следующее утро. Поставил задачу, выслушал предложения и на время успокоился. Ему самому, несмотря на солидный аванс, полученный от Никиты, браться за это дело совершенно не хотелось. Причин тому было несколько, но главная – ему не нравилось копаться в грязном белье, а здесь душок чувствовался откровенный. Глеб не мог понять, откуда взялось это предчувствие, только он был абсолютно уверен, что оно верно. А к вечеру начала поступать информация. Поначалу не слишком интересная и важная, но необходимая для расследования. В частности, уточнили наличие оформленной на Морозова дачи и ее местонахождение.
Выяснили, где именно работает его жена, установили непрерывное наблюдение за самим объектом, – в общем, обычная рутина, хорошо бы еще телефончик прослушать, но на это разрешения у агентства не было. Выслушав доклады обеих групп, работающих по этому делу, Глеб отпустил всех по домам, а сам принялся изучать документы. Нельзя было исключать, что жена Морозова в курсе его дел или хотя бы помогает мужу тратить деньги, плывущие в виде подношений. В том, что на посту заместителя главврача невозможно избежать искушения, Глеб не сомневался. Уже больше двух часов он сравнивал, сопоставлял и… ничего не понимал. Морозов не тратил ни одной лишней копейки. Даже машина у него была такая, что дешевле бросить на свалке, чем обслуживать.
А вот на следующий день началось уже интересное. Если в первый день Морозов ничем себя не проявил, то сегодня в обеденный перерыв он отправился по неизвестному адресу, причем не на своем убитом жизнью «япошке», а на такси. Как выяснили сыщики, по указанному адресу проживала некая Татьяна Дворецкая. Предпринимательница, владелица целой сети продовольственных магазинов и недорогих кафе. Морозов пробыл у нее более двух часов. Покинув столь гостеприимный для него дом, он вышел на улицу не один. Хозяйка шла с ним под руку. Сев в припаркованный у тротуара «лексус», они отправились совсем не на работу к Морозову, а на окраину, в спальный район, где в течение полутора часов инспектировали несколько торговых точек, принадлежащих Дворецкой. Это вполне можно было принять за очередную проверку санстанции, если бы не одно обстоятельство. Морозов и Дворецкая в перерывах между инспекциями увлеченно целовались в машине, словно безумно влюбленные друг в друга люди.
Морозов на рабочее место в этот день так и не вернулся, а ближе к вечеру снова отправился на квартиру к Дворецкой. Причем на этот раз вел машину он сам. Пробыл он у Дворецкой допоздна.
До обеда еще оставалось немного времени, и, прихватив с собой книжку, Юлия отправилась на пляж. Солнце, неподвижно застывшее в зените, нещадно жгло песок. Под навесами мест не оказалось. Решив не рисковать незагорелой кожей, Юлия отправилась искать прокат, необходимо было разжиться зонтом. Недлинная очередь у рубленого домика ясно указывала направление. Буквально за секунду до того, как Юлия приблизилась, в очередь встал тот самый угрюмый сосед. «Что за невезение!» – с горечью подумала она, но деваться все равно было некуда.
Разумеется, последний зонт достался именно ему. Юлия растерянно остановилась, раздумывая, куда ей теперь пойти. Обгорать на неистовом июньском солнце ей совершенно не хотелось.
– Если вы не против, то я могу поделиться с вами тенью, – негромко, но весьма внушительно и на удивление внятно сказал сосед.
– Спасибо, но я лучше погуляю по лесу, – чуть резче, чем стоило, ответила Юлия и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. Серые, наполненные неземной тоской и глубоко спрятанной болью, они были так близко, но в то же время волевое, жесткое лицо совершенно ничего не выражало. Он не сказал больше ни слова, просто стоял и смотрел на растерявшуюся Юлию.
– Хотя почему бы и нет. Я согласна составить вам компанию, – неожиданно для самой себя сказала она, хотя внутренний голос буквально кричал: «Не делай этого Юлия!»
На роскошном, просторном пляже они с легкостью нашли подходящее место. Пока мужчина устанавливал зонт, Юлия сходила переодеться и, сверкая белоснежной, не тронутой загаром кожей, подошла к воде.
