Наталья Александрова - Охота на гиену
— Наслушался на похоронах Тамариных.
— Кто ж вас на похороны позвал?
— Алла позвонила, мы с ней раньше дружили, когда я в школе работал. Вы знаете, ни разу в жизни на похоронах своего врага не был, — откровенно признался Владимир Николаевич, — да у меня и врагов-то особенно не было раньше А тут вот пошел… Не скажу, что удовольствие получил или удовлетворение. Лежит она в гробу, никто ее не боится. ,И хоть бы кто-нибудь искренне горевал! Люди даже и не притворялись, даже родственники не плакали.
— Здорово ее в школе ненавидели?
— Боялись, да и ненавидели тоже. Помню последний наш разговор, я, конечно, тогда не в лучшей форме был, но смотрю на нее и вдруг замечаю, какое же она удовольствие получает, когда человека унижает.
Просто что-то патологическое, такое и не вылечишь. В общем, вы, конечно, думаете, что мое мнение предвзято, но я вам точно скажу, что школа теперь свободно вздохнет.
— Похоже, вы правы.
* * *"Да-а, — думал Сергей, шагая по лужам, — пока что единственное, что связывает двух убитых женщин, кроме ножа и розы, — это то, что обе они были первостатейными стервами. Но ведь за это не убивают? То есть убивают, конечно, но в споре, в аффекте, то есть когда достала уже совсем.
Но чтобы заранее смерть планировать, ко дню рождения подгадывать.., это что-то новенькое, в моей практике не встречалось раньше…"
* * *Разумеется, Надежда оказалась права, и уже во вторник на столе перед Сергеем лежало дело потерпевшей Кукушкиной Евдокии Никифоровны, уроженки деревни Чикино Калининской области, русской, пятидесяти двух лет от роду, убитой неизвестным в подъезде дома номер пятнадцать по улице Карабасова приблизительно от 5 30 до 6 30 утра двадцать восьмого октября 1998 года. Орудие убийства — немецкий кухонный нож лазерной заточки из злополучного набора. На убитой также были найдены темно-красная живая роза (на рынке пятьдесят рублей штука) и записка, где было нацарапано черным фломастером «С днем рождения!». Еще в папке находилось заключение экспертов о том, что фломастер на всех трех записках был один и тот же, а ножи — разного размера, то есть похоже, что убийца имел стандартный набор ножей и использовал их по мере надобности, причем начал с самого узкого.
Сергей просмотрел протоколы допроса свидетелей. Сосед в первого этажа работает водителем троллейбуса. Развозка собирает их в полшестого утра. Было холодно, сосед ждал в парадной, видел дворничиху живую и невредимую и даже разговаривал с ней о погоде. И вся лестница слышала, как Евдокия в полшестого начала мыть пол. Потом около часа никто не выходил, а потом в полседьмого пошла эта тетка с собакой… — как его?
Хеопс? Нет, Рамзес, — и наткнулась на Евдокию. Народу утром никого, подъезд у них не закрывается, ни кода никакого, ни домофона нет, кто угодно мог войти, ножом пырнуть — и готово. Эксперты говорят, что ничего он с жертвами не делает, аккуратненько так ножичком раз, и все, крови кругом нет, очень профессионально, с первого раза — прямо в сердце. Твердая, значит, рука у убийцы. Да, тут еще копать и копать. И хоть он, Сергей, теперь работает не один, а в составе бригады, все равно времени не хватает.
Сергей поднялся и поехал на встречу с участковым.
Участковый Павел Савельевич работал на своем месте давно, Сергея знал еще мальчишкой, а с матерью его был знаком через школу — воспитывал малолетних хулиганов.
Встретил он Сергея приветливо, на все вопросы отвечал с готовностью, но по поводу убийства дворничихи Евдокии находился в полном недоумении.
— Ну не представляю, кому ее убивать нужно было? Взять с нее нечего, ты ее видел, ограбить — ведро, что ли, половое кому-то понадобилось?
— А месть? Мог ее кто-то из мести пришить? Давай, Пал Савельич, колись.
— Ну слушай. Жила Евдокия вместе с сыном в однокомнатной квартире. Площадь ведомственная, ей как дворнику полагается.
Сын у нее парень молодой, тридцати еще нету, но пьяница жуткий, неделями не просыхает и, естественно, нигде не работает.
— А с чего ж его так разбирает?
— А тут видишь какое дело вышло. Был у Лешки этого, Евдокиина сына, дружок, Виталька Боченков. Еще со школы они вместе были, вместе в армию ушли, вернулись одновременно. Виталька сантехником в нашем ЖЭКе устроился и почти сразу женился.
Лешка у него свидетелем на свадьбе был.
Живут молодые, ребеночек родился, а Виталька пить стал. И не то чтобы так сильно, но каждый день, работа такая, сам понимаешь. Жена туда-сюда, а у нас в соседнем квартале как раз тогда объявился целитель, белый маг, по фотографии от всего лечил и брал недорого. Вот соседки и уговорили Виталькину жену к нему обратиться, а та, дура, Виталькиной отдельной карточки не нашла, а принесла ему фото, где они с Лешкой вместе на свадьбе. Тот фотографию взял, деньги тоже, велел ждать.
Проходит некоторое время — Лешка-то как запьет! И с тех пор каждый день тепленький. Ходила Евдокия к тому магу скандалить, он и говорит, ничего, мол, не могу поделать, обратный эффект, двойная петля астральная не так повернулась. Такой случай, говорит, один на тысячу бывает. Жалуйтесь, говорит, в астрал, а больше вам никто не поможет.
— В общем, лапши им на уши навешал.
А тот-то Виталька, пить бросил, подействовало на него?
— Да пить-то он бросил, да только жена от него все равно ушла. Он, понимаешь, после исцеления этого слабоват стал по мужской части, то есть не то чтобы слабоват, а прямо совсем никакой. Жена и ушла к его напарнику. Тот пьет, конечно, но с этим делом зато все в порядке.
— Вот это да! Но морду-то хоть набили они целителю этому?
— Набили, а как же, и не один раз, думаешь, откуда я все подробности так хорошо знаю? Разбирался много с этим делом.
— А откуда же Лешка этот деньги берет, чтобы каждый день в стельку напиваться?
— Вот тут другой секрет. Деньги он берет у Евдокии. Она их, конечно, прячет, а он все равно находит, способности у него такие открылись. Уж она куда только не запихнет деньги эти, а приходит — опять Лешка нашел и пропил. Поэтому у них и скандалы были. И я тебе вот что скажу: Лешка хоть и пьяница, но парень тихий, дружков к себе не водил, и убивать Евдокию у него никаких причин не было. Теперь ему и пить не на что будет, и из квартиры выселят, да и вообще, мать же она ему все-таки!
— Э, брось, Пал Савельич, каких только подонков на свете не бывает, мы-то знаем.
— Это точно, а только про Лешку я не верю. Ну слушай дальше. По работе дворник он и есть дворник, кто на его место польстится? А в подъезде, где Евдокия жила, у нее со всеми жильцами конфликты были. Берем сверху. На девятом этаже Василий Степаныч на гармони играет. Как они ругались, это не передать. Так он ее материл, что заслушаешься, но чтоб ножом пырнуть — да на кой она ему нужна? Дальше, Маргарита Ивановна, врачиха эта, что ее нашла. Евдокия на них с мужем наезжала из-за собаки, лотом угрожала донести, что Маргарита дома зубы лечит. Так про это все знают, зачем Евдокию-то убивать? И алиби у нее, у Маргариты, подруга ночевала, вместе они не спали, друг у друга на глазах были. Дальше, на первом этаже на площадке Сидоренки в трехкомнатной, потом Евдокия, а с другой стороны тетя Шура Зверева и коммуналка большая ведомственная, там народ все время меняется, и Евдокия не успевает с ними отношения испортить. С Сидоренками Евдокия вроде ничего жила, это где хозяин на троллейбусе работает, он Евдокию последним живой видел, а с тетей Шурой Зверевой все время скандалы. Эта Шура в молодости на корабле буфетчицей плавала, потом в химчистке работала, а теперь на рынке колготками торгует. Дочка у нее где-то взрослая, а Шура одна живет и погулять всегда любила, и сейчас любит, хоть и возраст у нее уже солидный. Ну у нее шум, музыка вечно до полночи орет, дверью хлопают, окурки бросают — в общем, Евдокии эти гулянки были как нож острый. И даже не в окурках, я тебе скажу, тут дело, а просто не могла она видеть, как люди жизни радуются, норовила настроение испортить. Меня вызывали, я Шуре предупреждение делал, а кто теперь участкового боится? Да и баба-то эта Шура неплохая, беззлобная, ну, повеселиться любит, так за что же на нее наезжать-то? В общем, взял я с Шуры слово, что после двенадцати никаких хождений и никакой музыки.
Гости у тебя, говорю, пускай хоть до утра сидят, ты женщина самостоятельная, квартира отдельная, но чтобы все тихо было. Разговор этот у нас с Шурой с год назад был, а прошлой зимой случай произошел. Был у Шуры день рождения или еще какой праздник. Засиделись допоздна, как обычно, но после двенадцати музыку выключили. Поутихли, а потом расходиться начали. И один мужик решил у Шуры остаться. Только Шура его попросила, чтобы он последних гостей проводил, помог им машину поймать. На улице мороз, налегке не пойдешь. Мужик это куда-то свою куртку задевал, а Шура ему и говорит, что надевай, мол, мое пальто, кто тебя в полвторого ночи увидит. Тот и надел.
