Елена Муравьева - Азбука мести

Елена Муравьева

Азбука мести

Полтора года назад

Две чашки кофе, дым сигарет, беседа в полголоса.

— Я хочу наказать одного типа, — сказал Дмитрий. — Хочу превратить его жизнь в ад.

Круглов кивнул: бывает.

— Светиться не могу, поэтому ищу помощника. Если ты согласишься, то получишь жилье, ежемесячное содержание, премиальные. Сработаемся — перепишу на тебя квартиру.

Круглов Валерий Иванович — пятьдесят лет; три судимости, ни кола-ни двора, ни дома, ни родни, ни перспектив — задумался. Если он скажет «да», то появится крыша над головой, кусок хлеба и мяса, теплая постель. Отказ даст свободу. Иди, куда глаза глядят. Твори, что душе угодно. Круглов уже находился, натворил. Он хочет покоя. Но предложение Дмитрия ему не нравится. Не хочется ему превращать жизнь незнакомого человека в ад.

— Что за квартира?

— Отдельная. Восемнадцать квадратных метров. В хорошем месте.

— С балконом?

— А как же.

Отдельная квартира, восемнадцать квадратных метров, с балконом! Не гостинка с сидячей ванной, в которой невозможно вытянуть ноги. Не комнатенка в коммуналке, с общим туалетом, склочными соседями и злобным младенцем за стеной. Круглов подался вперед:

— Я твой с потрохами, но при одном условии. Убивать не буду. «Мокруха» — не для меня.

— Договорились.

— Когда начнем?

— Скоро.

Дмитрий протянул Круглову конверт.

— Здесь адрес и деньги на первое время. Устраивайся, привыкай к месту, городу, воле. Я позвоню через несколько дней.

— Хорошо. Буду ждать.

— Подбросить тебя домой? — спросил Дмитрий. — Я на машине.

Домой! Круглов от волнения облизал пересохшие губы.

— Да, если не трудно.

Они сели в бордовый «Жигуль». В молчании добрались до блочного девятиэтажного дома.

— Квартира двадцать девять. До встречи.

— Пока. А как зовут этого …которому мы будем превращать жизнь в ад?

— Виктор Осин.

Осин

Наши дни

— Виктор, сколько можно повторять, ужин на столе! — Марина замерла в дверях, в глазах недовольство, губы поджаты.

— Отстань, потом, — буркнул Осин, не поворачивая головы. По телевизору футбольный матч, не до до ужина. Тем более не до церемоний.

Марина — любовница, сожительница. С ней можно не деликатничать. Галке, бывшей жене, в подобных ситуациях, Виктор, еще улыбался виновато. Впрочем … он улыбнулся и заорал тот час:

— Бараны!

— Иди немедленно ужинать? Все стынет!

— Отстань, ну, отстань, пожалуйста.

Хозяйские замашки Марины Осин терпел исключительно из благодарности.

Прошлой осенью Виктор запил. Похоронил Азефа — любимого пса и запил по-черному. Сначала горевал, потом поминал, утешался, успокаивался, втянулся и, вдруг оказалось, не может остановиться. Через два месяца Галина — законная супруга Осина сбежала. Ее место тот час заняла Марина. И сделала то, что не смогла жена. Вылечина Виктора. Мало того, Марина из своих средств оплатила реабилитационный курс у лучшего в городе психотерапевта, а когда Виктор, придя в себя, попытался вернуть деньги, наотрез отказалась принимать их.

«Ты мне ничего не должен. Я спасала тебя, потому что люблю…Мне ничего не надо. Лишь бы быть с тобою рядом».

В другое время Осин не поддался бы на дешевую манипуляцию и указал Марине на дверь. Но ослабевший, раздавленный, тогда лишь махнул рукой. Черт с тобой, живи. Марина рада стараться — перебралась к нему окончательно, обосновалась, даже, наглая баба, выгнала Галину, когда та явилась выяснять отношения.

Скандал начался у порога.

Галка, побледнев от ярости, потребовала:

— Виктор, уйми эту шлюху, иначе я за себя не ручаюсь.

Бывшая супруга была, как обычно, красива до умопомрачения. От горькой обиды, что теперь эта шикарная женщина принадлежит другому у Осина даже заболело сердце. Давясь злобой, он впечатал в карие глаза:

— Ты предала меня. Бросила меня в трудную минуту.

— Ублюдок! Ты валялся в луже собственной мочи, как бесчувственное бревно! Алкаш! Тварь!

— Не смей оскорблять Виктора! — Взвилась Марина. — Эгоистка! Убирайся вон!

— Убирайся! — приказал Осин. Галка будила в нем чувство вины, ощущение, которое он не желал испытывать.

— Я ухожу, — пригрозила жена, — но ты пожалеешь об этом! — Палец с точеным маникюром уперся в грудь Виктора.

— Вали отсюда! — он оттолкнул руку жены.

— Да, да, вали отсюда! — вставила пять копеек и Марина.

Уже на следующее утро Осин выл от отчаяния и обрывал телефон супруги. Напрасно. Роман Алексеев — Галкин бойфренд оказался умным парнем и увез Галку в Египет. Через две недели, когда парочка вернулась, у Осина не осталось шансов. Супруга вычеркнула его из жизни и своего сердца.

Еще сильнее Осин пожалел о своей ошибке, когда Галка заявила, что выходит из общего бизнеса. Причем не одна, а с Андреем. Это был удар ниже пояса.

Учредителей у компании по производству металлоконструкций было трое. Гале принадлежало оборудование, ее отец сумел по знакомству приобрести списанные станки. Андрей Круль — институтский приятель Осина — был собственником производственных помещений. Виктор в фирме, которой отдал десять лет жизни, ничем не владел. Потому мог претендовать только на бренд и арендованный офис.

«Побойтесь Бога, — взмолился Осин. — Фирма развивалась за счет беспроцентных кредитов, которые добывал я. Станки поддерживались в рабочем состоянии, помещения ремонтировались на деньги моей бабки. Так нельзя».

«Можно, — парировала Галя и ошарашила еще одной новостью, — мы открываем свой бизнес».

Андрюха, как водится, отмолчался. А Галка уколола напоследок:

«Сам учил, в бизнесе нет друзей и любимых. Есть только выгода. Вот и получай».

Он получил. Загибающуюся на корню компанию и Марину в доме.

«Тьфу…» — чертыхнулся Осин. О рабочих проблемах он старался не думать. Слишком там все было плохо. И пытался не вспоминать про Галю. Слишком болела душа.

Тем паче шел футбол. И можно было с полным правом расслабиться.

Неожиданно нервную скороговорку комментатора перебил телефонный звонок. Осин ожидал услышать голос соседа, Михаила Ильича — обычно они обменивались впечатлениями во время матча — однако наткнулся на густой незнакомый баритон.

— Виктор Петрович?

— Да, — подтвердил Осин.

— Хочу огорчить вас. Марина — развратница. И что особенно мерзко, за свои удовольствия дамочка расплачивается вашими деньгами

— Что? — взревел Виктор.

— Не стоит сердиться, — посоветовал баритон — обычная история. Короче, — голос утратил вежливые интонации, погрубел, — хочешь знать правду, смотайся к почтовому ящику, диск возьми, посмотри, как люди развлекаются.

— Пошел ты… — конец фразы утонул в коротких гудках.

— Гол, — машинально отметил Осин. И даже крикнул. — Ура! Гол!

Получилось невесело. Без энтузиазма и куража.

— Кто кому забил? — в дверях возникла Марина.

— Ваши нашим! Тебе какая разница?! — сказал Виктор чуть раздраженнее, чем следовало бы.

— Что-то случилось? — Марина тот час учуяла неладное.

— Нет.

— Вот и хорошо. Я в ванной.

Водные процедуры занимали обычно минут двадцать. Осин выскочил в коридор; спустился на первый этаж к почтовому ящику, повернул ключ в замке. В темной нише лежал, завернутый в шелковистую бумагу, плоский пакет. Виктор сорвал обертку. Действительно, диск.

Едва Марина отправилась спать, он включил запись. На мониторе замелькали южные пейзажи. Кипучая зелень деревьев, ядреная синь небес, бескрайнее море. Белое здание отеля, гостиничный номер. Мужчина и женщина в ворохе простыней. Женщина — Марина. Мужчина — молодой красивый темноволосый парень лет целует ее грудь. Крупным планом: набухший сосок, сжатая в крепких пальцах расплывшаяся бесформенная мягкая чаша; вздернутый подбородок, бессмысленная и нежная улыбка на губах. Голос за кадром. Знакомый баритон.

— Обратите внимание на дату.

Осин послушно перевел взгляд в левый нижний угол. Восемнадцатое июля.

— Это Турция. Отель «Матадор». Нынешнее лето. Парнишка наш, отечественного разлива. Подрабатывает по пляжным гостиницах. Разводит на «бабки» заезжих матрон. Смотрим дальше.

К Марине и красавцу на экране присоединился статный блондинчик. Марина в легком замешательстве, пытается возразить. Но ребята настойчивы. И умеют убеждать. На их телах блестит пот, мышцы напряжены. Желание горит в глазах, страсть прорывается в каждом движении. Марина тоже возбуждена. Нет, Марина взбудоражена до крайности. У нее закушена губа, ноздри дрожат, как у породистой кобылы, сиплое дыхание вперемежку со стонами рвется из груди. Камера аккуратно зафиксировала каждый штрих. Лицо Марины в гримасе сладострастного восторга. Физиономии мальчишек в хищном оскале упоения. Ритмичные движения. Сплетение рук, ног. Визгливые всхлипы, чавкающие аккорды совокупления.