Закария Эрзинчлиоглу - Убийство болгарского дипломата
Балинский сидел совершенно неподвижно, только в глазах его все еще горел огонь.
Раздался негромкий стук в дверь, вошел скорбный дворецкий.
— Ваша светлость, — доложил он, — прибыл инспектор из Скотленд-Ярда. Его фамилия Лестрейд.
— Спасибо, Дженкинс, — ответил лорд Эверсден, — попросите его немного подождать.
Дворецкий удалился все с тем же скорбным видом.
Холмс взглянул на лорда Эверсдена.
— Я не обязан сообщать о своих выводах полиции. Что мне сказать инспектору Лестрейду?
Лорд Эверсден повернулся к Орман-паше, который, покачав головой, сказал:
— Совершенно очевидно, что в дом проник грабитель. — Он встал, подошел к Холмсу и горячо пожал ему руку: — Благодарю вас, мистер Холмс. Все мы в огромном долгу перед вами.
На Бейкер-стрит мы вернулись вечером. Холмс сразу отправился наверх, а я задержался внизу, чтобы переговорить с миссис Хадсон. Поднявшись на наш этаж, я нашел Холмса сидящим в кресле. Вид у него был подавленный и унылый, взгляд устремлен на шприц, лежащий на каминной полке.
— Интересное дело, Ватсон. Я вот думаю, возьмется ли когда-нибудь мир за ум. Этот балканский кризис чуть было не привел к общемировой трагедии; надеюсь, на нашем веку таких кризисов больше не будет.
— Думаю, не будет, Холмс, — сказал я.
Вошла миссис Хадсон, поставила на стол поднос и удалилась. Холмс принюхался и спросил:
— Что это, Ватсон?
— Турецкий кофе, Холмс. Один из подчиненных Орман-паши вручил его мне, когда мы уезжали из Ройстон-мэнор. Он сказал, что паша велел ему передать: это возбуждающее средство куда лучше многих других.
Холмс улыбнулся и отхлебнул кофе.
— Превосходно, Ватсон, — сказал он.
