Наталья Александрова - Смерть на подиуме
– Правда, что ее убили? – Глаза Лизы горели жадным огнем любопытства, она уставилась на Тину в ожидании щекочущих нервы подробностей.
– Да кто тебе сказал? – Тина наигранно округлила глаза. – Врач сказал – сердечный приступ. Заморила себя диетами…
– Алиска?! – Лиза захлопала накладными ресницами и вдруг разразилась хриплым вульгарным смехом. – Да я своими глазами видела, как она гамбургер трескает!..
«Я тоже», – хотела добавить Тина, но почему-то передумала. Ей стали противны сам этот разговор, и то жадное любопытство, с каким Лиза расспрашивает ее о смерти былой знакомой.
– Нет, как хочешь, подруга, а ее убили! – Лиза понизила голос и оглянулась на дверь. – Это наверняка из-за ее нового приятеля…
– Какого приятеля? – без особенного интереса переспросила Тина.
И тут Лиза прикусила язык – видимо, сообразив, что сказала лишнее.
– Какого приятеля? – повторила Тина, заинтересованная странным поведением Шапошниковой.
– Приятеля? – пробормотала та, пряча глаза. – Разве я говорила про какого-то приятеля? Не знаю никакого приятеля… Это, видно, от кокоса меня заносит… увидишь Райнера – передай ему от меня привет…
– Что?! Райнера? – удивленно переспросила Тина. – С какой стати я его должна увидеть?
– Я тебе ничего не говорила! – дурашливо пробормотала Лиза и скользнула к двери.
Тина шагнула за ней, вышла в коридор – но Шапошниковой уже и след простыл.
От этого разговора у Тины остался какой-то странный, неприятный осадок.
Лиза явно что-то знала об Алисе – но даже при своей врожденной болтливости, еще усилившейся под действием кокоса, неожиданно замолчала, явно боясь выболтать лишнее.
И потом – что за странная фраза насчет Райнера?
Единственный Райнер, о котором знала Тина, был Райнер Мюнстер, представитель крупного рекламного агентства. Контракт с этим агентством был золотой мечтой каждой модели. Золотой и практически неосуществимой.
Правда, Алиса Липецкая последние дни то и дело роняла смутные намеки на то, что ее ждет огромный карьерный прорыв, и пару раз упоминала представляемое Райнером агентство… Но даже если это было правдой, если Алиса не выдавала желаемое за действительное – при чем тут сама Тина?
Нет, наверное, Шапошникова действительно, как обычно, болтала ерунду…
Пожав плечами, Тина двинулась обратно в зал.
На пороге она на секунду задержалась, заново привыкая к сиянию огней, сверканию бриллиантов, грохоту музыки. Оглядев публику, изо всех сил изображающую неумеренное веселье, она вдруг ощутила странное чувство.
Все в этом зале прикидывались не тем, чем и кем были на самом деле.
Злейшие враги прикидывались закадычными друзьями, воротилы бизнеса прикидывались клоунами, а светские болтуны – серьезными бизнесменами; стареющие женщины прикидывались юными девушками, а действительно молодые девицы, впервые проникшие на такую тусовку, изображали опытных и прожженных светских львиц, «It girls». Стразы прикидывались бриллиантами, а настоящие многокаратные бриллианты подделывались под гламурные стразы от Сваровски. Фальшивые, показные эмоции прикидывались подлинными чувствами, а подлинные чувства всячески маскировались. Впрочем, из подлинных чувств в этом зале были разве что зависть, ненависть и страх разоблачения.
Оглядывая зал, Тина увидела в дальнем углу Леонида.
Он разговаривал с каким-то мужчиной, причем даже издалека было видно, что предмет разговора чрезвычайно волнует обоих.
На подобных тусовках существует неписаное правило: разговор не должен продолжаться больше двух минут. Привет – привет, где был вчера, куда пойдешь завтра, где отдыхал летом, куда собираешься зимой – и все, разошлись, тусовка – не место для долгих разговоров, особенно с малознакомыми людьми.
Но Леонид с незнакомцем все продолжали свой разговор, они явно обсуждали что-то важное.
Вдруг собеседник Леонида опасливо оглянулся – возможно, он почувствовал спиной устремленный на него взгляд Тины или просто огляделся – не подслушивает ли кто-то их тайный разговор.
И тут Тина замерла, ее рот пересох от волнения: широко расставленные блеклые глаза, пепельный ежик волос, странно перекошенный вечной презрительной гримасой рот…
Снова этот человек! Тот, которого она видела утром на показе, за кулисами, в то самое время, когда убили Алису…
Тина бросилась через зал к Леониду.
По пути ее то и дело кто-то окликал, она машинально отвечала на приветствия полузнакомых и вовсе не знакомых людей.
Наконец она пробилась в тот угол, где видела Леонида с загадочным незнакомцем.
Леонид стоял на прежнем месте, неторопливо потягивая коктейль, но рядом с ним никого не было.
– Кто это был? – выпалила Тина, с трудом переведя дыхание.
– Кто? – равнодушно переспросил тот, чуть отступив в сторону. – Взять тебе еще один коктейль?
– Подожди ты со своим коктейлем! – Тина повысила голос. – Кто был этот человек? Тот, с кем ты только что разговаривал?
– Официант, должно быть. – Леонид недовольно поморщился. – Только я с ним вовсе не разговаривал, я только взял у него бокал…
– Прекрати! – На этот раз Тина уже кричала. – Прекрати делать из меня дуру! Я видела…
– Это ты делаешь из себя дуру! – прошипел Леонид. – Какого черта ты кричишь? На нас уже оглядываются! Это неприлично, в конце концов! Ты что, нанюхалась со своей подругой? Это, конечно, твое личное дело, но веди себя прилично!
Тина удивленно уставилась на него. Прежде он никогда не разговаривал с ней так грубо. Правда, и она прежде не кричала на него. И прежде он не врал ей… по крайней мере не врал так явно, так очевидно, как сейчас.
Она пригляделась к Леониду, как будто увидела его впервые.
Толстый, лысый, уверенный в себе тип… такой, как все мужчины в этом клубе. Ну или почти все. И, как все окружающие, он прикидывается не тем, что есть на самом деле.
Он изображает силу, влияние, уверенность в себе – но сквозь все это проглядывает самый настоящий страх.
Тина чуть было не спросила его: «Чего ты боишься?»
Хотя она прекрасно знала, что правилами игры такие прямые, такие откровенные вопросы запрещены. Они просто неприличны.
– Извини… – проговорила она, виновато опустив взгляд, – сама не знаю, что на меня нашло…
– Это ты извини меня, девочка… – проговорил Леонид прежним, мягким и сочувственным, голосом. И сам он был прежний – мягкий, терпеливый, заботливый. – Ну как, хочешь еще один коктейль?
– Ты прекрасно знаешь, что я могу позволить себе только один! Может быть, мы уже поедем? Я устала, а завтра довольно трудный день…
– Еще буквально пять минут, девочка! Мне нужно поздороваться еще с двумя-тремя людьми…
Через полчаса они уже ехали по ночной улице в черном «кайенне».
Тина откинулась на мягком кожаном сиденье, полузакрыв глаза.
Она тоже прикидывалась – прикидывалась спокойной, умиротворенной.
Но перед ее внутренним взором все еще стояло лицо с широко расставленными блеклыми глазами и кривым, словно презрительно усмехающимся ртом…
Маленькая беспомощная девочка пытается выкарабкаться из груды искореженного металла. Она слышит, как откуда-то издалека до нее доносится тревожный истерический звон, и знает, что нужно выбраться наружу, пока этот звон не прекратился, иначе произойдет что-то страшное… она напрягает все свои жалкие детские силы, делает рывок… и выныривает на поверхность сна.
На тумбочке возле кровати захлебывается звоном гламурный будильник из прозрачной розовой пластмассы, который девчонки из агентства подарили на прошлый день рождения.
Тина прихлопнула будильник, как назойливого комара, и сползла с кровати.
Стрелки показывают уже половину десятого, а в одиннадцать начинается фотосессия… Если опоздать на нее, Эльза живьем зажарит. Или сдерет кожу и сделает из нее абажур для настольной лампы. Или боксерские перчатки.
Зарядку приходится сократить до минимума – до жалких десяти минут. Она успевает сделать только пару упражнений на растяжку да еще два йоговских – «березку» и «приветствие солнца». Обычно она занимается гимнастикой полчаса, но сегодня нет времени.
А вот на «водных процедурах» она никогда время не экономит: сначала сильные струи циркулярного душа, потом массаж вспененной, так называемой шампанской, струей, потом – контрастный душ, под конец – обливание ледяной водой…
Из ванной она выходит новым человеком.
Завтрак манекенщицы не отнимает много времени: овощной сок без сахара и консервантов, полстакана обезжиренного творога с зеленью и крошечный кусочек нежирной ветчины, завернутый в прозрачный листик салата. Вес на таком рационе не наберешь, но энергии для рабочего дня достаточно.
Уже в дверях ее настиг телефонный звонок. Дядя Бо всегда звонил только домой. Мобильные телефоны он презирал, как многие признаки неумолимо надвигающегося нового времени, и пользовался ими только в самом крайнем случае.
