Леонид Шифман - Побег на Альфу Центавра (сборник)
Фернан Талер – бывший полицейский инспектор. Прослужил в полиции десять лет, потом работал детективом в страховой компании. В фирме занимает достаточно странную должность. Формально считается юридическим консультантом, это при наличии юридического отдела, укомплектованного высококлассным юристами. Но ни один сотрудник не принимается на работу в «Эдем» без одобрения Талера.
Вот то, что мы знали на момент, когда в кабинет вошел господин Уиллис. Он был высок, массивен, если так можно выразиться. Его нельзя было назвать толстым, а вот слово «массивен» мне представлялось очень точным. Широкие плечи, мощная грудь, казалось, пиджак едва сдерживал все это в единой форме. Голова его тоже была большой, густые седые волосы, глубоко посаженные глаза. Все черты его лица были крупными, но гармоничными, вообще чувствовалась какая-то монолитность во всем его внушительном облике. Возможно, именно из-за своей внешности он выглядел совершенно спокойным. Хотя жесткий контроль над проявлением эмоций вполне мог быть особенностью его характера.
– Не знаю, комиссар, чем могу еще помочь, – обратился Стэн Уиллис к Эрику Катлеру, устроившись в кресле, – но вам виднее, спрашивайте. Готов ответить на все ваши вопросы.
– Спасибо, господин Уиллис, за понимание, – начал разговор комиссар, – заранее прошу прощения, если какие-то вопросы совпадут с теми, что вам уже задавал инспектор, проводивший предварительное расследование обстоятельств покушения на господина Элиота.
– А почему вы считаете, что это было покушение? Насколько я понимаю, с Барри еще не удалось поговорить.
– Что вы имеете в виду?
– Может, он принимал морфин в качестве обезболивающего, просто по ошибке превысил дозу, например?
– Нет, врачи не нашли у него такого заболевания, которое бы давало повод так думать.
– Ну, тогда будем исходить из вашей постановки вопроса, хотя кому это было нужно? И зачем?
– Давайте начнем, с зачем? Вам что-нибудь известно о том, что стало причиной вашего приглашения на эту встречу?
– Когда Барри просил меня приехать, он мне сказал, что ему нужен дружеский совет, а, возможно, и некоторая поддержка. Поскольку он также упоминал о сложном положении, в котором сейчас оказалась Берта, то я сделал вывод, что он хочет поговорить именно о ней.
– А чем вы лично можете помочь его дочери? – удивился комиссар.
– В ее личных проблемах? Ничем. Но я думаю, что для такой женщины как Берта, лучшее лекарство от сердечных ран – это работа. Предполагаю, что он хотел у нас узнать, не найдется ли в фирме вакансии для его дочери.
– Но разговора за столом об этом не было?
– Мы еще не начинали делового разговора, да и не собирались обсуждать свои дела в ресторане.
– А как вы думаете, господин Элиот обсудил этот вопрос предварительно со своей дочерью? – спросила я, наконец, ухватив ту мысль, которая уже давно пыталась пробиться в мои пока спутанные и неясные размышления и догадки.
– Ну, это лучше спросить у самой Берты, но не думаю, что он стал бы что-то затевать, не узнав ее мнение.
– Понятно, – продолжил разговор комиссар, – еще один вопрос, вы видели, как господин Элиот пил свой чай, может, обратили внимание на того, кто его принес, или заметили какие-нибудь странности…
– Я только знаю, что чай этот принесли уже после кофе, а странности? Да, прибежал официант, как раз, после того как принесли кофе и зачем-то заменил салфетки на нашем столике.
– Разве вы об этом не просили?
– Конечно, нет! Зачем?
Мы переглянулись с комиссаром. Деталь была важной, мы начинали понимать, как все было проделано, но оставался главный вопрос – кто?
* * *Уильям Тейлор был высок и строен, однако после Стэна Уиллиса он казался почти хрупким. Одет он был безукоризненно. Темно-серый костюм полуспортивного покроя, бледно-голубая рубашка, слегка старомодный галстук в тон пиджаку. У него было приятное моложавое лицо, главной отличительной чертой которого была затаившаяся улыбка во взгляде удивительно выразительных глаз. Во всяком случае, мне подумалось, что для выражения чувств ему не нужны были слова. Настроен он был явно иронично, особенно когда бросил быстрый и цепкий взгляд в мою сторону.
– Извините, господин Тейлор, что пришлось вас задержать, – начал комиссар с фразы, которая показала, что наши с Эриком Катлером впечатления о вошедшем в кабинет господине существенно совпадали, – но таковы обстоятельства, диктующие нам необходимость некоторых не слишком приятных действий.
– Я понимаю вас, комиссар, и готов ответить на ваши вопросы, но мне непонятно присутствие представителей прессы…
– В настоящее время здесь нет представителей прессы, – спокойно возразил Эрик Катлер, – господин Сомс участвует не первый раз в расследовании, которое ведет Мэриэл Адамс, а она здесь представляет интересы дочери господина Элиота.
– Мэриэл Адамс? – в глазах Тейлора, обратившего свой взгляд на меня, вспыхнул интерес, – рад познакомиться, приятно удивлен тем фактом, что вы так молоды и красивы.
– Надеюсь, – ответила я, это не воспринимается вами как недостаток в плане моей детективной практики.
– Что вы? Только удивление, о ваших успехах наслышан.
– Давайте тогда перейдем к делу, – поспешила я закончить эту несколько затянувшуюся и бесполезную часть нашего разговора.
– Нет никаких возражений, – согласился Тейлор, но тон его все так же был полон иронии.
– Скажите, вы видели, кто принес чай господину Элиоту? – перешел комиссар сразу к главному вопросу, и был прав, не думаю, что нам удалось бы вызвать Уильяма Тейлора на какие-нибудь рассуждения.
– К сожалению, не обратил внимания, – на сей раз вполне серьезно ответил Тейлор.
– Не заметили ли вы каких-нибудь странностей во время этого ужина.
– Мне показался странным сам этот ужин и место его проведения, а вот все остальное… Нет, пожалуй, обычный ужин в ресторане дорогого отеля.
– Вы считаете, что Тотридж – неподходящее место для разговора, который планировал господин Элиот?
– Насколько мне известно, провести это импровизированное совещание здесь предложил не Элиот, он хотел пригласить нас к себе. Сначала он позвонил мне именно с таким приглашением.
– Кто же предложил перенести встречу сюда? – спросила я.
– Насколько я понял, Стэн. Но не спрашивайте меня, почему, сам теряюсь в догадках. Впрочем, вам проще задать этот вопрос ему.
– Да, – согласился комиссар, – насколько я понимаю, вам нечего добавить?
– Во всяком случае, сейчас я, пожалуй, самый бесполезный из ваших свидетелей.
* * *Господин Талер выглядел старше остальных, он вообще, во всяком случае, внешне, плохо вписывался в эту компанию. Одет он был очень демократично: джинсы и белая свободная рубашка. Небольшого роста, худощавый, смуглый, густые темные волосы коротко подстрижены, лицо гладко выбрито, но кажется каким-то болезненным, возможно из-за цвета кожи, или из-за хмурого напряженного взгляда. Заговорил он первым, не дожидаясь наших вопросов.
– К сожалению, меня не было за столом, когда принесли этот чертов чай, – почти сердито сказал он, – я выходил подышать. В ресторане было людно и душно, а я всегда неважно себя чувствую в Тотридже. Неудобно было отказать Барри, но я здесь стараюсь не появляться. Предпочитаю не покидать без надобности Сент-Ривер.
– Вы знали, что назначить встречу именно здесь предложил господину Элиоту Стэн Уиллис? – спросил комиссар.
– Нет, это вам Стэн так сказал? – искренне удивился Фернан Талер.
– Нет, это предположил господин Тейлор, – ответил Эрик Катлер, господин Элиот звонил ему по поводу этой встречи дважды, и в первый раз, как утверждает господин Тейлор, он пригласил его к себе домой.
– Все может быть, а вы спрашивали Стэна, зачем ему это было нужно?
– Нет, когда мы с ним беседовали, мы еще не знали этого факта, а сам он об этом нам ничего не говорил.
– Да… Не завидую вам, комиссар, дело странное и неприятное, как, впрочем, любое преступление. Главное, что совсем неясен мотив. Элиот – фигура, стоящая и вне денежных потоков, и вне политической игры, это в качестве министра. Что касается его личных финансовых и прочих дел, то и тут не просматривается никаких причин для подобного происшествия. Его наследники вполне благополучны в финансовом отношении. Старина Барри никому из своих домочадцев не мешает жить, как кому хочется. Нет, решительно не вижу мотивов для подобной глупости! Особенно обидно, что я не успел взять под контроль чашку, в которой был чай, понятно, что в первые мгновения все бросились к Барри, а потом эта чашка как сквозь землю провалилась!
– Вы правы, – согласился Эрик Катлер, – с мотивом сложно.
Ресторан отеля «Аэртон»
– Что, если нам сейчас посмотреть место происшествия и там же поговорить с людьми, которые обслуживали этот ужин? – предложила я.
– Пожалуй, – согласился Катлер.
