Поворот в пустоту - Владимир Григорьевич Колычев
– Что там? – спросил Комов.
– Кровь младенцев!
– Как раз то, что нужно!
– А группа крови? – улыбнулся Круча.
Не простой был сегодня день, весь день на ногах. Он уже давно не рядовой опер, целый начальник уголовного розыска, но день провел в одной упряжке с подчиненными. Мужчина он холостой, дома ждет холодная постель, почему бы не согреть душу рюмочкой коньячка?
– Седьмая. Семь звездочек!
– Мне бы и одной хватило. Майорской! – засмеялся Комов, доставая из тумбочки стаканы.
– А генеральскую не хочешь? – хмыкнул Кулик.
– К генеральской звезде пузо генеральское полагается, а как я с пузом бабам буду нравиться?
– Бабкам ты будешь нравиться. Дедка!
Дверь открылась, в кабинет заглянул оперативный дежурный. Солидный мужчина, упитанный, форма с иголочки, майорская звезда шита генеральской нитью.
– Вы здесь? – спросил Ветряков.
– Вот тебе и звезда! – глянув на него, сказал Комов.
– Майорская. А пузо генеральское! – кивнул Кулик.
– Все шутите? – втягивая живот, усмехнулся Ветряков. – А у нас убийство!
– Слушай, дорогой, скажи, что это ты пошутил! – чуть ли не умоляюще глянул на него Комов.
– Пошутил!
– Вай, какой… Какое хорошее у тебя пузо!
– Убийство не у нас, убийство у соседей. Но убили Шагая!
– Эй, чтоб ты похудел! – изображая досаду, щелкнул пальцами Федот.
– Где убили? – спросил Степан.
– В Лесковке. Я наряд туда отправил, вспомнил, что вы еще не уходили.
– Лесковка наполовину наша.
Смешно это или не очень, граница области рассекала поселок пополам. Старая часть до трассы входила в административный округ Москвы, а новая – уже область.
– Улица Тургенева, шесть.
– Соседи в курсе? – спросил Кулик.
– Ну да, позвонил, группу, сказал, высылайте.
– А нам зачем сказал? – глянув на Степана, вздохнул Комов.
– Правильно сделал, что сказал. Ну, чего стоим? На пенсии отдыхать будем!
Ветряков поступил правильно, переложив груз ответственности на Подмосковье, если там, в Лескове «глухарь», пусть он остается на совести соседей. Но и не почтить память дурно прославленного Шагая Степан не мог, поэтому через полчаса выгружался во дворе четырехэтажного дома, где уже крутились проблесковые маячки патрульной машины. Время позднее, десять минут первого, за полночь перевалило.
У машины стоял капитан Завитков и совсем еще молодой сержант, фамилию которого Степан не запомнил. Оба курили.
– А светомузыка зачем? – покрутив пальцем над головой, спросил Комов. – Нечистую силу отгоняете?
– Свидетелей распугивают! – усмехнулся Кулик.
– Они здесь и без того запуганы, – скривил губы Завитков.
Перед самым подъездом лежал труп мужчины с большой головой и широким, как показалось, Степану, ртом. Причина смерти красовалась во лбу – в виде пулевого отверстия с тонкой, подсыхающей струйкой крови. Под затылком растеклась целая лужа. Глаза открыты, руки раскинуты.
– На жабу похож, – глянув на него, сказал Комов.
– Так это и есть Жаба! – кивнул сержант. – Кличка такая!
– Знаешь его? – Степан внимательно посмотрел на парня.
Среднего роста, худощавый, блеклый взгляд, невыразительные черты лица, одним словом, ничего выдающегося. Вряд ли он отличный спортсмен, отменный стрелок или мастер рукопашного боя. Наверняка середнячок с ничем не примечательной биографией. Не получилось устроиться на гражданке, решил попробовать себя на службе в милиции, вдруг в люди выбьется.
– Да знаю. Я же из Лескова, всех здесь знаю!
– А я вот знаю не всех… – продолжив движение, сказал Круча.
Шагай также был убит выстрелом в голову. Он лежал на полу, а кровать занимал мордастый детина с уродливым шрамом на щеке.
– А это Хунтик! – снова блеснул познаниями сопровождавший Степана сержант, фамилию которого пришлось узнавать на ходу.
– Чилиев Артур Альбертович, – сказал Степан, косо глянув на Лаптева.
Ему приходилось иметь дело с Хунтиком, и за сутенерство привлекался, и за наркоту, от одного отвертелся, а за другое присел на два года. Недавно вышел, и снова за старое. Видно, проститутку здесь пользовал, когда все произошло.
В квартиру вошел Завитков. И Комов с Куликовым на подходе, и это притом, что следственно-оперативная группа еще не подъехала.
– Так, а давайте-ка на выход! – распорядился Круча.
Они вышли из дома, у машины закурили.
– Давай, Константин, выкладывай, что здесь да как? – обращаясь к Завиткову, сказал Степан.
– Да как… К Лаптеву домой заехали, обратно едем, дежурный звонит.
– К Лаптёву! – поправил сержант.
– Это ты к чему про Лаптёва сейчас сказал? – спросил Круча, предостерегающе глянув на парня. Его поправлять совсем не обязательно. – К тому, что доехали быстро?
– Так в том-то и дело… Дорога три минуты заняла, в квартире порохом еще пахло.
– И сейчас пахнет, – кивнул Степан.
– Но не так… Жаба у подъезда лежит, ты видел, Шагай и Хунтик в квартире.
– Что они здесь делали?
– А что они еще в этом гадючнике могли делать?
– Хунтик хаты здесь проституткам снимает, – пояснил сержант, виновато глянув на Кручу.
– Ты откуда все знаешь?
– Да как-то были здесь… – замялся парень. – Из армии вернулся, пацаны потащили.
– Пацаны в каком смысле, друзья или бандиты?
– Или друзья-бандиты? – усмехнулся Комов.
– Да нет, просто друзья. Я с бандитами никогда не водился!
– Но всех знаешь?
– Не всех…
– Убийцу кто видел?
– Пока никто, – развел руками Завитков.
– Кто в милицию звонил?
– Жильцы. Мужчина… Лименов его фамилия, он сейчас дома, я отпустил…
– Что видел Лименов?
– Он откуда-то возвращался, смотрит, человек у подъезда лежит, а на втором этаже дверь приоткрыта, он зашел, ну а там…
– Что там?
– Трупы.
– А проститутка? Где проститутка?
– Ну, не знаю…
– Кто-нибудь слышал выстрелы?
– Так не было выстрелов… То есть выстрелы были, но стреляли с глушителем. Ну а как еще?
– Порохом, говоришь, пахло?.. Не мог Лименов ничего не видеть, – проговорил Степан.
– Ну, сказал, что фура от дома отъехала. С другой стороны дома стояла, на улице.
– Так здесь везде фуры, на трассе, на улицах…
– На улицах редко бывают, – качнул головой Лаптев.
– Без номеров особенно.
– Без номеров?
– Ну, машина без номеров стояла, – кивнул Завитков.
– С этого и надо было начинать! – хмуро глянул на него Круча.
Лименов с недовольным видом открыл дверь. Маленькие, навыкате глаза, будто поджатый снизу широкий нос. Волосы густые, черные, а усы и бородка уже седые. Круча представился, задал вопрос.
– Да, была фура, «КамАЗ», кажется, оранжевая кабина… Точно не скажу, кабина грязная была.
– И без номеров.
– Да.?Кабина грязная, а там, где номера были, чисто, в глаза бросалось.
– А водитель в глаза не бросался?
– Да нет, водитель в кабине уже был,
