Рекс Стаут - Смерть содержанки
– Совершенно справедливо.
Барри Флеминг задумчиво поджал губы. Он был примерно моего роста, неширок в плечах, худощав, с удлиненным скуластым лицом. Он продолжил:
– Я, безусловно, не хотел бы, чтобы пострадал невиновный. Тем более, что речь идет об убийстве. Но я очень сомневаюсь, что моя жена располагает сведениями, которые могли бы представить для вас интерес. Она не… она слишком тяжело перенесла случившееся.
– Я понимаю. Поверьте, я сам хочу, чтобы было лучше.
– Хорошо… Где ваше пальто?
– Вон там.
Я указал на пальто, которое лежало у стены.
– Возьмите его. Нет смысла ждать здесь.
Он достал связку ключей и прошагал к двери квартиры 7-Д. Пока я поднимал пальто, он отомкнул дверь и стоял, дожидаясь.
Прихожая квартиры 7-Д размерами не превышала бильярдный стол. Флеминг повесил мое пальто и начал стаскивать с себя собственное, когда открылась входная дверь и вошла женщина. Она изумленно уставилась на меня, потом развернулась и набросилась на Флеминга:
– Барри! Зачем ты его впустил?
По ее тону я сразу понял, как мне повезло, что первым домой вернулся он, а не она.
– Успокойся, дорогая. – Флеминг обнял жену за плечи и чмокнул в щеку. – Он только хочет задать тебе пару вопросов. Он думает…
– Мне нечего сказать ему! Сам знаешь!
Я счел своим долгом вмешаться.
– Послушайте, миссис Флеминг! Вам же не может быть безразлично, если за убийство вашей сестры осудят невиновного человека? Ведь тогда настоящий убийца останется на свободе. Вы этого хотите?
Она задрала голову и посмотрела на меня. Ростом она была футов в пять, может, на дюйм больше.
– Не ваше дело, чего я хочу, – отчеканила она.
– Верно, – согласился я, – но это ваше дело. Я не какой-нибудь не в меру любопытный репортер, я – частный сыщик, которому позарез нужны кое-какие сведения. Я уже знаю достаточно. Знаю, например, почему вы отказываетесь встречаться с репортерами, почему говорите, что вам нечего сказать. Дело в том, что ваша сестра была потаскушкой, и вам…
– Кем она была?!
– Потаскушкой. Это слово нравится мне больше, чем наложница, содержанка или куртизанка. Оно приятнее для слуха. Послушайте: потаскушка, по-тас-…
Я был вынужден замолчать, чтобы уберечь лицо. Когда на вас налетает разъяренная женщина, норовя вцепиться когтями в лицо, то способ самозащиты зависит от самой женщины. Если она шипит и фыркает, как дикая кошка, то остудить ее пыл поможет хорошая оплеуха. Но в случае Стеллы Флеминг оказалось достаточно одной рукой стиснуть ее короткие ручки, а второй плотно зажать ротик, изрыгающий отнюдь не ласковые слова. В следующую секунду подскочил Барри, обхватил ее сзади, потянул к себе и выкрикнул:
– Вам лучше уйти!
Я уже было собрался послушаться, как вдруг Стелла вырвалась и замолотила кулачками по груди мужа, лопоча:
– Я не хочу, чтобы он уходил.
Потом столь же внезапно успокоилась и принялась неторопливо стягивать пальто. Избавившись от него, она кивнула мне:
– Заходите.
Как ни в чем не бывало! И прошла в гостиную.
Барри Флеминг затворил дверцы стенного шкафа и жестом предложил мне идти следом. Я вошел.
Она уже зажгла свет и теперь сидела на диване, покусывая губы. Прежде, будучи слишком занят, я не успел ее рассмотреть. Теперь же убедился, что Стелла совсем не была похожа на сестру: темноволосая, кареглазая, с круглым, чуть полноватым лицом. Когда я приблизился, она резко спросила:
– Почему вы так сказали?
– Чтобы раззадорить вас, – признался я. – У меня не было другого выхода.
– Вы знали мою сестру?
– Нет. До вчерашнего дня даже не слыхал о ее существовании.
– Тогда как вы догадались…
Я дал ей три секунды, но она так и не закончила. Я развел руками.
– Это же ясно, как божий день. Певичка кабаре покидает…
– Она была артистка.
– Хорошо. Артистка покидает театр, снимает дорогую квартиру, нигде не работает, изысканно питается, роскошно одевается, покупает машину, пользуется французскими духами. Как тут не догадаться? И слепому ясно. Но это сейчас не важно. Важно…
– Нет, мне это важно. Для меня это самое важное на свете.
– Послушай, дорогая, – вмешался Флеминг. – На волнуйся, прошу тебя.
Он уселся на диван рядом с женой.
– Что ж, – ответил я, – если для вас это так важно, значит, давайте поговорим об этом. Я слушаю.
– Ей было двадцать восемь лет. Мне тридцать один. Ей было двадцать пять, когда она… оставила работу. Когда умерла наша мать, Изабель было шесть, а мне девять. И шесть лет спустя умер наш отец. Вот почему все это так важно для меня.
Я кивнул.
– Конечно.
– Вы не репортер. Вильям назвал мне вашу фамилию, но я не запомнила.
– Вильям – наш лифтер, – пояснил флеминг.
– Спасибо. – Это я поблагодарил его. – Мое имя Арчи Гудвин, – это уже ей. – Я частный сыщик. Я работаю на Ниро Вульфа и пришел к вам, чтобы…
– Вы сыщик?
– Да.
– Тогда вы должны меня понять. Вы сказали, что нельзя допустить, чтобы настоящий убийца оставался на свободе. Это так. Но если его арестуют и состоится суд, то я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь сказал про мою сестру то, что сказали вы. Если такое случится на суде, то наверняка появится и в газетах. Если кто-то собирается такое сказать, значит, суд не должен состояться. Даже если убийца останется на свободе. Вот почему я не хотела ни с кем разговаривать.
Вот уже вторая женщина за один день не хотела, чтобы состоялся суд, хотя и по другой причине.
– Что ж, я понимаю, – произнес я. – Спорить с вами трудно. Я даже в определенном смысле согласен с вами. Вы не хотите допустить суда, даже если они арестуют настоящего убийцу. Я же не хочу допустить суда над невиновным, а это неизбежно случится, если не принять мер. Вы же читаете газеты?
– Да, стараюсь ничего не пропускать.
– Естественно. Значит, вам известно, что полиция задержала Орри Кэтера, который работал на Ниро Вульфа. Вам прежде приходилось видеть или слышать это имя? Орри Кэтер?
– Нет.
– Вы уверены? Ваша сестра никогда не упоминала его?
– Нет. Я совершенно уверена.
– Мы с мистером Вульфом прекрасно знаем его. Мы убеждены, что он не убивал вашу сестру. Я не говорю, конечно, что мы знаем о нем все. Возможно, он даже и был тем покровителем, который оплачивал квартиру вашей сестры… Вы качаете головой.
– Она не качала головой, – сказал Флеминг.
– Извините, значит, мне показалось. В любом случае, платил он или нет, мы не верим, что он убийца, поэтому мистер Вульф и послал меня к вам. Если мистер Кэтер предстанет перед судом… сами понимаете, к чему это приведет. Все, что к тому времени будет известно о вашей сестре, выплывет наружу Как вы знаете, суд присяжных должен оправдать подсудимого, если в деле достаточно оснований для сомнения в его виновности. Вот мы и хотим, чтобы в деле возникло достаточно сомнений для того, чтобы полиция не передавала этого дела в суд. Вы ведь часто виделись с сестрой, верно?
– Очень ловкий ход, – прервал Флеминг. – Но должен напомнить вам, что для моей жены одинаково плохо, состоится ли суд над виновным или невиновным человеком. Я не могу в этом согласиться с ней, но Изабель и в самом деле была ее сестра.
– Нет, – покачал головой я. – Это вовсе не ловкий ход. Нам и вправду нужно только внести в дело достаточные сомнения. Например, доказать полиции, что веский мотив для убийства имелся еще у кого-то. Или выяснить, что Изабель говорила кому-то, – например, вашей супруге, – что ей угрожают. Или еще что-то в этом роде. Кстати, если даже полиция изобличит преступника, суд над ним будет менее тяжелым для вашей супруги, чем суд над Орри. Нам известно, какими уликами против Орри располагает полиция.
– Какими?
– Не могу сказать. Это конфиденциальные сведения.
Барри Флеминг прищурился.
– Знаете, мистер Гудвин, я преподаю математику и люблю решать задачи. Эта задача, конечно, ближе для моей жены, чем для меня, но тем не менее это тоже вызов для моего ума.
Он потрепал жену по колену.
– Ты не возражаешь, дорогая, если я признаюсь, что хотел бы помочь распутать эту загадку? Но я не стану вмешиваться. Я разделяю твои чувства. Делай, как считаешь нужным.
– Вполне справедливо, – сказал я и обратился к миссис Флеминг: – Так вы часто виделись с сестрой?
Она положила руку на руку мужа.
– Да.
– Один-два раза в неделю?
– Да. Почти каждую субботу мы вместе ужинали, потом ходили в театр или в кино. Мой муж субботними вечерами играет в шахматы.
– В газетах написано, что, придя туда позавчера, вы звонили в дверь несколько раз, но безуспешно, и вам пришлось идти разыскивать консьержа, который в отомкнул дверь. Так?
– Да.
– Очень важно, что случилось, когда вы вошли в спальню. Я не хочу причинить вам боль, миссис Флеминг, но это и в самом деле важно. Что в точности вы подумали, когда увидели на полу тело вашей сестры?
