Вячеслав Денисов - Жестокий наезд

Вячеслав Денисов

Жестокий наезд

Все события, герои и персонажи в романе вымышлены. Совпадения с реальными лицами случайны.

Часть I

Глава 1

Любой машины хватит до конца жизни, если ее гнать по обледеневшему шоссе со скоростью в полторы сотни километров в час. Все бы ничего, бог с ней, с машиной, и с тем, кто ее гонит. Если он принял решение, как в романе Грина, «умереть с ней в один день», то никто не вправе препятствовать исполнению его последней воли. Да еще если для этого он выбрал бы заброшенный аэродром или пустующую автомагистраль. Однако убийственная «Тойота» неслась по центральной улице города Тернова. Проспекту Ломоносова. В три часа дня. В среду. То есть в то время, когда на проспекте происходит то, для чего, собственно, проспект и существует. Обильное автомобильное движение и пеший ход сродни Крестному.

На скорости сто сорок пять километров в час (от удара спидометр заклинило, и стрелка осталась приплюснутой к шкале) «Тойота Проминент» (в милицейском протоколе так и записано: «Тойота Проминент») прошлась скользом по боку красавца «пятисотого», а затем и «Лексуса», врезалась в толпу на остановке и влетела в салон модной одежды для молодоженов. Остановился «болид» в кабинете директора салона. Должностное лицо оказалось прижатым к стене столешницей офисного стола. До расчленения управляющего по пошиву фраков на две фалды не хватило каких-то двух-трех километров в час.

Вот такой «проминет» вышел в декабре месяце прошлого года в городе Тернове. В городе, где я, в должности федерального судьи Центрального районного суда, отправляю правосудие.

Когда я получил от председателя суда пухлую папку, я пролистал ее прямо в его кабинете. Ловя краем уха рассказ Николаева о последнем совещании в областном суде, я никак не мог представить порядок событий, которые разворачивались на улице. Захлопнув корочки дела, я решил изучить его более внимательно в своем кабинете. Возможно, сказывалась усталость, накопившаяся за день, возможно, отвлекал своим красочным рассказом Виктор Аркадьевич. Как бы то ни было, я взял папку под мышку и вышел из приемной.

Но перед уходом домой решил просмотреть дело еще раз. Все было на месте. Изувеченные иномарки, разломанная остановка, два трупа, разоренный салон одежды, «Скорая помощь», увозившая директора в реанимацию... Даже не вдаваясь в подробности случившегося, мне в этот вечер захотелось задать вопрос выжившему в этом катаклизме водителю «Toyota-Prominent». Юноша, ты что, торопился, что ли? Куда? Зачем?

Крайне заинтересованный ходом расследования этого преступления, я сунул дело в портфель и вышел из суда. После командировки в Москву, куда был послан волей Лукина, председателя областного суда, мне было жаль каждой минуты, проведенной вне дома. Секретарь Алла, привыкшая к моим поздним уходам, вследствие чего была вынуждена оставаться со мной, не могла на меня насмотреться в последние дни. Она поверила в невозможное. В то, что я наконец-то стал нормальным человеком, который покидает рабочее место, как и всякий нормальный человек, в восемнадцать ноль-ноль. Бедная девочка, она не знала, что это у меня не надолго. Пройдет еще неделя, и тишину моего кабинета после шести вечера опять будут разрывать телефонные звонки ее парня. Он будет звонить и интересоваться: «Милая, зачем унылая? Тебе вчера что-то не понравилось?» Ее задержки на работе он расценивал лишь с позиции того, что вчера ночью сделал что-то не так. И моя секретарша, косясь на опять задерживающегося на работе судью, будет что-то лопотать в трубку. Алла по своей природе человек немного рассеянный и не умеющий делать логические выводы. Когда я говорю по этому телефону, я прекрасно знаю, что она, сидящая в четырех метрах от меня, хорошо слышит весь мой разговор. Наш телефон ревет, как мегафон. Поэтому я никогда не говорю при ней о личном. Однако, когда доходит очередь до нее, она шепчет в трубку, думая, что я не ловлю смысл беседы. Действительно, я не всегда четко различаю ее слова. Однако я догадываюсь об их смысле, когда ей отвечает собеседник. Получается, что Алла не понимает, что ее шептание в трубку – несуразица.

Об Алле я могу говорить бесконечно. Это своеобразный уникум, ярчайший представитель поколения «Next», «Пепси-Чарт» и прочих атрибутов новой эпохи. Она пришла работать в суд сразу после школы, провалив вступительные на юрфак. Она моя соратница почти с первого дня моей судейской деятельности, свидетельница моих взлетов и падений. В течение восьми лет, что мы работаем в одной упряжке, институт она все-таки закончила. Точнее, не институт, а академию. Когда она поступала впервые, он назывался институтом. После ее трех неудачных попыток он переименовался в университет. Когда же наконец Алла получила диплом, университет к тому времени стал Академией. Терновская юридическая академия. Однако сути дела это не изменит. Все равно в ней будут обучаться Алла и ее подруги, такие же, как она... Несмотря на свои двадцать пять, Алла Крамская притормозила в своем развитии на несколько лет. Я никогда не назову ее глупой или бездарной, просто ее неповторимый наив иногда выводит меня из себя. Кофточки, юбочки, звонки на радиостанцию с просьбой заказать песню... Я ей неделю назад сказал:

– Алла, какой любимый цвет у Шакиры?

– Голубой, Антон Павлович!.. – Она от изумления округлила глаза так, что я в них едва не захлебнулся.

– Звони быстрее на наше «Радио-Восток»! За правильный ответ дарят романтическое путешествие на двоих в Чечню.

И что вы думаете? Бросилась звонить. Пришлось останавливать.

Несмотря на имеющийся диплом юриста, уходить от меня она почему-то не торопится. Я однажды полюбопытствовал, на что получил странный ответ:

– С вами надежно, Антон Павлович. Как за каменной стеной. А выходишь на улицу после рабочего дня и сразу чувствуешь себя беззащитной...

Вот так, Струге: как хочешь, так и понимай. Можно было бы гордиться, но, с другой стороны, она меня за мужика не держит. Сядет за свой стол и в течение четверти часа, пока в коридоре формируется коллектив граждан, красит губы, выводит карандашом глаза, пудрит нос... Мне даже как-то неудобно становится в эти минуты. Однажды не выдержал и спросил:

– Алла, а нельзя накладывать грим в другом месте?

– Да вы что, Антон Павлович?! А если меня кто-то ненакрашенной увидит?! Боже, ужас какой...

А я вижу – это нормально?! Таким образом, я надежный мужик, а с другой стороны, «свой» мужик, у которого Алла без макияжа симптомов разочарования вызвать уже не может. Хотя, может, она и права. Если быть откровенным с самим собой, то мне она мила любой. С ней я «живу» дольше, чем с женой.

Мой секретарь относится к числу тех людей, которые достанут из-под земли таблетку цитрамона за секунду до того, как ты откроешь рот с подобной просьбой. Я никогда ее ни к чему не обязывал и не собираюсь этого делать в дальнейшем, однако она всегда приготовит утром чай и достанет из своей волшебной сумочки домашние пирожки. Всегда первой поздравит с днем рождения и последней выйдет из кабинета в конце рабочего дня. Она безалаберна в жизни, но до изумления работоспособна. Грамотна до неприличия, но у меня есть сомнения, что за свою жизнь она прочла не более десятка художественных книг. Кладезь противоречий, находящийся внутри светловолосой молодой женщины, более похожей на юную девушку. Она настолько порядочна, что при своем росте в сто шестьдесят сантиметров видится мне выше всех своих коллег в суде. По самым что ни на есть физическим параметрам.

Когда она только пришла работать в Центральный суд, я, по своей старой следственно-прокурорской привычке, дал ей месяц, чтобы прийти в себя и обжиться, после чего несколько раз проверил... Не секрет, что для граждан из криминального мира секретарь какого-нибудь судьи – источник информации. И не секрет, что некоторые из штата секретарей судов, при своей юмористической зарплате, имеют неплохой приработок на стороне, харчуясь именно у бандюков. Чего греха таить – многие из них заводят романы именно с молодыми людьми из того порочного круга. А чего не наговоришь в постели, переводя дух и затягиваясь сигаретой? Вот и пришлось мне пару раз камеру в кабинете устанавливать да домой пораньше уходить. Спички в дверцы моего, недоступного для секретаря, сейфа вставлять да старого друга Пащенко просить об организации небольшого оперативного эксперимента. Вадим Пащенко – это мой друг детства, трудящийся ныне в должности прокурора транспортной прокуратуры. «Подводили» Алле людей со стороны, на «гнилое» дело раскручивали, но, к моему великому удовольствию, девочка выдержала испытание с честью. Поэтому и работает со мной по сей день, не догадываясь о подлости и параноидальных замашках своего шефа.

Сегодня Алла отпросилась. Это случается редко, но обойтись без этого не может ни один секретарь. После очередного телефонного разговора, который я, ничтоже сумняшеся, выслушал как ни в чем не бывало, Алла расплакалась и попросила отпустить ее на час раньше.