Сергей Зверев - Новые гладиаторы
Но такие вот приколы от Ихтиандра хороши в боевиках. Когда за окном минус сорок – это верный способ изощренного самоубийства. Да и полковник наверняка не промажет. А бежать с пулей меж лопаток, сто пудов, неудобно.
Проходим какой-то банно-прачечный корпус. Пахнет сауной.
В предбаннике, обитом деревянными рейками, приятно пахло сосной и пивом. Гек с Пашкой, завернутые в простыни, сидели в продавленных креслах, оставшихся от старого мебельного гарнитура, и пили пиво. На облупившемся журнальном столе стояло еще несколько бутылок пенного напитка, а также пузырь мартини, наполовину укокошенный Нинкой.
Гена из любопытства попробовал заморский продукт. Буржуйский нектар по вкусу оказался точь-в-точь как венгерский вермут, который ему однажды довелось попробовать из горла в гаражах с пацанами.
– Самый обыкновенный вермут, – поделился он наблюдениями с Пашкой.
– А ты что думал? Так же и виски – обычный самогон. Понтов больше, только и всего. Кто-то от «Джонни Уокера» тащится, а по мне лучше ирландского «Тилламоре Дью» нет.
– Виски ни разу не пил. Я вообще к выпивке не очень.
– Выпивка выпивке рознь, – философски произнес Репнин. – Вон, глянь на плакатик. Батя повесил.
Гек поднял голову и прочитал четверостишье, выжженное на квадратной дощечке:
«Запрет вина – закон, считающийся с тем,Что пьется и когда, и много ли, и с кем.Когда соблюдены все эти оговорки,Пить – признак мудрости, а не порок совсем».
– Прикольный стих. Чей?
– Омара Хайяма. Батя от его стихов фанатеет. Подобные вирши по всему дому и даче висят.
– А твой отец чем занимается?
– Летчик на международных линиях.
Видимо, на лице Гены отразилось понимание, потому что Репнин тут же внес разъяснения:
– Но вот это все: машина, мартини, пиво и прочее – плоды исключительно моих трудов праведных. Вернее, наших с Тимой. – Он чуть помолчал и продолжил как-то странно, без видимой связи с двумя первыми фразами: – Поэтому мы тебя и позвали. Ты вроде парень правильный и не бухарик. С ними ухо востро надо держать.
– Куда позвали? – глуповато спросил Гена.
– Пока сюда. Сейчас Тима Нинку закончит ублажать, придет, и поговорим.
– Так ты же сказал, что еще девушки будут, – заявил Волков просто для того, чтобы поддержать разговор.
– А тебе что, Нинки не хватило? – удивился Пашка. – Она нимфоманка. Сколько мужиков ни дай – все мало. Главное, что баба трахается исключительно из спортивного интереса. И как! А она, между прочим, не шаболда какая-то. Ревизором работает в солидной конторе, так что прикинута по полной программе. У нее и бабки, и дефицит разный. От нас ей только одно надо. Это обстоятельство привносит в наши отношения искренность и чистоту. – Репнин засмеялся.
– На конец можно подцепить.
– Не боись. Регулярно возим ее к знакомому доктору на проверку. У него там полный стационар на дому: микроскоп, штуки специальные, чтобы мазки бактериологические красить. Все, что положено. Вдобавок мы ее предупредили: в случае чего башку открутим. Нинка знает – мы люди серьезные. Впрочем, не Нинкой единой… Если надоест, всегда можно еще телок вызвать.
Из бани появилась Нинка. Простыня обернута вокруг бедер наподобие длинной юбки, но небольшие груди упруго торчат на виду у всей почтеннейшей публики. В такой вот белой хламиде она походила на иллюстрацию к книге «Таис Афинская», какую матушка Гены очень любила перечитывать. Современная гетера грациозно плюхнулась в третье кресло и сладко потянулась.
– Где там Тимофей? Заездила небось до смерти? – Пашка хохотнул.
– Такого лося заездишь! – Дамочка задрала простыню до колен и расслабленно развела ноги. – Жарко. Генчик, налей, плиз, пивка.
Гек открыл бутылку, перегнулся и подал, стараясь не косить глазом в интригующий полумрак под задранной простынкой.
Минут через пять из бани вышел Тимофей. Внешне полная противоположность Пашки: неторопливый, мрачноватый, неулыбчивый. Тело словно перевито тугими жгутами мышц. Треугольное лицо с высокими скулами венчали кустистые брови, из-под которых остро смотрели небольшие черные глаза. Даже такое расслабляющее времяпрепровождение лишь чуть-чуть смягчило выражение его лица. Было в нем что-то от удава.
Он приземлился на маленький диванчик, подцепив по дороге бутылку пива. На правой руке выше запястья растопырила когти вытатуированная кошачья лапа. Рядом два иероглифа, то ли китайских, то ли японских. А может, и корейских.
Гек уже видел похожие татуировки, без иероглифов, правда. В блатном мире такая наколка была знаком воровской удачи.
– Ты что, чалился? – спросил Гена, решив, что они уже достаточно близко знакомы для подобного вопроса.
Кроме того, в его прежнем окружении ходка на зону не считалась фактом, который стыдно озвучить. Наоборот, этим гордились.
Тимофей чуть поморщился, покачал головой и ответил:
– Нет. Я в Монголии служил, на границе с Китаем. У нас там точка ПВО была. Вокруг на пятьсот километров ни души, если пастухов не считать. Кто-то из монголов рассказал, что неподалеку в горах дацан есть. Ну, буддийский монастырь. Да не простой. Жили там монахи, которые после смерти реинкарнировались в котов. А потом опять в людей. Как только монах переживет определенное количество таких превращений, проклятье будет снято. Им нельзя покидать монастырь. Если кто бежит, в погоню посылают специальных охотников, которые убивают беглеца ударом «кошачья лапа». Тогда погибший снова воплотится в монастырского кота. Не дай бог хоть один монах удерет насовсем. Остальным не будет искупления, пока его не поймают. Такая легенда. Вот у нас и вошло в моду кошачьи лапы на память о службе колоть. Делать-то на точке нечего. А в увольнение – только в голую степь. Одно развлечение, если замполит возьмет на охоту. Еды порой не хватало из-за перебоев с подвозом. Брали «ГАЗ-66», автоматы и ехали в степь сайгаков стрелять. Ну, если бараны попадались, тоже не пропускали.
– «Кошачья лапа» – это стиль Джеки Чана, – встрял в разговор Пашка. – Смотрел «Змея в тени орла»?
Гена и фильма не глядел, и про Джеки Чана слышал впервые, поэтому переспросил:
– «Змея в тени орла»? А где идет?
Пашка сдержанно, чтобы не обидеть его, улыбнулся и ответил:
– Нигде не идет. Это по видаку фильм. Как-нибудь покажу. Про карате слышал, небось? А есть система посерьезней – кунг-фу называется. Вон Тима у нас мастер по этой части. Ладно, вы тут пообщайтесь пока, а я в парилку. Нинка, спинку потрешь?
Оставшись вдвоем, Гек с Тимофеем некоторое время сидели молча, потягивая из горлышек пенный эликсир, чудо пражских пивоваров. Тим зыркал из-под своих брежневских бровей, но ничего не говорил.
– Ты откуда родом? – наконец спросил он.
– Все детство на улице Республики жил. Год назад в центр переехали.
– На Каче, значит. Знакомый райончик. У вас там вроде Богдаши заправляют, да?
– Они самые. Я младших немного знал. Близко, правда, не пересекались.
Богдаши, они же Богдашкины, – семейный клан, державший родной Генин район. Все серьезные ссоры и конфликты тамошней шпаны разруливали только они. Всего их было одиннадцать братьев. А если считать разных кузенов и дядей по материнской линии, то количество боевых единиц увеличивалось чуть ли не втрое. Старшие братья и глава семейства попеременно сидели, младшие пока набирались уркаганского опыта. Один из самых мелких учился на пару классов младше Гека.
– А ты что же, их знаешь?
– Пересекались. – Тимофей ухмыльнулся.
– Да ну? – удивился Гена. – А чего не поделили?
Тимофей сделал небольшую паузу, вроде решая, говорить или нет, потом продолжил:
– Да ехали раз вечером с Пашей по Горького. Подрезает нас «шестерка». Пашка чуть на тротуар не улетел. Ну, мы, естественно, газку, догнали их, тоже подрезали. Эти клоуны остановились, драться полезли. У одного монтировка была, у другого нож, третий ногами под каратиста махал. Как мы их тогда отметелили! После драки угрозы начались. Ты, мол, Богдашей знаешь? Все, вы покойники! Сами клоуны в кровавых соплях, еле губами ворочают. Смеху было!.. Через недельку обратка от них пришла. Пашка с телкой в кафешке. Народу почти никого. Вдруг заходят два жлоба, садятся рядом. Один из-под полы плаща обрез показывает. «Тихо, – говорят. – С нами пойдешь». Пашка не растерялся. «Чего торопиться? Посидим, кофейку попьем. Из-за каждого барана ужин с девушкой прерывать не стану. Если хочется поговорить, снаружи подождите минут десять». Эти два урода ухмыльнулись и вышли. А дверь только одна, кафе в полуподвале. Не смыться, в общем. В баре телефон. Пашка мне позвонил, я как раз пацанов тренировал. Прилетели с ребятами минут через пять буквально, там пара кварталов всего. Их пятеро, а нас толпа человек двадцать. Да все парнишки тренированные, самбисты-каратисты. Они притухли слегка, но виду старались не подавать. Борзые. Чудак в плаще обрез достал, однако видит, что волына при таком раскладе вряд ли поможет. Стали на разговор. Мол, ты того-то знаешь? Нашли общих знакомых. Ко мне раз смотрящий по одному мелкому делу обращался. Я на него и отписался. Они припухли сразу и свалили. Тем более что эти черти на «шестерке» сами неправильно себя повели тогда.
