Презерватив для убийства - Андрей Воробьев
— Пиши, — сказал Борис, и Нертов включил диктофон…
На половине второй кассеты, Борис закончил свой рассказ.
— Это все, что я от тебя хотел, — сказал Алексей.
— А что ты сделаешь со мной?
— Судить тебя я не собираюсь, мое дело — охранять. Правда, поблизости есть деятель, который любит это делать, а приговор приводит в исполнение ногами. Но сейчас он устал и не в настроении. Кому тебя судить — найдутся.
— Отпусти меня, — спокойно сказал Борис. — Я все равно как превде работать не смогу. Завалю суку и сдамся. Или пойду бомжевать. Тебе же лучше. Он никого не убивал и отвертится.
— Не отвертится, — еще спокойнее ответил Алексей. — А тебя я отпустить не могу. Из-за тебя же сегодня четырнадцать человек пошли на тот свет. Правда, больше половины из них лезли под «стволы» сами. Но без тебя они были бы живы. Кто-нибудь мог бы потом поумнеть.
— Жаль, что тебя тогда не грохнули в Дивномайске, когда ты начал копать против Шварца. А я еще у твоей прежней подопечной девчонки твой пистолет отобрал. Доброе дело сделал. Помнишь? Зря, выходит. Вот и сегодня ты в людей сам стрелял.
— Я — телохранитель, — устало повторил Алексей. — И стрелял я в баццитов. А если бы сегодня было по-твоему? Что бы ты сделал с девчонкой? То же, что сделал и со своей Катей.
— Не я, сука, слышишь, не я! — заревел Борис и, откинув стул, качнулся к Алексею, пытаясь то ли боднуть головой, то ли укусить. Нертов схватил его за плечо и несильно толкнул на пол. Потом поставил стул, помог подняться и посадил.
— Это сделал ты. Ты это отлично знаешь, поэтому и сердишься. Ты замучил свою девчонку. Я не знаю, спрашивал ли ты ребят о нюансах, но здесь есть запись показаний Слона. Хочешь послушать?
— Пошел ты на… — опустошенно сказал Борис.
— И правильно. Я это тоже не хочу слушать лишний раз. Боб, даже если человек не верит, Бог иногда дает ему понять; у Меня все под контролем. То, что случилось с Катей — было последним Божьим предупреждением: остановись! Ты не остановился. Неужели ты до сих пор не понял, что и сам, и «братки» твои — просто презервативы? И это не оскорбление, а констатация факта. Вас использовали и выкинули. А спустить сливной бачок будет минутным делом. Пошли…
С помощью того же камуфляжника Алексей довел Бориса до микроавтобуса. Тот не сопротивлялся.
Обратное путешествие заняло тоже около четверти часа. Наконец, микроавтобус остановился. В полутьме Алексей снял с Бориса наручники, открыл дверцу и ногой вытолкнул его на улицу. Машина тотчас умчалась.
Борис оглянулся. Прямо перед ним было огромное, многоэтажное здание, и он подумал сперва: завезли на окраину. Но секунду спустя он понял, что это единственная новостройка в старом Петербурге, которую называют «Большим домом».
Из темноты вышли несколько человек в штатском, скороговоркой сообщая Борису обычные протокольные банальности.
Алексей же покинул микроавтобус за два квартала от этого места. Ему надо было еще идти, давать показания об обстоятельствах применения служебного оружия и о других событиях этого дня. Встреча с Ниной опять откладывалась.
Глава шестая
ЗАХВАТ
— Вот, пожалуйста! — «домашний» адвокат Дениса Петровича, бесцеремонно ворвавшись в кабинет, торжественно положил на стол перед своим клиентом какие-то бумаги.
— Что это? — Денис, недовольный столь стремительным вторжением, удивленно посмотрел на принесенные ему документы.
— Как что? — недоуменно переспросил поверенный. — Вступившее в законную силу судебное решение об объявлении гражданки Климовой умершей. Теперь акционеры — наследники вашего покойного шефа — могут спокойно идти к нотариусу и оформлять свидетельство о вступлении в права наследования. А я, если не возражаете, все свои обязательства по этому делу считаю выполненными, как говорится, должным образом и в срок.
Адвокат буквально сиял в предвкушении заслуженного гонорара, а то и премиальных. И он не ошибся. Денис, бегло просмотрев бумаги, открыл сейф и вскоре извлек оттуда пачку стодолларовых купюр. Но, вручая их юристу, он попросил, чтобы тот за отдельную плату лично съездил с «транскроссовцами» в нотариальную контору: «Мало ли, эта стерва что-нибудь еще придумает».
Уже через час-полтора все оставшиеся в живых претенденты на наследство собрались вместе, после чего направились оформлять свои права на акции, сопровождаемые столь умело выигравшим безнадежное дело адвокатом. Тот не стал посвящать клиентов в тонкости своей работы и не сообщил, каким образом умудрился убедить судью, но членам совета директоров, в общем-то, это было неинтересно. Главное — это конечный результат, справедливо рассудили они, рассаживаясь по машинам.
Такой же радостной и потому слегка возбужденной толпой «транскроссовцы» ввалились снова в кабинет государственного нотариуса Софьи Михайловны Зиминой, которая менее, чем полгода назад, с позором выставила от себя наследников, отправив их в суд.
На ее недоуменный вопрос: «Что это за делегация?», Денис Петрович, повторяя первые слова, услышанные им сегодня от своего адвоката, положил на стол нотариуса заветное решение суда:
— Вот, пожалуйста!
Софья Михайловна, хотя и была в летах, но склерозом не страдала. Она сразу же поняла, что хотят от нее эти нувориши, но решила держать марку до конца:
— Что это? — водрузив на нос старенькие очки, переспросила она. — Та-ак. Решение об объявлении умершей гражданки Климовой. Ну, и что дальше?
— Дальше… — с уверенной улыбкой произнес Денис Петрович. — Дальше вы должны оформить наше вступление в права наследования.
Но нотариус с такой же улыбкой посмотрела на него и ледяным голосом заявила, что никому ничего не должна вообще и пришедшим господам тем более. Она, мол, оформляет документы в соответствии с законом и что кому было положено — все уже выдано.
— Простите, уважаемая, — стараясь сдержать подступавшую к горлу ярость, переспросил Денис. — Как это — «выдано»? Мы ничего не получали, а когда приходили раньше, то сначала вы нас направили в суд устанавливать, что падчерица Даутова умерла, затем — взяли наши заявления, в которых мы написали о претензиях на его имущество. Теперь вот оно — судебное решение. Или я что-то не понимаю?.. — Денис Петрович посмотрел на своего адвоката, а тот, решив взять инициативу в свои руки, выступил вперед:
— Я — адвокат этих господ. Мне кажется, что вы неправомерно отказываете сейчас гражданам в реализации их законных прав. Я вынужден буду обратиться в Нотариальную палату и в Управление юстиции, чтобы вас лишили лицензии. Вот мое удостоверение. Как ваша фамилия?
— Дорогой мой, — Софья Михайловна грустно и укоризненно взглянула на коллегу, рассматривая его яркие корочки, — да знаете ли вы, что если бы каждый, кто обещал кары за
