Татьяна Полякова - Деньги для киллера

— Серьезно! — ахнула Сонька. — Впрочем, она всегда была занудой, а этот ее дурацкий хвост…

Далее последовали воспоминания, обычные в таких случаях. Мы вошли в ресторан и заняли стол в нише, что-то вроде отдельного кабинета, обезьяны расположились неподалеку. Воспоминания продолжались.

— А помнишь, как Вовка Новосадов жука принес?

Я вежливо улыбалась и скучала, так как школьные воспоминания бывают интересны только самим вспоминающим.

— Что ж, — сказал Рахматулин, поднимая бокал с шампанским. — За встречу! — Мы выпили. — Да, сколько лет прошло, а ты не изменилась. Только красивее стала.

— Это ты из вежливости говоришь.

— Брось, ты была самой красивой девчонкой в школе, все парни по тебе с ума сходили, а я больше всех… Рассказывай, что, как, замужем, дети?

— Нет, Витенька, выбирала, выбирала и довыбиралась, осталась в старых девах.

— Не похоже, — засмеялся он, цепко ухватив взглядом костюм за доллары и бриллиантовые серьги. Как бы Сонька не пережала и он не решил, что мы проститутки.

Сонька тоже уловила эту опасность и спросила с избытком интереса:

— А ты? Женат?

— Был. Теперь свободен как птица.

— Дети?

— Дочь, пять лет.

— Да, время бежит, — Сонька напустила в глаза задумчивости.

— Не дождалась меня, — улыбнулся Рахматулин, — а я ведь тебе каждый день письма писал.

Сонька, видно, вспомнила, как именно они расстались, и пояснила, обращаясь ко мне:

— Витя был в армии, — по ее тону было ясно, о какой армии идет речь, а я как раз уехала в другой город. Знаешь, как это бывает — новые люди, новые впечатления. Как видишь, особого счастья мне это не принесло, загрустила подруга и вдруг брякнула:

— Вся жизнь в труде.

— Где трудишься?

— На телевидении. — Я слабо хрюкнула. — В общем, деловая женщина, уж что верно, то верно. — Витя, мы ведь тебя специально поджидали, у нас проблема.

— Забудь, — отмахнулся Рахматулин, — у тебя уже нет проблем. Кого из наших видела?

Я слушала, силясь выглядеть заинтересованной, Рахматулин все чаще поглядывал в мою сторону, я сидела, потупив глазки — скромность идет мне необычайно, это еще моя бабушка говорила. Сонька решила перевести разговор на меня.

— Жаль, ты с нами не училась, класс у нас был очень дружный, везде вместе, мы ведь почти соседи были?

— Да. Я училась в 31-й школе, — улыбаясь, согласилась я.

— Серьезно? — необыкновенно заинтересовался Рахматулин. — Это ж рядом совсем. Но ты, наверное, еще в первоклашках бегала…

Сонька сурово нахмурилась:

— Она одного с нами года.

— Да? Как же это мы не встретились? — вроде бы в шутку сказал он, но не шутил, и я и Сонька кое-что в этом понимали.

— Она у нас маменькина дочка, — проглотила обиду Сонька, потому что была мудра и знала: дело прежде всего, — зубрилка, отличница, консерваторию закончила, ей не до гуляний было.

Витька с пониманием потряс головой:

— Давайте-ка еще выпьем. Хороший вечер сегодня. Подумать только, живем в одном городе, а ни разу не встретились.

— Ты теперь большой человек, — ласково улыбнулась Сонька, — просто так беспокоить неловко. Шла и боялась, думала, может, узнать не захочешь.

— Глупости. Друзьям всегда рад и сделаю все, что могу. Что у тебя за проблема? Машину угнали?

Я начинала думать, что наша мафия — это районное отделение ГАИ, конечно, мысль эту я удержала при себе.

— Машины нет, ни у меня, ни у Греты.

Тут дело такое, Витя… В общем, по пустякам беспокоить бы не стала.

— Рассказывай.

— Грета расскажет. У нее лучше получится.

Я рассказала нашу историю в ее, так сказать, усеченном варианте, так, как Гоше ее рассказывала. С первых же слов он насторожился, но мой робкий голос в сочетании с внешностью, как видно, его успокоил.

Сонька удовлетворенно наблюдала за изменениями в его лице, не забывая налегать на еду.

— Вот вкратце, что произошло с нами, — закончила я.

— Полное дерьмо, — подергав мочку уха, подвел итог Рахматулин. — Этот старикан когда мужиков заметил?

— Где-то в два, хотя теперь не уточнишь.

— Так… а больше он ничего не рассказывал?

— Нет. История выглядела довольно глупой. Когда медальон на кладбище нашли — любопытной, а теперь, когда Славик исчез, — страшной.

И тут в своем стремлении быть полезной Сонька заявила:

— Да, вот еще, соседи по даче говорили, в деревне в день, когда старик пропал, вертелся парень на «восьмерке» цвета «мокрый асфальт». — Я съездила ей каблуком по колену, и Сонька заткнулась.

— Да, история, — вздохнул Рахматулин. — Очень интересная история. Твоего друга найти попробую, хотя… не хочу тебя пугать…

— Ты думаешь? — прошептала Сонька и очень натурально заплакала. Он протянул руку, сжал Сонькину ладонь и сказал:

— Софа, я сделаю все, что смогу. — (Кларк Гейбл в самой знаменитой своей роли.) Да, Рахматулин был далеко не дурак.

Никак не дал понять, что лично заинтересован в этом деле, впрочем, было бы странно, посвяти он нас в свои проблемы. Но и мы не торопились выкладывать всю правду.

В общем, в настоящий момент мы здорово походили на трех шулеров за одним карточным столом. К несчастью, Витькин шулерский опыт явно превышал наш.

Тут Сонька, потирая ногу в том месте, где побывал мой каблук, спросила:

— Ты про Сашу Герасимова знаешь?

— Да. Мы часто виделись.

— А я встретилась с ним как раз перед тем, как он разбился. Ведь это он мне о тебе рассказал, я и не знала, что ты в городе, — ласково закончила Сонька, а я мысленно ее поздравила: когда она хочет, может поступать весьма здраво. В этот момент возле стола возник один из человекообразных с телефоном в руке, пытаясь согнуть тушу в почтительном полупоклоне, и сказал:

— Просят срочно.

— Кто? — спросил Рахматулин.

— Не сказал.

Поморщившись, Витька взял телефон и бросил отрывисто:

— Да. — А потом начались интересные вещи: ни одного слова Витька больше не произнес, зато слушал внимательно, выражение глаз менялось: сначала в них мелькнула настороженность, потом злость, а затем и страх — я могла бы поклясться: он испугался. Рахматулин передал телефон охраннику и, улыбаясь, сказал:

— Извините, дела. — Улыбка выглядела фальшивой, а вот руки слегка дрожали. Любопытно, кто его так напугал?

— Мы тебя не задерживаем? — спросила Сонька.

— Что ты, Софочка, конечно, нет. Ты представить себе не можешь, как я рад.

Жаль, встретились по такому невеселому поводу.

Я сочла, что самое время поговорить о главном, и ласково начала:

— Виктор, нас еще вот что беспокоит: если кто-то Славиком заинтересовался, могут заинтересоваться и нами, ведь медальон он у Софы утащил. Конечно, разобраться во всей этой истории мы не можем, но чувствуем: история опасная. А мы женщины одинокие и вообще…

— Вам нечего бояться, — спокойно и уверенно заявил он, — этот парень на «восьмерке», которого вы видели…

— Соседи, — поправила я.

— Вот-вот, он ведь мог действительно быть человеком, который хочет купить дачу.

Ведь никаких улик, что он убил старика, у вас нет?

— Нет. Мы даже не уверены, что его убили.

— Видите. Да и Славка ваш мог просто загулять с друзьями, — теперь Рахматулин нахально противоречил тому, что говорил полчаса назад. — Может, вернется. А медальон… Конечно, странно, что он в яме валялся, но в жизни встречаются вещи и почуднее. В любом случае, вы мои друзья, и беспокоиться вам не стоит.

— Спасибо, — пропели мы в два голоса, один слаще другого, при этом ни на секунду не поверив Витькиным заверениям.

— Что ж, выпьем за дружбу, — предложил он, и мы выпили за дружбу.

Я продолжала наблюдать за Рахматулиным, хоть и силился он быть веселым, что-то его здорово беспокоило. Знать бы что: звонок или наш рассказ? Но не это наводило на размышления, смущала категоричность его заявления, что нам ничего не грозит.

Вот я, например, в этом здорово сомневалась. Если Гоша прав, у Рахматулина пропал человек. Приходят две женщины и рассказывают историю, из которой следует, что человек этот скорее всего мертв. Или не следует? Для чего роют яму? И как там может оказаться медальон? Я на месте Рахматулина скорее всего решила бы, что его человек мертв, следовательно, где-то рядом и те, кто его убил. Он знает или догадывается, кто это может быть? Те, кто увел Славку? Для такого человека, как Рахматулин, узнать это не составит особого труда. И как тогда выглядит его заявление, что нам ничего не грозит? Да, следует признать, в бандитской психологии я не очень сильна.

Из задумчивости меня вывела Сонька, она хохотала, как сумасшедшая, начисто забыв, что не так давно рыдала из-за потери возлюбленного. Вместе с ней радостно ржал Рахматулин. Я растерянно улыбнулась и поддержала компанию.

Выпили мы в эту ночь довольно много.

Где-то около четырех Рахматулин отвез нас домой, сначала меня, затем Соньку, думаю, они решили продолжить обмен воспоминаниями. Голова шла кругом, я устремилась в ванную, теряя по дороге туфли, и сунула голову под холодную воду. Не помогло. Простояв под душем не меньше получаса, я смогла вернуть кое-какие рефлексы и завалилась спать.