Элизабет Джордж - Прах к праху

— Мы по меньшей мере раза четыре возвращались к одному и тому же факту, — вмешался Фрискин. — Вряд ли пятый раз что-то изменит.

— Ты можешь уточнить для меня, какая это была дверь? — повторил вопрос Линли.

Фрискин вздохнул с демонстративным неодобрением. Джимми поерзал на стуле:

— Я уже сказал. Кухонная.

— И ты воспользовался ключом?…

— Из сарая. Это я тоже уже говорил.

— Да. Это ты говорил. Мне просто хотелось убедиться, что мы правильно излагаем факты. Ты вставил ключ в замок. Повернул его. Что случилось дальше?

— В каком смысле, что случилось дальше?

— Это просто смешно, — сказал Фрискин.

— А что должно случиться? — спросил Джимми. — Я открыл эту чертову дверь и вошел.

— Как ты открыл дверь?

— Вот пристал! — Джимми резко отодвинул свой стул от стола.

—Инспектор, — вмешался Фрискин. — Неужели это копание в мелких подробностях открывания двери так необходимо? Какой в этом смысл? Чего вы хотите от моего клиента?

— Дверь открылась, как только ты повернул ключ? — спросил Линли. — Или тебе пришлось ее толкнуть?

— Джим… — предостерег Фрискин, как будто только что понял, куда клонит Линли.

Джимми дернул плечом, отмахиваясь от слов адвоката:

— Конечно, толкнул. Как еще открываются двери?

— Прекрасно. Скажи мне как.

— Что — как?

— Как ты ее толкнул?

— Просто толкнул и все.

— Под ручкой? Над ручкой? Держась за ручку? В каком месте?

— Не помню. — Мальчик сполз на сиденье. — Сверху, наверное.

— Ты толкнул ее над дверной ручкой. Дверь открылась. Ты вошел. Свет был включен?

Лоб Джимми собрался морщинками. Этого вопроса Линли раньше не задавал. Джимми покачал головой.

— Ты включил его?

— Зачем бы я стал?

— Ну хотя бы для того, чтобы сориентироваться. Тебе нужно было найти кресло. У тебя с собой был фонарик? Ты зажег спичку?

Джимми, похоже, перебирал варианты и прикидывал, что может повлечь за собой каждый из них. Наконец он решился, сказав:

— Ну, фонарик-то я не мог везти на мотоциклете.

— Значит, ты зажег спичку.

— Я этого не говорил.

— Тогда включил свет?

— Может быть. На секунду.

— Прекрасно. Что потом?

— Потом я сделал то, что уже рассказывал вам. Зажег эту проклятую сигарету и сунул в кресло. Потом ушел.

Линли задумчиво кивнул. Надел очки и вынул из плотного коричневого конверта фотографии с места преступления. Просматривал снимки, он продолжал спрашивать:

— Своего отца ты не видел?

— Я уже сказал…

— Не разговаривал с ним?

—Нет.

— Не слышал, как он двигается в спальне наверху?

— Я уже все это вам говорил.

— Да. Говорил. — Линли разложил фотографии перед собой. Джимми старательно отводил глаза. Линли, казалось, углубился в фотографии. Наконец он поднял голову и спросил:

— Ты ушел той же дорогой, что и пришел? Через кухню?

—Да.

— Ты оставил дверь открытой?

Правая рука Джимми скользнула ко рту. Он бессознательно прикусил указательный палец.

— Да, наверное.

— Она была открыта? — резко спросил Линли.

—Нет.

— Захлопнута?

— Да. Захлопнута. Она была закрыта. Захлопнута.

— Ты в этом уверен? Фрискин подался вперед.

— И сколько еще раз вы собираетесь…

— Ты пролез в дом и выбрался из него беспрепятственно?

—Что?

— Без затруднений. Ни на что не наткнулся? Ни на кого не наткнулся?

— Я же уже сказал. Десять раз повторил.

— В таком случае, что случилось с животными? — спросил Линли. — Миссис Пэттен сказала, что в доме, когда она уехала, оставались животные.

— Никаких животных я не видел.

— Их не было в коттедже?

— Я этого не говорю.

— Ты сказал, что наблюдал за коттеджем из глубины сада. Ты сказал, что видел в кухонном окне своего отца. Ты сказал, что видел, как он поднимался в спальню. Ты видел, как он открыл дверь? Видел, как он выпускал котят?

На лице Джимми отразилось подозрение, что вопрос представляет собой некую ловушку. Но какого рода эта ловушка, он явно не понимал.

— Не знаю я, понятно? Не помню.

— Возможно, твой отец выпустил их до твоего приезда. Ты не заметил где-нибудь в саду котят?

— Да сдались вам эти котята!

Линли переложил фотографии по-другому. Джимми бросил на них взгляд и тут же отвел глаза.

— Мы все попусту теряем здесь время, — заявил Фрискин. — Мы никуда не движемся, и у нас нет никакой надежды на продвижение, если и пока у вас не появится новый материал для работы. Когда это случится, Джим будет счастлив ответить на ваши вопросы, а до того…

— Что было на тебе надето в тот вечер, Джимми? — спросил Линли.

— Инспектор, он уже сказал вам…

— Футболка, насколько я помню, — сказал Линли. — Правильно? Джинсы. Пуловер. Ботинки «Док Мартене». Что-нибудь еще?

— Трусы и носки. — Джимми фыркнул. — Они на мне и сейчас.

— И это все.

— Точно.

— Больше ничего?

— Инспектор…

— Больше ничего, Джимми?

— Я же сказал. Больше ничего.

Линли снял очки и положил их на стол со словами:

— Это интересно.

— Почему?

— Поскольку ты не оставил отпечатков, я решил, что у тебя были перчатки.

— Я ничего не трогал.

— Но ты же объяснил, что открыл дверь толчком. Однако на ней нет твоих отпечатков. Ни на самой двери, ни на ручке, ни снаружи, ни внутри. На выключателе в кухне тоже нет твоих отпечатков.

— Я их стер. Я забыл. Да, точно. Я их стер.

— Ты стер свои отпечатки и одновременно сумел оставить все прочие? Как ты это устроил?

Фрискин выпрямился на стуле и внимательно посмотрел на мальчика. Потом устремил взгляд на Линли, храня при этом молчание.

Джимми завозил под стулом ногами. Ударил носком кроссовки в пол. И тоже ничего не сказал.

— И если тебе удалось стереть свои отпечатки и сохранить все прочие, то почему ты оставил свои отпечатки на керамической утке в сарае?

— Я сделал, то что сделал.

— Можно мне переговорить с клиентом, инспектор? — попросил Фрискин.

Линли начал подниматься.

— Да не нужны мне никакие разговоры! — крикнул Джимми. — Я рассказал вам, что сделал. Сто раз говорил. Взял ключ, вошел в дом и сунул сигарету в кресло.

— Нет, — сказал Линли. — Все было не так.

— Так! Я же тысячу раз вам говорил…

—Ты рассказал нам, как ты себе это представлял. Возможно, ты рассказал, как сделал бы это, будь у тебя возможность. Но ты не рассказал нам, как все происходило.

— Рассказал!

— Нет. — Линли остановил запись, вынул кассету и поставил другую, с записью предыдущей беседы. Она была перемотана до места, которое он выбрал сегодня утром, и Линли нажал на кнопку. Зазвучали их голоса.

— Ты курил в этот момент?

— За кого вы меня принимаете? За слабоумного?

— Это была такая сигарета? «Джей-Пи-Эс»?

— Да, правильно, «Джей-Пи-Эс».

— И ты ее зажег? Покажи мне, пожалуйста.

— Что показать?

— Как ты зажег сигарету.

Линли выключил магнитофон, вынул кассету, поставил прежнюю. Нажал на кнопку «запись».

— И что? — спросил Джимми. — Я сказал то, что сказал. И сделал то, что сделал.

— С помощью «Джей-Пи-Эс»?

— Вы что, не слышали?

— Да нет, слышал. — Линли потер лоб, потом посмотрел на мальчика. Джимми покачивался вместе со стулом. Линли сказал: — Почему ты лжешь, Джим?

— Я никогда…

— Что ты от нас скрываешь? Мальчик продолжал покачиваться:

— Слушайте, я же сказал вам…

— Неправду. А правды ты мне не сказал.

— Я был там, я сказал.

— Да. Ты там был. Ты был в саду. В сарае. Но в коттедже ты не был. И ты такой же убийца своего отца, как я.

— Убил. Ублюдка. Он получил по заслугам.

— В день, когда убили твоего отца, твоя мать должна была подтвердить получение заявления на развод. Ты об этом знал, Джим?

— Он заслужил смерть.

— Но твоя мать не хотела развода. Если бы она хотела, она бы подала собственное заявление через два года после его ухода из семьи. Это законная процедура. У нее были основания для развода.

— Я желал ему смерти.

— Но вместо этого она медлила целых четыре года. И наверно, думала, что в конце концов вернет его.

— Я бы снова его убил, если б можно было.

— У нее были причины так думать, Джим? Ведь все эти годы твой отец, в конце концов, продолжал ее навещать. Когда вас, детей, не было дома. И ты это знал.

— Я это сделал. Сделал.

— Осмелюсь предположить, что у нее все еще могла оставаться серьезная надежда. Если он продолжал искать с ней встречи.

Джимми поставил стул ровно. Принялся натягивать нижний край футболки на колени.

— Я вам сказал, — произнес он. Смысл был ясен: отвалите, я больше ничего не скажу.

Линли поднялся.

— Мы не станем выдвигать обвинения против вашего клиента, — сказал он мистеру Фрискину.

Джимми вскинул голову.

— Но он понадобится нам для нового разговора. Как только у него будет возможность вспомнить, что же в точности произошло вечером в прошлую среду.