Горячий танец смерти [сборник] - Николай Иванович Леонов

Николай Леонов, Алексей Макеев

Горячий танец смерти

Горячий танец смерти

Глава 1

Это весеннее утро понедельника у оперуполномоченного Главного управления уголовного розыска полковника Льва Ивановича Гурова практически ничем не отличалось от всех других похожих друг на друга понедельников. Ну, разве что некоторыми нюансами, как, например, то, что сегодняшнее понедельничное утро полковник встретил один, без своей любимой супруги Марии. Но и этот нюанс был, в общем-то, привычен для Льва Ивановича. За много лет совместной жизни с актрисой одного из ведущих театров Москвы как-то привыкаешь к тому, что жена по нескольку раз в год (а вернее, за театральный сезон) убывает в разные турне и гастроли.

Не сказать, что Лев Иванович совсем уж привык к такому практически холостяцкому образу жизни. Ему было бы намного спокойнее, если бы Маша работала где-то в пределах его каждодневной видимости. Но Гуров, как никто другой, понимал, что даже тогда он не мог бы так часто видеть свою красавицу жену. А все оттого, что профессия самого Льва Ивановича не располагала к тихой и в какой-то мере скучноватой семейной жизни.

Вот и теперь, проснувшись рано утром в первый понедельник начавшейся за окном весны, полковник не спешил вставать. Поддавшись внезапно нахлынувшим на него воспоминаниям о своей молодости и своих ухаживаниях за тогда еще будущей женой, он подумал, а вернее, даже пробормотал:

— Интересно, если бы Маша была не актрисой, а, скажем, учительницей математики или банковским работником, а я не был бы оперативником, смогли бы мы удержать свой брак, свои отношения и свою привязанность друг к другу до сей поры?

Лев Иванович немного подумал, поворочался с боку на бок, несколько раз вздохнул, посопел и пришел к выводу, что, наверное, их с Машей работы тут вовсе ни при чем. «У нас с ней, — пришел Лев Иванович к утешительной мысли, — даже когда мы далеко друг от друга, остается связь. Остается хотя бы тоненькая ниточка душевного тепла, любви и воспоминаний, которая не дает нам с ней забыть о тех чувствах, которые мы испытали друг к другу при нашей первой встрече. Для нас каждое расставание — это ожидание новой встречи. А каждая встреча — это первая встреча. Да, наверное, именно поэтому у нас нет привычки друг к другу. Той привычки, которая возникает у тех, кто долго живет вместе и теряет в буднях всю радость первых взаимоотношений».

Удовлетворенный своими размышлениями, изысканиями и выводами, Лев Иванович бодро встал, сделал несколько привычных для него утренних упражнений, умылся и направился на кухню. Покосившись на баночку с кофе, которая стояла на кухонном столе, Лев Иванович вспомнил наказ жены и знакомого врача, советовавших ему ограничить кофепитие до минимума. Заварив себе крепкий зеленый чай и наскоро пожарив яичницу, Гуров безо всякого удовольствия принялся завтракать, занятый какими-то далекими от работы мыслями и мечтаниями. Вдруг он краем уха услышал далекую переливчатую мелодию мобильника и ощутил, как все его мысли нехотя возвращаются из далеких и приятных воспоминаний в будничное и не совсем приятное сегодня. Вздохнув, Гуров быстрым шагом прошел в спальню, где на комоде одиноко надрывался мелодией его телефон.

— Гуров, — не глядя на экран айфона, буркнул Лев Иванович.

Он еще не до конца вернулся в реальность после приятных путешествий в прошлое, а потому его сейчас мало интересовало, кто бы мог ему так рано звонить. Жена, о которой он только что вспоминал, находилась в другом часовом поясе и наверняка еще спала сладким сном, а значит, позвонить ему не могла. Все остальные могли, по мнению Льва Ивановича, подождать, пока он не приедет на работу. Но, к сожалению, это было только мнение Льва Ивановича, но никак не секретарши его начальника — Верочки, а значит, и не самого генерала Орлова Петра Николаевича.

— Доброе утро, Лев Иванович, — вежливо поздоровалась с ним Верочка. Она была тайно (хотя об этом все, включая самого Льва Ивановича, знали) и безнадежно влюблена в полковника Гурова. — Петр Николаевич срочно вызывает вас к себе в кабинет. Вот прямо сразу как приедете в управление, так сразу же к нему, — зная характер Льва Ивановича, твердо и с нотками наставительности произнесла Верочка.

Полковник быстро посмотрел на циферблат наручных часов, которые ему на последний день рождения подарила жена, и насмешливо ответил секретарше:

— Можно подумать, что вы, Верочка, не говоря уже о нашем любимом начальнике Петре Николаевиче, уже на рабочем месте. Время — еще восьми нет.

— Вот не зря вас, Лев Иванович, считают лучшим оперативником в управлении. Ничего-то от вас не укроется. Даже из дому видите, что я еще не на работе, — колко ответила на выпад Гурова Верочка и, томно вздохнув, добавила: — Просто вчера, когда Петр Николаевич уходил с работы, он наказал мне вызвать вас завтра наутро к себе. Но я не стала вечером звонить, потому что знала, что вы свою супругу на вокзал сопровождать будете и не до того вам, не до работы, значит. А вдруг забыли бы все, что я вам передала… Вот я утром пораньше и позвонила.

— Если говорить откровенно, Верочка, то лучший в нашем управлении сыщик — это вы, — рассмеялся Лев Иванович. — Откуда вы узнали, что я провожал жену на гастроли?

— Ой, да об этом все управление знает. — Гуров так и видел, как Верочка при этих словах закатила свои прелестные глазки. — Вы сами вчера через Станислава Крячко передали Орлову, что уходите с работы пораньше, чтобы проводить супругу.

— А, ну да, было такое, — улыбнулся Гуров.

— Ну, так я вам передала слова начальника. Не опаздывайте, он этого…

— Не любит, — смеясь, перебил секретаршу Лев Иванович. — Хорошо, я понял.

Верочка отсоединилась, а Гуров, немного постояв с телефоном в руке, усмехнулся каким-то своим, таинственным и не совсем оформившимся во что-то конкретное, мыслям и пошел на кухню. Естественно, яичница уже остыла, как, впрочем, и чай, но Лев Иванович мужественно принял сей факт и закончил завтрак, хотя уже и безо всякого удовольствия и в задумчивости. Но теперешние его мысли были не так романтичны, как прежние, — он думал, зачем же так срочно понадобился Орлову.

«Наверняка не в отпуск предложит уйти пораньше, — думал Гуров. — Ни разу не было такого, чтобы Петр меня раньше графика отправил на законный, между прочим, отдых. Он и по графику-то неохотно отпускает. Значит, опять