Агата Кристи - Кошка среди голубей
— Конечно, нет. Справедливость — мой долг. Мисс Спрингер посмотрела на коллег и улыбнулась.
— Надеюсь, что здесь никто ничего не спрятал? — спросила она.
Никто не ответил, но все поняли, что мисс Спрингер — неприятная особа.
2— Могу я спросить вас, мисс Бульстрод?
Мисс Бульстрод перестала писать и посмотрела на покрасневшую мисс Джонсон.
— Да, мисс Джонсон.
— Эта Шейста — египтянка?.. Ее нижнее белье…
Мисс Бульстрод с изумлением подняла глаза.
— Ее… ну… ее бюст… лифчик…
— Но что странного в ее бюстгальтере?
— Ну, это необычно… я имею в виду. не вмещает… именно так… Это… ну… втискивает… грудь… совсем излишне…
Мисс Бульстрод прикусила язык, чтобы не рассмеяться.
— Наверное, мне лучше пойти самой и посмотреть, — сказала она серьезно.
Шейста глядела на них с удивлением, когда они явились к ней.
— Видите, эта часть скреплена проволокой и… — неодобрительно сказала мисс Джонсон.
Шейста начала оживленно объяснять:
— Но вы посмотрите на мои груди, они же не очень большие, и я не похожа на женщину. А ведь очень важно для девушки показать, что она — женщина, а не мальчик.
— Впереди очень много времени для этого. Вам только пятнадцать лет, — сказала мисс Джонсон.
— Пятнадцать лет — это уже женщина. А разве я похожа на женщину? — Она обратилась к мисс Бульстрод, которая серьезно смотрела на нее:
— У меня маленькие груди, поэтому я хочу сделать так, чтобы они не казались маленькими. Вы понимаете?
— Я прекрасно понимаю, — ответила мисс Бульстрод. — Но английские школьницы, как вы видите, в пятнадцать лет еще совсем девочки. И все должны носить одежду, соответствующую их возрасту. Мне кажется, что вы можете носить бюстгальтер на вечерах или при поездках в Лондон, но не каждый день. В нашей школе много внимания уделяется спорту и различным спортивным играм, и одежда не должна стеснять тело.
— Это плохо, все эти прыжки и беготня, — грустно сказала Шейста, — и гимнастика. Мне не нравится мисс Спрингер, она всегда кричит: «Быстрее, быстрее, не останавливайтесь». Я устаю.
— Это необходимо, Шейста, — сказала мисс Бульстрод, голос ее стал властным. — Ваша семья прислала вас учиться в английскую школу. Спорт необходим для развития организма.
Выйдя из комнаты Шейсты, она с улыбкой обратилась к мисс Джонсон:
— Это правда, Шейста вполне сложившаяся девушка. Ей легко можно дать и двадцать лет. Мне понятны ее чувства… Хотя в умственном развитии ей далеко до Джули Эпжон.
— Я хочу, чтобы они все были, как Джули, — сказала мисс Джонсон.
— А я нет, — живо откликнулась мисс Бульстрод. — Все девочки не могут быть одинаковы, и хотеть этого — глупо.
«Глупо», — думала директриса, проверяя школьные сочинения. Это слово она долго повторяла про себя. «Глупо, глупо». Глупое домашнее воспитание, глупые дети, глупое раздражение родителей. Как она устала от всего этого!
Мисс Бульстрод вспомнила, как они с Чедди, преданной Чедди, начинали создавать школу. Сколько с этим было связано трудностей! И средств не хватало, и детей отдавали им поначалу неохотно. А теперь! Мидовбанк известен не только в Англии, но и в Европе! И все потому, что мисс Бульстрод никогда не боялась экспериментов, тогда как Чедди довольствовалась традиционной системой преподавания. Хотя надо отдать ей должное — мисс Чедвик всегда приходила на помощь, когда эта помощь была необходима. Как, например, в случае с леди Вероникой. А новый спортивный павильон! Он был построен благодаря Чедди.
«Что ж, вместе мы действовали неплохо, — размышляла мисс Бульстрод. — Если мы теперь уйдем, у нас есть на что прожить до конца дней своих. Интересно, уйдет ли Чедди? Возможно, что нет. Ведь школа — ее дом. Она будет надежной опорой для новой директрисы».
Мисс Бульстрод понимала, что преемницу пора подобрать. Вначале руководство будет совместное. Знать, когда уйти — одна из величайших необходимостей в жизни. Уйти прежде, чем откажут силы — для этого нужно уметь смотреть в лицо правде.
Мисс Бульстрод кончила проверять сочинения, отметив про себя, что у Джули Эпжон — оригинальный ум. Дженифер Сатклиф показала отсутствие воображения, но продемонстрировала умение анализировать факты. Мери Вайз, конечно, блеснула эрудицией, прекрасной памятью.
Мисс Бульстрод позвала секретаршу и начала диктовать письма.
«Дорогая леди Валенс! Джейн доставляет беспокойство с едой. Прилагаю отчет доктора».
«Дорогой барон Эйзингер! Вы можете отложить все дела в Опере…»
Час прошел быстро. Мисс Бульстрод сделала паузу.
«Анна — хороший секретарь, — подумала она. — Лучше, чем Вера Лоример. Странная девушка, эта Вера. Неожиданно бросила работу… А сколько нервов она мне попортила…»
— Это судьба, — сказала мисс Бульстрод, диктуя последнее письмо. Она облегченно вздохнула. — Так много глупостей приходится делать. Писать письма родителям — подобно кормежке собак. Как будто разговор может запушить зубную боль.
Анна засмеялась. Мисс Бульстрод изучающе посмотрела на нее.
— Что заставило вас взяться за секретарскую работу?
— Не знаю… У меня нет особых способностей.
— Вы не находите эту работу однообразной?
— Я полагаю, что мне повезло. У меня не было возможности выбирать работу. Я работала у сэра Мервина Тодхантера, археолога, затем у сэра Эндрью Питера. Я была секретаршей у Моники Лорд, актрисы — вот это было изумительно!
Она улыбнулась воспоминаниям. — Это хорошо, что вы теперь среди девушек, — сказала мисс Бульстрод.
— К сожалению, у меня больная мать, и временами ей становится хуже… Так что приходится бросать работу, возвращаться домой и ухаживать за ней.
— Понимаю.
— Но я и сама не могу долго оставаться на одном месте. У меня нет таланта быть постоянной. Хотя это и глупо, наверное.
— Глупо, — прошептала мисс Бульстрод, думая о чем-то своем.
Анна посмотрела на нее с удивлением.
— Не обращайте внимания, — сказала мисс Бульстрод. — Это слово преследует меня все время. Вы не хотели бы стать учительницей? — серьезно спросила она.
— Боюсь, что нет, — откровенно призналась Анна.
— Почему?
— Я считаю их ужасно глупыми. О, простите… — она смущенно замолчала.
— Преподавать — не худшее занятие, — возразила мисс Бульстрод. — Это, может быть, самое важное в мире Я не представляю, как уйду отсюда…
— Но… — Анна запнулась. — Вы думаете уйти?..
— Это решено. О, это будет не раньше, чем через год или два.
— Но почему?
— Все, что я могла, я уже отдала школе…
— Школа будет существовать?
— О, да. У меня есть хорошая преемница.
— Миссис Ванситтарт, я полагаю?
— Почему вы так решили? — Мисс Бульстрод оживилась.
— Нет, я не думала об этом. Я только слышала разговор между преподавательницами. Но я думаю, что мисс Ванситтарт сможет поддержать ваши традиции.
— Я уверена, что Элинор Ванситтарт — подходящая кандидатура.
— Надеюсь, она продолжит то, что останется после вас, — сказала Анна, собирая бумаги.
«Что же делать? — думала мисс Бульстрод после ухода Анны. — Как она сказала? Продолжит то, что останется после меня? Нет, Элинор не допустит новых экспериментов, она слишком консервативна. Нет, нет, лучше Эйлин Рич. Правда, Эйлин недостаточно опытна, хотя и не лишена способностей. Она-то никогда не наделает глупостей…»
Мисс Бульстрод посмотрела на входящую мисс Чедвик.
— О, Чедди, я рада видеть вас.
Мисс Чедвик удивленно посмотрела на нее.
— Что-нибудь случилось?
— Нет. Хотя… Я не знаю, что со мной.
— Это не похоже на вас, Гонория.
— Да, да… Как проходит начало семестра, Чедди?
— Как обычно, — пожала плечами мисс Чедвик.
— Не увиливайте. Что произошло?
— Ничего. Действительно ничего, Гонория. Только… — Мисс Чедвик в замешательстве потерла лоб. — Предчувствие, и ничего больше… Новые девушки, кажется, довольны школой… Я не уверена в мисс Бланш, хотя мне не нравилась и Женевьева Депюи. Она хитрая.
Мисс Бульстрод не обратила внимания на эти слова. Чедди всегда подозревала французских преподавательниц в хитрости.
— У нее прекрасные рекомендации, — сказала она.
— Французы никогда не могут учить. Нет дисциплины, — продолжала мисс Чедвик. — И мисс Спрингер тоже очень неприятная особа.
— Но в работе она хороша.
— О, да. Первый класс.
— Появление новых людей всегда будоражит коллектив, — сказала мисс Бульстрод.
— Да, — легко согласилась мисс Чедвик. — Я уверена, что все будет в порядке. Кстати, новый садовник очень молод. За ним надо присматривать.
Обе дамы в согласии пожали друг другу руки. Они знали, что нет ничего разрушительней для девичьих сердец, чем красивый юноша.
Глава седьмая
Соломинка на ветру
1— Нет, слишком плохо, мой мальчик, — говорил Бриггс, — слишком плохо.
