Александра Мадунц - Убийство в закрытой комнате. Сборник рассказов

УБИЙСТВО В ЗАКРЫТОЙ КОМНАТЕ

Лучшие рассказы

Александра Мадунц

Нечистая сина

— Козел твой Пушкин, — беззлобно припечатала Алинка. — «Раз в крещенский вечерок девушки гадали: // за ворота башмачок, трам-пам-пам, бросали». Как я теперь туфлю достану, а? Не шариться же босиком по сугробам…

Стоя на крыльце, она с трудом балансировала на левой обутой в изящную лодочку ноге. Правой, облаченной только в чулок, для равновесия приходилось размахивать столь энергично, что все три парня: Димка, Вадик и Рашид — невольно уставились на мелькающий подол юбки. Вернее, под ее подол. И это несмотря на то, что для студентов-медиков, которыми они являлись, устройство женского организма отнюдь не тайна.

— Пушкин не виноват — стихи написал Жуковский, — сухо поправила Лиза. — Ты вспомнила про гадания, вот я и процитировала. С Рождества до Крещения принято гадать, поскольку в это время нечистую силу отпускают на свободу. Но нестись в сад, да еще кидаться башмаками никто тебе не предлагал.

Компания из шестерых однокурсников встречала старый Новый год на Лизиной даче. Даже не дача, а благоустроенный коттедж, с отоплением и посудомойкой, а главное, пустой, предки остались в городе.

В другой ситуации Димка никуда не поехал бы: в январе сессия, нужно готовиться к экзаменам. Только разве откажешься от шанса лишний раз побыть с Алинкой? Легче умереть. И присутствие Вадика, нынешнего Алинкиного кавалера, ничего тут не меняло.

Спрыгнув с крыльца, Димка по колени провалился в снег.

— Сейчас достану твою туфлю, погоди!

Ох, надо было переобуться в ботинки — домашние тапочки моментально промокли. Ну и ладно. Ради Алинки стоит заболеть! Тоненькая, с нереально длинными ногами и золотистыми, вечно распущенными волосами девушка не зря звалась в универе Алинкой-балеринкой. Что-то в ней было от танцовщицы, хотя балетом она не занималась — зачем лишние труды? Она и училась-то еле-еле, не вылетая из института исключительно благодаря везению да помощи однокурсников.

Порывшись в сугробе и ощущая себя дрессированным фокстерьером, Димка торопливо вернул лодочку владелице.

— Между прочим, я гадала на жениха, — сообщила Алинка, в знак благодарности звонко чмокнув парня в нос. — Выходит, мой суженый — низенький очкастый ботан? Нетушки, хочу супермена!

Димка, вздохнув, покосился на Вадика. Супермен не супермен, но высокий, худощавый, да еще слямзил у актера Боярского привычку одеваться в черное. Лиза уверяла, что в своей шелковой рубашке с длинными рукавами Вадик напоминает Воланда. Умная девчонка, но при виде этого пижона напрочь теряет голову.

А еще все самые суровые преподы на факультете были для Вадика дядей Васей и дядей Колей — парень знал их с детства. Отец Вадима, главный нарколог города, на первом курсе даже прочел студентам лекцию, после которой Димка решил ни при каких обстоятельствах не употреблять наркотики, — разок попробуешь — и навсегда пропал.

Нельзя сказать, что Вадик совсем уж беззастенчиво пользовался ситуацией. Иногда он брался за учебу, однако надолго его не хватало, и вскоре лентяй снова переставал делать домашние задания, а то и прогуливал занятия.

— С башмаком гадание неправильное, — вернувшись в гостиную и ни секунды не сомневаясь, что остальные следуют за ней, констатировала Алинка. — Другое дело — с зеркалом. Свечей полно. — Девушка указала на стол, который ради праздника и впрямь был украшен свечами, заменившими электричество. — Я пойду в соседнюю комнату, там поставим два зеркала, чтобы отражались одно в другом, и перенесем отсюда пару свечек. Явится нечистая сила и покажет в зеркале, что нас ждет. Клево, да?

— Не надо, — неожиданно вмешался Рашид. — Вызывать шайтана — грех. Смертный грех. Это точно! Да и опасно, честное слово…

Димка, опешив, повернулся к сокурснику. Рашид с Динарой говорили мало — возможно, стеснялись акцента и не всегда правильной речи. Динара обычно открывала рот лишь по кивку брата. Они внешне очень походили друг на друга — приземистые, носатые, бровастые. И совершенно неразлучные.

— Смешная религия ислам, — удивилась Алинка. — Напридумывали чуши! Мы ведь в шутку. Шутка, шутка, шутка, — радостно пропела она.

Рашид вскочил, выкрикнув:

— Ислам не чушь! Нельзя так говорить!

Алинка улыбнулась.

— Вот ты приволок шампанское, но не пил его — типа твой пророк запрещает вино. А водку хлещешь…

— Про нее в Коране ни слова…

— Почему шампанское нельзя, а водку можно? И, раз нельзя, зачем купил?

— Для неверных, — рассудительно заметила Динара. — Вас все равно ждет ад, вам без разницы.

Воцарилась неловкая пауза.

— Лихо, — прокомментировала, наконец, Лиза. — То есть, общаясь с нами, вы втихаря думаете: они неверные? И дарите то, что приведет нас в ад?

— Вы сами себя ведете в ад, — возразила Динара. — А общаться с неверными не грех, лишь бы мусульманину шло на пользу.

«Хорошо, что я атеист, — мелькнуло в голове у Димки. — Живу, как считаю нужным, и не мешаю другим. Верующие готовы ссориться на пустом месте!»

Однако Рашид зыркнул на сестру — и та смолкла.

— Христиане нам братья, — веско пояснил он, — Наши религии похожи. Христианство тоже не разрешает звать нечистую силу. Алинка не всерьез, да?

— Неа, — захихикала девушка, — Хочу гадать с зеркалом. Хочу и буду! Вон там…

Она распахнула дверь в спальню. Комната выглядела полупустой: диван у стенки, приоткрытый платяной шкаф, туалетный столик, кресло, стул… И большое зеркало на стене.

— Самое то, — восхитилась Алинка. — Столик передвинем сюда, на него пристроим второе зеркало и свечи. Я сяду в кресло, буду изучать свое отражение и звать нечистую силу… Шайтана, да, Рашидик? Я правильно запомнила? Шайтан придет и все мне покажет. Лиза, не торчи столбом, помогай…

— Ты не замерзнешь? — обеспокоенно уточнил Вадик, — Здесь холодновато.

Девушка, кивнув, вытащила из шкафа мешковатую кофту, принадлежащую, похоже, Лизиной матери, и накинула на себя. Тем временем хозяйка принесла круглое зеркало и пару свечей. В их мерцающем сиянии Димке вдруг почудилось, что какое-то темное, недоброе существо тянется к Алинке со спины, обнимает ее за плечи.

— Может, не надо? — выпалил он. — Гадания — чушь.

— Чушь, — согласился Вадик. — Так чего бы не развлечься, раз ей приспичило?

Спорить было глупо, и Димка молча покинул помещение вместе с другими, оставив девушку одну. Дверь плотно прикрыли.

— Мы на воздух, — заявил Рашид. — Будем пока в саду.

Динара уже послушно надевала дубленку.

— Они, наверное, считают: если выйти из дома, грех их не коснется, — предположила Лиза, едва брат с сестрой скрылись из виду, — Мусульмане жутко упертые.

— Для них обмануть неверного — не грех, — хмыкнул Вадик, — Или убить. За убийство неверного попадешь в рай с голыми девками. Ни фига себе религия, да?

— Христианство тоже странное, — не удержался Димка, — Вам запрещают вызывать нечистую силу, а вы пытаетесь.

— Не мы, а Алинка, — отрезала Лиза, — С нее и спрос. Ладно, пойду пока, суну посуду в мойку.

Оставшись вдвоем, парни смолкли, однако тишина длилась недолго. Через несколько минут из соседней комнаты раздался грохот, кажется, там уронили что-то тяжелое.

— Эй! — осторожно позвал Димка, — Что там у тебя, Алинка, а?

Вместо ответа он услышал неестественный, почти весело прозвучавший крик:

— Нет! Уйди, уйди! Нет! Нож, убери нож! Уйди!

И снова грохот.

Димка сам не заметил, как оказался у двери, рванул… Черт, не поддается!

— Там крючок изнутри, — пролепетала вернувшаяся в комнату Лиза. — Эта дура заперлась!

Жалобные вопли не прекращались. Димка с Вадиком и вбежавший Рашид что есть силы ударили по двери — и та, наконец, распахнулась.

В полутьме Димкиным глазам предстало жуткое зрелище. Бесконечная вереница одинаковых нелепых фигур, отражающихся в зеркалах: длинные тонкие ноги, бесформенное туловище в нелепой кофте и склоненная, словно надломленный стебель, шея.

А главное — ярко блеснувший нож, вонзенный прямо в спину.

Бестрепетно вскрывавший трупы будущий медик Дима почувствовал, что теряет сознание. Потом снова раздался стон, совсем другой, тихий, больше похожий на вздох:

— Ах! — И сознание к нему вернулось.

Димка подскочил к Алинке. Девушка, боком навалившись на подлокотник, полулежала в кресле, губы открыты в изумлении, глаза широко распахнуты. Она жива, жива, жива…

— Не трогай нож! — шикнула Лиза, — Отпечатки!

Какие отпечатки, о чем она? Димка не понимал ни слова, взбесившийся пол шатался под ногами, омерзительные рожи скалились из темноты.

Однако стоило бросить взгляд на рану, как все переменилось. Не стало Алинки-балеринки и влюбленного в нее растерянного идиота, возникли врач и пострадавшая.