Татьяна Полякова - У прокурора век недолог
— Кого арестовали? — ахнула Ольга.
— Олега Исаева, он делал у меня ремонт.
— Так это он убил?
— Не говори глупости. Тебе фамилия Глухов что-нибудь говорит?
— Глухов? Конечно, — растерялась Ольга. — Это шофер Акимова. Он-то здесь при чем?
— Да так. Спросила для общего развития.
— Алка, — заволновалась Ольга, — немедленно приезжай ко мне и все объясни. Я здесь с ума схожу от беспокойства. Слышишь?
— Слышу, — вздохнула я, — но приехать сегодня вряд ли получится. — Я повесила трубку, не желая выслушивать Ольгины возражения. “Что-то подруга очень нервничает”, — подумала я, садясь в машину, и тут же устыдилась такой мысли. Между прочим, она за меня переживает…
Что ж у нас получается? Знакомый Олега, Глухов, работает шофером у Акимова. Олег видел его машину возле “Туриста”, да и Валеру вполне мог знать, хотя бы в лицо. Следовательно, войдя в квартиру и обнаружив труп, он понял, кем является убитый. Возможно, это и послужило причиной паники. Убит заместитель прокурора области, кому ж захочется связываться? Надеюсь, следователь разберется во всем этом. Я ни секунды не сомневалась, вся вина Олега в том, что он испугался и убежал, не сообщив о трупе в милицию. А если все-таки была еще причина для подобного страха? Я по-прежнему не знаю, как Акимов оказался в квартире. Вдруг ключи ему дал Олег? Допустим, Акимов ранее приезжал ко мне и застал в квартире Олега. Придумав какой-то благовидный предлог, он попросил ключи. А записка? Кто мог написать ее? Человек, желающий заманить Акимова на квартиру, чтобы убить? Допустим, у Валеры были ключи, допустим, ему передали записку… Кто? Когда?
Почему он не позвонил мне? А если он звонил? Я же целый день болталась по городу… Вот черт… предположим, он звонил, не смог разыскать меня и приехал раньше условленного времени. Является неведомый убийца. С интервалом в несколько минут приезжает Олег, а потом и я. Все вроде бы логично, если допустить, что киллер явный дилетант, орудовал ножом (боялся, что услышат выстрел?), а успех его операции целиком зависел от случайностей. Акимов мог не открыть дверь, с какой стати делать это, раз хозяйка отсутствует и он один в чужой квартире? Тогда, может быть, жена? Ей тем более нестоило открывать дверь. Но, допустим, она как-то вошла в квартиру, и они принялись выяснять отношения. Она нервничала, уличила его в измене, он не смог объяснить, что ему понадобилось у меня… На кухне из посуды две чашки, электрочайник и сломанный нож, которым хлеб и то проблема нарезать, как орудие убийства он не годится. Что же, жена заранее запаслась ножом?.. В эту минуту я сообразила, что въезжаю во двор своего дома. Вышла из машины и замерла, привалившись к капоту. Весело виляя обрубком хвоста, ко мне подскочил фокстерьер.
— Привет, — сказала я и попыталась его погладить, не тут-то было, он отскочил в сторону, тявкнул и устремился к детской площадке.
— Макс, — послышался грозный окрик. Я оглянулась и увидела хозяйку собаки, маленькую хрупкую женщину с остроносым лицом. Грозный голос в сочетании с ее внешностью создавал комический эффект, и я улыбнулась.
Макс, сделав круг по двору, подбежал к хозяйке, а я вдруг подумала, что они чем-то неуловимо похожи: оба маленькие, шустрые. Мелкие седые кудряшки падали на лоб женщины, глаза-бусины весело блестели.
— Вот негодник, — сказала она.
— Он у вас симпатичный, — заметила я, решив поддержать разговор.
— Безобразник он, замучил совсем. Носится как оглашенный, на днях лапу занозил, пришлось к ветеринару везти. Двадцать рублей взял, а за что? Беда с этими собаками… — Она подошла ближе и, кивнув головой в направлении моих окон, спросила:
— Это в вашей квартире мужчину убили?
— В моей, — насторожилась я, но уходить не спешила. Что-то в голосе женщины навело меня на мысль, что разговор стоит продолжить.
— Ужас что делается. Бойтесь в квартиру заходить?
— Не то чтобы боюсь, но, если честно, чувство неприятное.
— А убитый ваш знакомый?
— Можно сказать да. Только я не знаю, как он вошел в квартиру.
— Как же так? Неужто ограбить хотел? Я слышала, он какой-то большой начальник. Правда?
— В милиции со мной не очень откровенничали, но гостей я в тот вечер не ждала… Вот, разбираются теперь.
— Вы еще не переехали? А высокий такой парень на белой машине, ваш муж?
— Я не замужем. А парень занимался ремонтом.
— Видела я его в тот день. Мы с Максом гуляли, смотрю, из арки выходит, поздоровался. А через пять минут выскочил из подъезда как ошпаренный, чуть Макса не раздавил и бегом… Его вон там машина ждала.
— Вас из милиции об этом спрашивали?
— Спрашивали. Тут по всем квартирам ходили…
Софья Васильевна из третьей квартиры мне рассказывала, что видела, как он в машину садился. Он ведь все на своей приезжал, белой, а в тот раз был с товарищем, на синей иномарке. От этих машин одна беда, во дворе травы не стало, выйдешь летом воздухом подышать, а вокруг асфальт да грязь, вот жильцы и ругают всех этих автомобилистов. Ваш-то всегда норовил чуть ли не в подъезд въехать.
— Извините, — виновато сказала я. Привычки жильцов стоило уважать, к тому же я сама была не против дышать свежим воздухом на зеленой травке.
— Вы скажите ему…
— Обязательно. А в тот вечер вы долго с Максом гуляли?
— Как обычно, час, может, чуть больше.
— Перед приходом Олега никого здесь не заметили?
— Как же… убитого. Мне фотографии показывали, когда тут всех допрашивали. Красивый мужчина, видный такой, в плаще… От “Туриста” шел, на ступеньку поднялся, еще на часы посмотрел.
— А когда это было?
— Меня уж спрашивали. Не помню я. Из дома-то вышли минут пять седьмого. Я боялась сериал пропустить и, когда мужчина на часы взглянул, у него спросила, который час. А он мне: извините, не знаю. А чего не знаю, когда часы на руке, я же видела. Тут Софья из магазина идет, я крикнула: “Который час”, — но она без часов была. Мы с Максом обошли двор по кругу, немного на углу постояли, а я все за сериал беспокоилась. Вернулись во двор, а из первого подъезда вышел парень. Я у него время спросила, а он лицо в воротник сунул и вроде не слышит, и быстро, быстро за гаражи…
— А парень точно вышел из первого подъезда, а не из нашего? — почувствовав странный укол в сердце, спросила я с надеждой.
— Точно. Меня уж спрашивали. Парень-то явно не в себе. Чудной какой-то, вроде глухой… Где-то я его раньше видела, а вспомнить не могу. Наверное, уже приходил к кому-то.
— А как он выглядел? — не унималась я.
— Ну… как выглядел… невысокий, крепкий… не разглядела я его… куртка на нем кожаная… Бог знает, с чего я взяла, будто видела его раньше. Но ведь видела же… наверное, к Новиковым приходил, у них мальчишка лет семнадцати, так шляются целыми табунами и без конца в нашем дворе, другого места им нет…
Появившаяся во мне надежда мгновенно угасла — милиция парнем наверняка интересовалась, незачем воображать себя Пинкертоном и соревноваться с ними.
Макс вновь подбежал к хозяйке, а я, простившись, направилась к подъезду. Стоило заглянуть в квартиру хотя бы для того, чтобы доказать самой себе: я не боюсь.
Я прошла на кухню и, выдвинув верхний ящик стола, посмотрела на нож: пластмассовая ручка треснула и раскрошилась, нож представлял собой обломок сантиметров десять длиной. Не могла я поверить, что такой штукой можно убить человека. О ноже следователь меня расспрашивал. Насколько мне известно, орудие убийства не найдено, значит, мой нож ни в чем не повинен… Не об орудии убийства я сейчас должна думать, а о том, как Акимов попал в мою квартиру. Дурацкая записка не давала мне покоя. Кто мог ее написать?
В этот момент раздался звонок в дверь. Я от неожиданности подпрыгнула, а потом разозлилась на себя за испуг, решительно направилась к двери. В последний момент я все-таки посмотрела в глазок и увидела девушку в пестрой косынке, после чего распахнула дверь.
— Здрасьте, — нараспев сказала девушка, оглядев меня снизу доверху. Ей было лет восемнадцать, темные джинсы, куртка, туфли на платформе, дешевая косметика и неизменная жвачка во рту. Я не могла представить, что ей от меня нужно, но ответила:
— Здравствуйте. — И стала терпеливо ждать, что последует за этим.
— Вы это… Ленку не видели? — спросила она.
— Какую Ленку? — теряясь в догадках, я нахмурилась.
— Соседку вашу. — Она кивнула на дверь слева. — Я это… с работы… Она на работу не ходит. Звонили, никого… Куда она делась?
— Видите ли, я не живу здесь, у меня ремонт…
— А-а… вы, это… если увидите ее, скажите, пусть на работу звякнет.
— А где она работает? — не знаю, с какой стати задала я вопрос.
— На почте. У нее и раньше загулы были. Не объявится — выгонят.
— Может быть, она в больнице? У нее есть родные?
— Не-а… мать у нее умерла, давно уже… вроде пьяница… а Ленка чокнутая, на работу не ходит… А жить на что?
