Евгений Сухов - Делу конец – сроку начало
Куликов подсел немного ближе и с чувством посмотрел на хозяйку. Девушка стойко выдержала испытание и даже не попыталась отодвинуться. Скорее всего она просто опасалась расстроить своего нежданного гостя.
— Я тебя не собираюсь убивать, — наконец признался Стась Куликов, — я даже хочу попросить прощения за то, что так жестоко разыграл. Не надо больше ни о чем беспокоиться, девочка, самое страшное для тебя позади. Только прошу тебя, прежде чем открывать дверь, посматривай в глазок.
Виолетта попыталась улыбнуться, и, надо сказать, у нее это получилось.
— Я вам верю.
— Я очень рад.
Куликов неожиданно поднялся, подошел к телефону и, не теряя из виду примолкшую Виолетту, набрал несколько цифр.
— Все готово?.. Так… Хорошо… Я и не сомневался. Ну, спасибо. — Он аккуратно положил трубку и обратился к девушке: — Теперь ты меня не боишься?
Ответ получился сдержанный:
— Кажется, нет.
— Вот и славно. Мне очень не нравится, когда меня боятся женщины, — его слова звучали искренне. — Прежде чем уйти… Ты можешь выполнить одну мою просьбу? — Как это ни покажется странным, в голосе Куликова послышались умоляющие нотки.
— Попробую…
— Передай Шевцову вот что, не надо меня больше искать. Он меня просто не найдет. Я исчезну. Растворюсь. Пусть лучше потратит свои силы на что-то более стоящее.
— Хорошо. Как скажете, — сдержанно заверила Виолетта.
— Как-то в нашу последнюю встречу он меня спросил: откуда взялись еще два трупа? Так вот, я хочу сделать ему подарок и рассказать, что же случилось на самом деле. Возможно, это ему поможет в карьере, я буду даже рад за него. Парень он неплохой. Один труп принадлежал капитану милиции из седьмого управления, они занимаются оперативной разведкой. Второй — моему дублеру. Капитан работал недалеко от нашей конторы в винном магазине, под видом грузчика. Все бы ничего, но однажды один из наших людей увидел его в полной форме пьяненького и очень довольного. Очевидно, отмечал Рождество в кругу сослуживцев. А на следующий день «грузчик» заявился по-приятельски к нам в тот самый момент, когда мы пристреливали в тире новенькие автоматы. В живых его было оставлять нельзя, уж слишком неприятный свидетель… Ну, чего ты на меня таращишься, думаешь, мне нравится людей убивать? Что я тебе, маньяк, что ли?! Пока мы его скручивали, он зарезал моего двойника. Крепкий, сволочь, оказался. Хотел похоронить обоих, а тут следующая неприятность случилась. Еще восемь трупов! Вот так. Расскажешь Шевцову? — с надеждой спросил Кулик.
Виолетта в согласии нервно закивала головой:
— Да.
— Кажется, и все, — шагнул к двери Куликов. Окинув долгим взглядом комнату, вернулся. Поднял с тумбочки телефонный аппарат и с размаху запустил им в стену. Множество осколков рассыпалось на цветастый палас, раскуроченная трубка завалилась за диван, мелко дзинькнув. — Вот теперь, кажется, все, — удовлетворенно произнес Куликов. — Я, конечно, тебе доверяю, но, сама понимаешь, береженого бог бережет. Я обещал тебя не убивать, но на всякий случай свяжу. Так мне будет спокойнее.
Куликов сдернул с дивана покрывало, полоснул его ножичком, вырезая тонкую полоску, и учтиво, как если бы приглашал даму на танец, произнес:
— Прошу… Ваши ручки! — Сильными резкими движениями он стянул запястья. Проверил на прочность и довольно хмыкнул, что должно было означать — попалась, птичка! — Вот так тебе будет ладненько? Ну и славно! Немного режет кожу, ну ничего, это можно перетерпеть, во всяком случае, это лучше, чем лежать на полу с простреленным лбом. А теперь давай ноженьки, — ласково попросил Куликов. — Вот так. Присядь поудобнее. Боже мой, ведь кто-то дотрагивается пальцами до этой кожи. Какая несправедливость, — ахал Куликов, — почему этот человек не я? Я искренне завидую твоему избраннику. — Ухватив пальцами лодыжки, Стась уверенно стянул ей ноги и оставшийся конец привязал к стулу. — Ты даже себе представить не можешь, как я жалею о том, что мы так мало общались.
Потушив свет, Кулик прошел в прихожую. Раздавил попавший под каблук осколок от телефонного аппарата и закрыл за собой дверь.
Быстрым шагом идти было минут пять. Но спешить тоже не следовало. В эту ночь милиция особенно нервная, даже в любителях вечерних моционов будет усматривать потенциальных террористов. И двигаться следовало в тени строений, чтобы иметь возможность для маневра, да и не так заметно из кармана пиджака выпирает ствол.
На Новоспасском проезде, близ железнодорожного полотна, стояла белая «четверка». Одна из самых скромных машин, что-то вроде мини-грузовичка для серьезного мужика. Чаще всего на такой марке разъезжают главы семейств, обремененные хозяйством. Просторный багажник удобен для перевозки мешков с картошкой, а если затеялось строительство, то не грех загрузиться дюжиной досок. Поэтому инспектора к таким машинам относятся с пониманием, зная, что за рулем сидит трудяга, озабоченный предстоящим летним сезоном и перевозящий в своей машине мешки со свежим навозом.
Она была одной из немногих машин, удобно расположившихся в этот час у тротуаров. Но вот огни автомобиля дважды коротко мигнули, и Куликов догадался, что его ждут.
Забираться в салон он не торопился. Еще раз убедившись, что никого нет поблизости, он подошел к машине, дверца гостеприимно распахнулась, и Куликов уверенно юркнул на водительское кресло.
В машине оказался Ковыль.
— Почему так долго? — несколько угрюмо спросил Сергей Ковылев.
— Прошелся немного пешком… Были кое-какие сложности, рисковать не хотел. Наверняка они сейчас действуют по плану «Перехват».
— Ладно, все понятно, — быстро отозвался Ковыль, не желая вдаваться в подробности. — Тогда тебе нужно будет поторопиться и как можно быстрее выбраться из города. — Он порылся в сумке, лежащей на коленях, и вытащил из нее небольшую кожаную папку. — Это все твое. Здесь паспорт на имя Оскара Валентиновича Гришина.
— Ну и имечко же мне досталось, — недовольно буркнул Стась Куликов.
Эта реплика заставила Ковыля улыбнуться.
— Извини, какое есть. Привыкай. Главное, что документы не вызывают подозрений. Они подлинные. С такими можно хоть в Кремль идти.
— Кого вам на этот раз пришлось… уговорить избавиться от своих документов?
— Не забивай себе голову чужими проблемами. Насколько я понимаю, у тебя своих хватает.
Куликов невесело хмыкнул.
— Пожалуй, ты прав.
— Здесь же, в этой папочке, имеется еще один приятный сюрприз.
— А именно?
— Теперь ты гражданин Греции.
— Вот как? — Куликов не без интереса потянул за тесемку, развязывая папку. — Где же он?.. Ах, вот этот, любопытная книжечка, ничего не понятно, — повертел он в руках паспорт. — Ладно, потом разберемся. Второе гражданство еще никому не мешало.
— Здесь же документы на машину. Техпаспорт и генеральная доверенность. Самое лучшее ехать сейчас на север, там тебя встретят и переправят в Литву. Все обговорено, деньги заплачены, а оттуда можешь выезжать куда угодно, с такими-то документами.
— Понятно. Значит, эти люди надежные?
— Можешь им верить, как мне, — веско заявил Ковылев. — С одним из них я «чалился». Проколов за ним никогда не наблюдалось, — заверил он.
— Золотишко с бриллиантами они на баксы могут поменять?
— Большая сумма? — осведомился Ковыль.
— На полмиллиона, не меньше, думаю.
— Большая, — раздумывая, согласился Ковыль.
Мимо, посигналив, проносилась милицейская машина. Одному богу известно, куда она могла мчаться в такую темень. Не иначе как без криминала не обошлось. Режущий вой до предела натянул нервы, и Ковылев заговорил уже после того, как машина скрылась в ближайшем переулке, на прощанье бросив в зеркала мерцающий синий отблеск.
— Здесь надо кое с кем перетереть, сам понимаешь, деньги не карманные. Но думаю, ответ будет положительный. В том районе смотрящий Володя Груша, человек он понимающий и лишнего себе не возьмет. Так что можешь рассчитывать. Вот его телефон, — черкнул он на листе бумаги несколько цифр. — Позвони сразу, как только выберешься из города.
— Спасибо тебе, Ковыль, — взял клочок бумаги Стась. — Жаль расставаться, но по-другому никак нельзя.
— Как остановишься, дашь знать?
— Обязательно, можешь не переживать. Я тебя вытащу отсюда. Как только я уеду, мне кажется, за тебя возьмутся. У меня слишком много недоброжелателей, так что постарайся быть осторожен.
— Не беспокойся, буду.
Куликов сунул руку в карман, развернул бумагу с бриллиантами.
— Подставляй ладонь.
Ковыль, не скрывая интереса, спросил:
— Что это такое?
— Сейчас увидишь, — и высыпал ему в ладонь несколько прозрачных камушков, сверкающих надломленной радугой.
— Бриллианты?!
