Камни раздора - Николай Иванович Леонов
— Подожди, капитан, на пару слов, — сказал Гуров. — Давай чуть в сторону отойдем.
Соловьев пожал плечами — он не понимал, о чем тут можно еще говорить, да еще втайне от водителя. Но послушно вышел из машины, и они с Гуровым отошли немного в сторону.
— Я бы тебе не советовал уже завтра писать заключение о несчастном случае и подавать его на подпись руководству, — заметил сыщик. — В деле слишком много странностей.
— А что именно вас настораживает? — спросил Соловьев.
— Прежде всего — характер того, как женщина упала. Отчего это произошло? Ведь Егоров ее не толкал, не надвигался на нее. Когда я на твоих глазах провел этот следственный эксперимент на обрыве, ты ведь заметил его движение? Показывая, что он делал во время ссоры, Егоров сделал шаг назад. Ничто не заставляло Юлию Егорову отступить к обрыву — и упасть с него.
— Ну женщина была в истерике, она сама не соображала, что делает, где находится, — возразил Соловьев. — А вы знаете, что в таком состоянии люди порой совершают очень странные поступки.
— Так-то оно так, — согласился Гуров. — Но тут добавляется еще один момент: отсутствие тела. Судя по характеру повреждений, которые Юлия Егорова должна была получить после падения, она никак не могла доползти до воды. Но она доползла. Каким образом? В общем, я собираюсь завтра же наведаться к вам в управление и побеседовать с руководителем вашей криминалистической лаборатории. Кто ее возглавляет?
— Майор Старцев, Никита Семенович, — отвечал Соловьев.
— Вот с ним я и поговорю, — сказал сыщик. — А потом загляну к тебе и скажу, надо ли писать заключение о несчастном случае или еще погодить. Договорились?
— Хорошо, Лев Иванович, договорились, — отвечал Соловьев.
Гуров распрощался с ним и пошел домой, к Приходько. Пройдя половину дороги, сыщик вдруг остановился и прислушался. Месяц как раз зашел за тучу, в лесу воцарилась полная темнота. В этой темноте Гурову послышался звук чьих-то шагов в стороне от тропинки. Он замер, весь обратившись в слух. Но больше никаких звуков в лесу не раздавалось, и Гуров двинулся дальше. Однако, дойдя до дома друга, он запер калитку на засов, чего обычно не делал, а войдя в дом, запер и входную дверь.
Приходько и его жена сидели возле накрытого стола, но не ужинали — ждали гостя. Они уже знали о трагедии, которая разыгралась у соседа — им рассказал повар Трубников, который приходил два часа назад, чтобы купить у Приходько сазана или пару лещей. И теперь они ждали от Гурова подробностей случившегося.
Сыщик извинился, что заставил себя ждать, и все сели за стол. Первые минуты прошли в молчании — все проголодались и были заняты едой. Затем Лиза спросила:
— Так что же все-таки случилось? Каково ваше мнение: это действительно несчастный случай или был умысел со стороны Вадима?
Гуров сделал неопределенный жест, выражавший сомнение, потом сказал:
— По виду все говорит о том, что это был обычный несчастный случай. Но что-то тут не вяжется. Я не думаю, что это было убийство, совершенное Вадимом Егоровым, но и в простой несчастный случай поверить не могу. Юлию Егорову никто не толкал, у нее, как утверждают отец и сын Егоровы, никогда не кружилась голова. Почему же она упала? Что заставило ее шагнуть назад? Может быть…
Тут сыщик замолчал, обдумывая то, что собирался сказать, и хозяева тоже замерли, даже жевать перестали, ожидая, что скажет гость.
— Может быть, там, на тропе, был кто-то третий? — закончил фразу сыщик. — Кто-то, кого не видел Егоров, но видела его жена? Она увидела этого человека, испугалась, и это заставило ее инстинктивно шагнуть назад? И это мог быть тот неизвестный, которого видели Юрий и Ксения…
— Неизвестный? — удивился Приходько. — Какой неизвестный?
— Юра и Ксения вечером пошли гулять, чтобы успокоиться, и видели за оврагом — они назвали его Большой Буерак — какого-то человека… Скажи, Костя, здесь в окрестностях есть какая-нибудь сторожка, или охотничий домик, или другая постройка?
Муж и жена дружно покачали головами.
— Мы тут пятый год живем, — ответила Лиза. — Все окрестности успели облазить. По лесу до Рыбкина доходили, а в другую сторону, на север, чуть ли не до Жигулевска. И я могу уверенно сказать: никакой сторожки здесь нет.
— Допустим, что сторожки нет. Но этот неизвестный мог остановиться на ночь в палатке. Или просто приехать, сделать то, что хотел, — и снова уехать. Надо мне завтра же сходить на ту сторону Большого Буерака, осмотреть там все хорошенько. Хотя, с другой стороны, я обещал Соловьеву, что завтра приеду в Самару, поговорю с их главным криминалистом. Как совместить то и другое?
— Давай с утра я отвезу тебя в Самару, — предложил Приходько. — Мне там нужно купить кое-что для рыбалки, да и продукты можно купить другие, чем в Жигулевске. А после обеда ты сходишь к оврагу. А на рыбалку мы с тобой отправимся уже вечером. Вечером тоже хороший клев бывает.
— Хорошо, принимаю твое предложение, — согласился Гуров. — А пока я не выясню, в чем тут дело, призываю вас обоих быть осторожными. Например, я сейчас и калитку запер, и входную дверь. И вас призываю делать так же. Также призываю вас ночью не ходить по лесу.
— Хорошо, мы будем соблюдать осторожность, — сказал Константин Приходько. — Слышишь, Лиза? Не стоит рисковать понапрасну.
Глава 6
Как и было запланировано вечером, на следующий день с утра Приходько вывел машину из гаража и начал собираться в дорогу. Он уже открыл ворота и был готов выехать со двора, когда в открытые ворота вбежал Юрий Егоров.
— Хорошо, что я вас застал! — крикнул он, увидев Гурова. — Идемте скорее к нам! Папе опять стало плохо! Он хочет что-то рассказать, причем рассказать именно вам — он дважды называл ваше имя. Идемте!
— Планы меняются, — сказал Гуров, обращаясь к Приходько. — Ты уж езжай в Самару без меня. С криминалистами я как-нибудь в другой раз пообщаюсь. Или по телефону поговорю.
И они с Юрием быстрым шагом, почти бегом, направились к дому Егоровых. Шли молча. Наконец они вошли в дом и поднялись на второй этаж. На этот раз Гурова пригласили не в кабинет, а в спальню хозяина. Вадим Егоров лежал на постели, возле него сидела горничная Клава, которая, очевидно, все чаще исполняла в этом доме обязанности медсестры. Хозяин дома был в пижаме, на голове у него лежала повязка, как видно, с холодной водой. Глаза у него были закрыты.
— Ну как он? —
