Кирилл Казанцев - Авторитет из детдома
– Свидетели были, но потом отказались от своих показаний под давлением. Торговец наркотиками был застрелен Лаврецким, труп он вывез за город и закопал.
– Чушь! – Гандыбин ударил кулаком по столу. – На хрена ему было убивать? Ты мне говоришь, что пропали записи камер наружного и внутреннего наблюдения в фитнес-центре и это, мол, говорит в пользу виновности Лаврецкого и о халатности следствия свидетельствует. А эксперты русским языком по белому пишут, что в компьютере завелся вирус и он эти самые записи уничтожил. Почему я должен верить твоим домыслам, а не заключению экспертов? У нас есть признание двух бомжей, которые сознались в убийстве кавказца. Они же на следственном эксперименте уверенно показали место, где закопали труп. Еще они сознались в том, что ударили по голове вора в законе Индуса с целью ограбления. А ты хочешь разрушить все, что добыло следствие? Ты убийц готов выпустить. Все, майор, кончилось мое терпение…
Подобные разносы Анкудов получал от своего начальника и раньше. Уж больно принципиальным был оперуполномоченный. Но на этот раз подполковник Гандыбин не ограничился только словами. Майор Анкудов получил «неполное служебное соответствие». Его отстранили от всех дел. Вдобавок подполковник вспомнил, что опер уже три года подряд не ходил в отпуск, и, заставив его написать раппорт, посчитал, что счастливо избавился на время от «честного мента», который докопался до правды. Подполковник имел все шансы за это время исправить «косяки», в которых был лично заинтересован, и надежно спрятать концы своих грязных дел.
* * *Первым делом Гандыбин отправился в больницу. Следовало убедиться, что Индус для него опасности не представляет. Подполковник сильно жалел о том, что поленился в ночном парке пару раз приложить законного головой к камню. Чтоб наверняка отправить его на тот свет. А еще он проклинал в душе врача, сумевшего оживить хранителя воровского общака.
Молодой реаниматолог встретил главмента на площадке, предложил надеть халат и повел в палату. Подполковник справедливо подозревал в каждом уголовнике искусного обманщика. Он не понаслышке знал, как зэки умеют симулировать болезни и психические расстройства. А вдруг и Индус на самом деле только притворяется онемевшим и бесчувственным, а на поверку окажется, что говорить может.
– Приходили к нему дружки? – поинтересовался Гандыбин.
– Были двое, – не стал врать медик.
– Кто такие?
– Татуированные. Точнее не скажу, не знаю. Я документы спрашивать не обязан.
Гандыбин шагнул в палату. Индус тут же открыл глаза и с ненавистью глянул на подполковника. Начальник ОВД был почти полностью уверен, что, будь Индус сейчас в состоянии выдавить из себя хоть какой-то звук, он тут же осыпал бы его самыми страшными проклятиями.
– Эка тебя отделали, даже жалко немного, – с легкой улыбкой произнес Гандыбин, подходя к высокой кровати. – Думал, если ты законный, то ни у кого рука на тебя не поднимется?
Глаза Индуса сверкали ненавистью, бегали, словно человек искал взглядом, чем бы запустить в своего врага.
– Поймали мы тех, кто на тебя посягнул. Ну, да ты же сам этих двух бомжей видел. Мигом раскололись, во всем сознались. Думаю, им на зоне ваша братва долго жить не позволит. Жаль, что ты на опознание прийти не сможешь по состоянию здоровья, – Гандыбин подошел к кровати вплотную, сделал вид, что пожимает руку Индусу.
На самом деле он глубоко вонзил в ладонь зажатое в кулаке канцелярское шило, при этом смотрел прямо в глаза законному. У того даже зрачки не сузились, из приоткрытого рта не вырвалось и намека на стон – боли он не чувствовал абсолютно. Подполковник повеселел. Паралич был полным и настоящим.
– Ну, что ж, поправляйся, если получится, – вместо прощания сказал подполковник.
Уже на площадке, когда реаниматолог собирался вернуться к пациентам, Гандыбин остановил его:
– Странно у вас получается. Смотрю, вора вы в лучшую палату определили, оборудование к нему дорогое, заграничное, подключено. А он же – мразь, человеческий отброс. Загнется, туда ему и дорога. Вы бы, молодой человек, лучше бы достойного члена общества на его место положили.
– Он самый тяжелый из всех, – спокойно ответил реаниматолог. – Я разницу между пациентами только по этому критерию и делаю.
– Может, у него еще есть шанс заговорить, на ноги встать? – прищурился главмент.
– Вот этого он, к сожалению, уже никогда не сможет сделать, – признался медик.
– Тогда прощайте, – Гандыбин заспешил по лестнице вниз, его ждали еще кое-какие дела.
Служебная машина главмента нагло стояла у самого крыльца больницы, там, где положено находиться только автомобилям «Скорой помощи». Подполковник опустился на сиденье, глянул на часы.
– Успеваем, давай теперь по второму адресу, – приказал он водителю.
Ехали недолго, вскоре машина уже катила по частному сектору. Подполковник махнул рукой, когда поравнялись с домом Индуса.
– Стой, – скомандовал он водителю.
Гандыбин понимал, что его бы тут же известили, если бы удалось обнаружить общак, но все же волновался, когда входил во двор. Двое полицейских, тех самых, которые были с ним ночью в парке, приготовились негромко докладывать об «успехах».
– А почему вонь такая стоит? – поинтересовался подполкан.
– Ассенизационная машина полчаса как уехала. Всю выгребную яму выкачала, а туда Индус срал, наверное, уже лет десять. Ничего не нашли. Пусто. Вот дерьмо по участку и разлилось.
– Дрянь какая.
– В доме все обыскали. Полы подняли, чердак обыскали. Подвал перекопали. Не нашли.
– Чем теперь занимаетесь?
– По квадратам работаем.
– Это как?
– Участок на квадраты разбили и щупом землю проверяем на наличие твердых предметов.
Полицейский поднял с земли палку с привязанным к ней заточенным арматурным прутом и с размаху вонзил в почву.
– Вот так, шаг за шагом, квадрат за квадратом и идем.
– Много прошли?
– Тут, чтобы все обыскать, неделя нужна, а то и две, мы уже подсчитывали.
– По квадратам идете, – передразнил Гандыбин. – На фарт надеяться надо, – он забрал щуп, беззвучно пошевелил губами, осматриваясь в саду, затем лихо саданул прутом в землю.
Тот целиком, без всякого сопротивления вошел в рыхлую почву. Но когда Гандыбин попытался его вытащить, то оказалось, что прут отсоединился от палки. Теперь из земли торчал только кончик арматуры.
– Сержант, вытаскивай.
Сержант, пыхтя, расшатывал штырь за кончик.
– Пассатижами надо.
Сбегали в машину за пассатижами, вытащили прут, покрепче примотали его проволокой к деревяшке. Гандыбин еще раз решил испытать счастье.
– Ну, не сразу же повезти должно, – сделал пару шагов к дорожке, ведущей к сараю, и вновь ткнул.
Теперь прут вошел сантиметров на семьдесят и уперся во что-то металлическое – звякнуло.
– Ну-ка, ну-ка, – Гандыбин стал исследовать находку, она оказалась довольно большой. – Бочка, что ли, закопана? Лопаты тащите, да быстрей.
Начальник ОВД нервно курил в сторонке, пока его подчиненные в две лопаты отбрасывали землю. Работа шла не быстро, мешали корни старых яблонь. Толстые, лопатой не перерубишь, приходилось их обкапывать и пилить ножовкой. Наконец лезвие лопаты заскребло по металлу.
– На бочку не похоже, – полицейский сидел в яме и выбрасывал осыпавшуюся землю руками. – Да и не сильно глубоко закопано.
– А и не должно глубоко лежать. Его же время от времени доставать приходилось. Думаю, ящик сварной, – подполковник склонился и лишь успевал поворачивать голову, чтобы отбрасываемая земля не попала в глаза.
Вскоре находку догадались подцепить ломом, и на поверхности оказалась старая проржавевшая рессора.
– От трактора, кажись, – присмотрелся к ней один из полицейских.
– Ты из деревни, что ли, в органы пришел? – поинтересовался Гандыбин, плюнул под ноги. – Работайте. Тут где-то должно быть.
Когда машина с подполковником скрылась из вида, сержант окинул взором участок около дома и остановился на стоящем в тени дерева колодце. Что ж, фарт так фарт. Раз начальство советует, можно и так поработать.
– Эй, молодой, иди сюда, – крикнул сержант.
К нему подбежал щуплый паренек лет двадцати на вид. Форма на нем была размера на два-три больше. Над верхней губой еле пробивались жиденькие усики.
– Найди в доме веревку и спускайся в колодец. Мало ли что у Индуса в голове было. Может, он там, на дне, свои богатства припрятал. Оно ж как: чем старше человек, тем больше тараканов в голове.
Молодой метнулся в дом. И через минуту выбежал с толстой, добротной веревкой метров тридцати в длину.
– Помогите ему там, – приказал сержант.
Несколько ментов взялись за один конец, сбросив второй вниз. Молодой стал на край и медленно сполз вниз. Несколько минут из глубины колодца слышали шорохи и кряхтенье, после чего раздался громкий всплеск. Веревка ослабилась, и менты заглянули внутрь.
