Владимир Колычев - Герои городского дна
– Чего не знаю, того не знаю…
– Значит, «Стрит»?
– Очень крутое казино, – закивал Альберт. – И сам Калуга крутой…
– Страшно против него идти? Только честно?
– Ну, страшно…
– А придется… Я с тобой, мужик, церемониться не стану. Люди со мной работают серьезные, отмашку дам – и все, ты покойник. Понимаешь, о чем я говорю?
– Понимаю! – тряхнул головой Альберт.
– Ну, тогда скажешь Калуге, что Элеонора в полном ауте. Ребенок с ней, но она очень за него боится. И в принципе согласна на переговоры. Пока только в принципе. Ты меня понял?
– Да, конечно!
Продолжая вымораживать Альберта взглядом, Матвей махнул рукой в сторону дверей. Дескать, свободен.
Альберт от радости, казалось, готов был руки ему целовать. И даже ноги. Но это сейчас…
– Ты ему веришь? – с упреком посмотрела Элеонора на Матвея, когда Альберт покинул комнату.
– Ни на грамм, – с самым серьезным видом ответил он.
– Он обязательно расскажет все Калуге.
– Нисколько в этом не сомневаюсь… Он расскажет, а Калуга примет решение. И через Альберта донесет его до нас. Будем слушать этого урода и делать все наоборот…
– Кто такие Перелесов и Рябоконь?
– Никто и ничего. Но мы их создадим… Если ты намерена идти до конца… Нам нужна сила. А это не только люди, но и связи. Я знаю авторитетных людей в Москве, я мог бы с ними поговорить, возможно, они помогут решить нам вопрос.
– Авторитетные люди? Воры, бандиты? – озадаченно спросила Элеонора.
– Криминальный мир.
– И у тебя есть такие связи?
– Связи есть. А веса нет. Меня знают, но, если нет веса, со мной никаких дел не будет. А вес – это деньги и положение. Кто я такой? Никто. Но если стану начальником службы безопасности «Гранд Хауса», меня хотя бы выслушают.
– Ну, если это нужно для дела… – замялась Элеонора.
Как-то не думала она о том, чтобы поставить Матвея во главе службы безопасности. А что тут думать? Он был единственным человеком, который мог вытащить ее из болота. И если это сделает, ему можно будет довериться и в будущем. Пусть станет начальником службы безопасности. Если хочет, то пусть…
– Начальник есть, а где служба?
– Будет. Обязательно.
– Надеюсь.
– И деньги. Мне нужна конкретная сумма, на которую я могу рассчитывать. Конкретная сумма для конкретного случая… Если есть возможность договориться с Калугой по-тихому, то за эту возможность придется заплатить. Сама понимаешь, что никто ничего задаром не делает.
– Сколько?
– Не знаю. Пока не знаю… Сейчас знаю только то, что я тебя, Элеонора Викторовна, не обману.
– Верю… Хочу верить…
– Спокойной ночи!
Матвей сел на диван и с головой ушел в работу.
– Утро уже, – заметила Элеонора, но он даже ухом не повел.
Она поняла, что ей пора уходить.
Глава 8
Ничего в этой жизни не изменилось: и раньше криминальные авторитеты устраивали штаб-квартиры в кабаках, и сейчас все так же. Только раньше братва выставляла себя напоказ, а сейчас работа на публику не в моде, да и опасно это. Ментовские щуки в московском пруду не дремлют…
Матвей подъехал к ресторанчику на восточной окраине Москвы. На входе никого, в зале обычные посетители, бармен за стойкой с ленивым видом протирает бокалы. Тихо все, мирно, криминалом и не пахнет. Ну так Шекель не такой, чтобы высовываться. Это его кабак, он здесь бузы не потерпит, и по ночам здесь вряд ли случается поножовщина.
Матвей подошел к стойке и вперил взгляд в бородатого толстяка. Ему хватило нескольких секунд, чтобы бармен занервничал и понял, что игра в кошки-мышки не прокатит.
– А-а, это ты! – улыбнулся он.
– Узнал?
– Ну, честно скажу, это было не просто… Костюмчик, я смотрю, в цвет.
Матвей подходил к нему осенью прошлого года. Тогда он только освободился из тюрьмы, ни кола за душой, ни двора. И прикид, мягко говоря, оставлял желать лучшего. А сейчас он при делах, и костюмчик, что называется, сидит.
– Савелий Андреевич на месте?
– Ну-у…
– Дело конкретное, с подогревом, – свысока усмехнулся Матвей.
– Ну-у… Один момент!
Драться Матвею приходилось с раннего детства. В детдоме царил жестокий беспредел, и за свое право быть нормальным приходилось биться смертным боем. Ему было девять лет, когда появился новый воспитатель. Илья Павлович организовал секцию карате, установил в ней порядки, созвучные с восточной философией. И пацанов как подменили…
А в армии философия благородного духа и чистого сердца растворилась в крови – как в чужой, так и в своей. Матвей попал в самое пекло, и столько он там хлебнул, что тюрьма могла показаться раем. И стрелять приходилось, и в рукопашной биться, а сколько трупов за ним…
Но и в тюрьме оказалось совсем не просто. Он попал в камеру, где власть делили две противоборствующие группировки. Бандитские отморозки пытались задавить блатных, те сопротивлялись, но не очень удачно. Матвей к ворам не тяготел, но так вышло, что у него не осталось выбора. Он подписался за блатных. Пришлось помахать заточкой, и кровь он проливал. Не сказать, что это решило исход дела, но и его заслуга в общей победе была.
Герц тогда был жуликом, а сейчас он в законе, и Матвей с ним в очень хороших отношениях. За шесть лет через их камеру прошло много уважаемых людей. На корону Матвей не претендовал, к воровской власти не стремился, но люди знали его с хорошей стороны. И было к кому обратиться…
Герц до сих пор мотал срок, но слово многое значило и на воле. Шекель был перед ним в огромном долгу, поэтому принял Матвея как родного. Только работу предложил чересчур уж грязную… Шекель его не прогонял, Матвей сам ушел. Просто взял и ушел. И даже дверью не хлопнул…
Бармен скоро вернулся, он отвел Матвея в подсобное помещение, откуда они спустились в подвал. Там, в оборудованной под бар комнате Шекель его и ждал.
Он сидел за столом на угловом кожаном диване и сноровисто чистил воблу. Кружка пива перед ним, с одной стороны от нее лежала связка вяленой рыбы, а с другой – шелуха высокой горкой.
Большая лысая головы, крупные мясистые уши, борода как у басмача, на шее косынка, повязанная пионерским галстуком. Плечи мощные, но пивное пузо под черной с черепами майкой еще шире.
Сначала он прикончил тараньку, сделал несколько больших и смачных глотков пива, только тогда посмотрел на Матвея.
– Ну, чего стоишь как неродной? – И показал ему на место справа от себя, продолжая с интересом разглядывать Матвея. – Я смотрю, ты прибарахлился, Грач? Костюмчик фильдеперсовый.
Матвей мог только догадываться, чем конкретно занимался Шекель. Своя сфера влияния у него на востоке столицы, своя бригада, связи с московскими ворами, авторитетами. Об этом он знал. Но на чем конкретно Шекель делал деньги, этого ему никто не объяснял. Может, «крышевал» кого-то, возможно, занимался наркотой. Контрабанда, оружие, девочки, сбор и торговля криминальной информацией… Перечень возможных предприятий большой, и не исключено, что Шекель освоил его в полном объеме… Еще он мог заниматься заказными убийствами, у Матвея были основания так думать. Опасный человек этот Шекель; ну так Матвей знал, куда шел.
– Две тысячи баксов за клифт, – небрежно бросил он.
Элеонора подобрала ему самый лучший и дорогой костюм из гардероба мужа, который идеально сидел на Матвее.
– Нехило! Угощайся!
Бармен поставил на стол кружку с пивом, а Шекель сорвал со связки жирную воблу и подал Матвею.
– Где ж ты так скаканул?
– Это не скок, брат. Это бизнес, – серьезно проговорил Матвей. – На сто миллионов.
– Что за бизнес? – Шекель потянулся к сигаретам, Матвей достал из кармана золоченую зажигалку.
– Отель. В центре Москвы. Приблизительная стоимость – пятьдесят миллионов долларов.
– И каким ты боком к этому делу?
– Начальник службы безопасности, – оправив лацканы пиджака, без хвастовства ответил Матвей.
– О как! Лихо! – Шекель смотрел на него как на человека, с которым не просто можно, но и нужно иметь дело.
Дело, которое пахнет деньгами.
– Не все так просто, – чинно покачал головой Матвей.
– Ну, было бы просто, ты бы ко мне не подъехал. Что за проблемы?
– Человека одного надо пробить.
– Что за человек?
– Рейдер. Бандитских кровей.
– Рейдеры, рейдеры… Красиво звучит! Кто такой?
– Калужных Иван Семенович.
– Калуга?
– Ты его знаешь? – напрягся Матвей.
Вдруг по странному совпадению Шекель тащит «Гранд Хаус» в одной упряжке с Калугой? Если так, то Матвей сунул сейчас руку в осиное гнездо. Еще чуть-чуть – насмерть закусают…
– Ну, пересекались как-то. Лет пять назад…
– Дела с ним имеешь?
– Да нет, скользкий он… – покривился Шекель. Были у него причины так считать, и Матвей не прочь был бы о них узнать. Но это личные дела Шекеля, и лезть в них нельзя. Вот если он сам откроется, тогда другое дело. – Я с ним дел больше не имею.
– Чем он сейчас занимается? – Матвей осторожно достал из кармана пиджака конверт с деньгами, положил их на стол.
