Блуждающий бумеранг - Ксения Васильевна Бахарева

Ксения Бахарева

Блуждающий бумеранг

© Бахарева К., 2022

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2022

* * *

Все события, описанные в книге, являются исключительно плодом фантазии автора, совпадения случайны.

Бриллиант, упавший в грязь, все равно остается бриллиантом, а пыль, поднявшаяся до небес, так и остается пылью.

Китайская мудрость

1

Несмотря на бушевавший перестроечный 1987 год, за стеклянной витриной районного продуктового магазина красовалась глянцевая пустота. Старые заветренные свиные ноги местные жители размели еще вчера, и теперь чистые металлические противни призывно блестели из-за обшарпанного изогнутого стекла. К обеду в Минторге обещали завезти вареную колбасу, молочные сосиски и сахар по талонам, но как только поступит дефицитный товар, весть о нем разнесется по округе быстрее ветра, только бы успеть припрятать килограмм себе.

— Марина, когда ждать-то чего-нибудь путного?

В магазин ввалилась грузная пенсионерка с авоськой, которая жила неподалеку.

— Тетя Валя, к обеду обещали, но пока нет ничего, вы же видите…

— Надо будет очередь занять…

— На улице и занимайте сколько хотите. Если к обеду и привезут, пока примем товар, а там с двух до трех перерыв, так что раньше начала четвертого в магазине делать нечего! — продавщица, окинув взором стеллажи с пакетами поваренной соли, сухарей и сушек, от безделья принялась поправлять маникюр.

— А кушать что? Обед из топора варить? — вздернула густо накрашенные химическим карандашом выщипанные брови напористая Валентина.

От нахлынувшего беспокойства все ее большое тело заколыхалось и задрожало.

— Ой, скажете, теть Валь, вы вчера ноги брали, студень сварите пока…

— И точно, пойду, что зря глаза мозолить, — тетя Валя, взглянув на стеллаж, заставленный эмалированной посудой и гранеными стаканами, с пустой авоськой, прихрамывая, поплелась в старых резиновых сапогах к выходу.

— Ну, как дела на личном фронте, Мариш? — выглянула из подсобки бухгалтер Алевтина.

— Вчера своему благоверному сказала про развод, — отозвалась Марина, не отвлекаясь от подпиливания ногтей.

— И чё?

— Съел. Алевтина, ну сколько можно терпеть это бесконечное пьянство?

— Думаешь, развод что-то изменит?

— Не изменит, так хоть с меня ноша свалится. Не работает, не помогает, мозги последние пропивает, не помню, когда Оксанку трезвым видел, папашка липовый… Сколько уж живем порознь… Не то замужем, не то разведенка.

— Вот и будешь разведенкой… А про развод когда говорила, он трезвый был?

— Да нет…

— Так он и не вспомнит сегодня, что было вчера.

— Вещи соберу, выброшу на двор, сразу вспомнит!

— Так он не уйдет! Куда ему идти, в деревню возвращаться, в которой ни кола ни двора?

— А мне какое дело, мать сказала, что не пропишет его у себя в доме.

— Хозяюшка, принимай товар! — оборвал обсуждение наболевших проблем в личной жизни приехавший на грузовике Сергеич.

— Что привез?

— Отмечай накладные: колбаса вареная «Докторская» — 8 палок, колбаса вареная «Юбилейная» — 10 палок, сосиски «Молочные» — 7 кило. Сейчас принесу ящики.

Сергеич юркнул к грузовой машине, поставил один ящик на другой и метнулся в торговый зал.

— А сахар где?

— Нет сахара, не дали. Пряники есть и печенье.

— Да на кой мне эти пряники с печеньем, народ сахар ждет в начале месяца, даже по талонам невозможно купить. Лето на дворе, варенье варить надо!

— Что дали, то и привез. Бери пряники, свежие, в соседнем сельпо с руками оторвали…

— Мариш, мне кило сосисок отложи сразу и полкило «Докторской»! — на ходу бросила Алевтина и убежала отмечать накладные.

— А куда ценники пропали, Алевтина, ты не видела? — Марина торопливо разложила сосиски на вымытые белые противни, не забыв взвесить по килограмму себе и бухгалтерше.

— В коробке под прилавком посмотри! Мариш, тебя к телефону, срочно!

— Иду! Кому еще понадобилась?

Марина пробралась в узкую подсобку, в которой на полке с документами ее ждала снятая черная трубка телефона.

— Алло! — женщина опустилась на стул.

— Мариша, — со слезами прокричала мать. — Мы горим! Пожар! Хата горит! Скорей беги!

Опешившая Марина, даже не успев спросить у матери, вызвали ли пожарную, схватила сумку с молочными сосисками и выбежала из магазина. Три улицы до родительского дома она неслась что есть мочи, но было поздно. Пробираясь сквозь толпу собравшихся зевак, женщина, превозмогая запах гари, оказалась в густом дыму на пепелище родного дома. То тут, то там торчали обгоревшие дымящиеся балки, огонь молниеносно уничтожил строение, лишь посередине оголив обугленную кирпичную кладку печи. Все сгорело дотла… Построенный отцом и дядей деревянный добротный дом голубого цвета с уникальными резными наличниками двадцатилетней давности еще долго мог служить семье… Что теперь? Куда идти?

Через улицу, на скамейке напротив, глотая валидол, плакала мать, а рядом, безучастный к происходящему, сидел отец. Вокруг сновали соседки с ведрами, то и дело выливая воду на пепелище, что-то взволнованно кричали друг другу, причитая и охая.

— Мама, из дома что-нибудь вынести успели?

— Нет, дочка, только сумку с документами схватила, — продолжала лить слезы погорелица. — Я пока документы и деньги искала, балка рухнула на спину… Меня отец вытащил…

— Что случилось? Пожар отчего?

— Да разве поймешь… Боже мой, что теперь будет?

— А вещи Оксанкины?

— Ничего не спасли, доченька, ничегошеньки… — пуще прежнего зарыдала в голос Евдокия Петровна.

Подъехала громогласная пожарная машина, но, констатировав пепелище, уже не требовавшее тушения, удалилась на другой вызов.

Вскоре, расспросив сердобольных соседей, появился участковый милиционер и направился к скамейке, на которой приходили в себя Петриковы.

— Был дома кто-нибудь?

— Мать на огороде была, отец — в доме спал, а я — на работе…

— И что, не заметили, как все сгорело? — милиционер обернулся к заплаканной Евдокии Петровне.

— Я огурцы полола, собака забрехала, обернулась, а с хаты черный дым валит. Вбежала в дом, батька наш спал, вылила ведро воды на огонь, а пламя только сильней разгорелось. Николай начал задыхаться и кричать. В суматохе стала искать документы, сумку, деньги… Только нашла, а тут на меня балка свалилась, слава Богу, вытащил он меня, а так бы там и осталась… — сбивчиво пыталась описать пережитый ужас вмиг поседевшая женщина.

По испачканному ее лицу текли слезы, оставляя чистые бороздки, скатываясь на шею и чуть обгоревшую кофту.

— Хорошо еще, что все живы… У вас есть враги?

— Какие враги, товарищ милиционер? О чем вы? Почему сразу кругом врагов ищете? Имейте хоть каплю сострадания, у нас дом сгорел, нам некуда идти, мы понятия не имеем, где ночевать будем, где будет спать мой ребенок, а