Жорж Сименон - Танцовщица “Веселой Мельницы”
Жан Шабо с блуждающим взглядом медленно провел рукой по волосам.
Глава 5
Очная ставка
Хриплое дыхание стихло в тот момент, когда Дельфос открыл глаза; он тут же сел на постели, бросив вокруг себя испуганный взгляд.
Занавески в комнате не были задернуты, и электрическая лампочка все еще горела, примешивая свои желтые лучи к дневному свету. Шум города, полного жизни, поднимался с улицы.
Слышалось размеренное дыхание. Адель, полураздетая, спала лежа на животе и зарывшись головой в подушку. Влажное тепло исходило от ее тела. Одна нога была обута, и высокий каблук вонзился в золотистое шелковое одеяло.
Рене Дельфоса мутило. Галстук душил его. Он встал, чтобы выпить воды, обнаружил ее в графине, но не нашел стакана. Он жадно выпил теплой воды прямо из графина, посмотрелся в зеркало.
Мозг его работал медленно. Воспоминания возникали одно за другим, но между ними были провалы. Например, он не помнил, каким образом появился в этой комнате. Он посмотрел на свои часы. Они остановились, но по движению на улице было ясно — сейчас по меньшей мере девять часов. Банк напротив уже открылся.
— Адель!.. — позвал он, чтобы не оставаться одному.
Она пошевелилась, повернулась на бок, поджав ноги, но не проснулась.
— Адель!.. Мне нужно с тобой поговорить…
Он смотрел на нее, не испытывая желания. Может быть, в тот момент белое тело женщины даже вызывало в нем легкую тошноту.
Она открыла один глаз, пожала плечами, снова заснула. По мере того как Дельфос приходил в себя, он все больше нервничал. Его бегающий взгляд ни на чем не останавливался. Он подошел к окну, узнал на тротуаре напротив полицейского инспектора, который ходил взад и вперед, не сводя глаз с двери.
— Адель!.. Проснись же, ради Бога!..
Его охватил страх! Невыносимый страх! Он поднял свой пиджак, валявшийся на полу, надел его, машинально ощупал карманы. В них не было ни сантима.
Он снова выпил воды, и, попадая в его больной желудок, она казалась слишком тяжелой, слишком пресной. На минуту он подумал, что, если его стошнит, ему станет легче, но это у него не получилось.
Танцовщица все еще спала, волосы ее растрепались, лицо лоснилось. Она была погружена в сон.
Надевая башмаки, Дельфос заметил на столе сумку своей приятельницы. Тут у него в голове возникла какая-то мысль. Он подошел к окну убедиться, что полицейский все еще на улице. Потом подождал, пока Адель стала дышать ровнее.
Затем бесшумно открыл сумку. Вперемешку с помадой, пудрой и старыми письмами там было около девятисот франков, которые он сунул себе в карман.
Она не пошевелилась. Он на цыпочках пошел к двери. Спустился по лестнице, но вместо того, чтобы выйти на улицу, направился во двор. Это был двор мелочной лавки, заваленный ящиками и бочками. Подворотня выходила на другую улицу, где ждали грузовики.
Дельфос едва удержался, чтобы не побежать. И полчаса спустя, весь взмыленный, он оказался у вокзала Гийемен.
Инспектор Жирар пожал руку подошедшему к нему коллеге.
— Что случилось?
— Комиссар просит, чтобы ты привел к нему этого парня и танцовщицу. Вот мандаты.
— Другой мальчишка признался?
— Он отрицает! Или, точнее, рассказывает, что его приятель украл деньги в магазине своего дяди. У нас его отец. Невеселый случай…
— Ты пойдешь со мной?
— Шеф не уточнил… Почему бы и нет?..
И они вошли в дом, постучались в дверь комнаты.
Никто не ответил. Тогда инспектор Жирар повернул ручку двери, которая отворилась. Словно почувствовав опасность, Адель внезапно проснулась, приподнялась на локте, спросила сонным голосом:
— В чем дело?
— Полиция! У меня мандат на арест вас обоих.
— Куда же делся мальчишка, черт возьми!..
Так же как и полицейские, она поискала его взглядом и спустила ноги с постели. Какой-то инстинкт заставил Адель найти глазами свою сумку, она схватила ее, лихорадочно порылась и завизжала:
— Подонок! Он сбежал с моими деньгами!
— Вы не знали, что он ушел?
— Я спала… Но он заплатит мне за это!.. Все они такие мерзавцы, папенькины сынки!..
Жирар заметил золотой портсигар на ночном столике.
— Это чей?
— Наверное, это он забыл его здесь. Портсигар был У него в руках вчера вечером…
— Одевайтесь!
— Меня арестуют?
— Во всяком случае, у меня мандат на арест некоей Адели Боске, по профессии танцовщицы. Я полагаю, это вы?
— Ну, я…
Она не растерялась. Ее беспокоило главным образом то, что ее арестуют, а обнаруженная ею кража. Поправляя прическу, она два или три раза повторила:
— Подонок! А я-то спала себе спокойно!..
Двое полицейских осматривались со знанием дела и обменивались взглядами.
— Вы думаете, это надолго? — спросила она. — Потому что я тогда возьму с собой смену белья.
— Ничего не знаем! Получили приказ…
Она пожала плечами, вздохнула:
— Ну, раз мне не в чем себя упрекнуть! — И, направляясь к двери, добавила: — У вас хоть машина-то есть?.. Нет?.. Тогда я лучше пойду одна… А вы следом за мной…
Она в бешенстве захлопнула свою сумку, которую взяла с собой, а инспектор сунул портсигар в карман.
Выйдя на улицу, она сама направилась в полицию, куда вошла решительно и остановилась только в широком коридоре.
— Сюда! — сказал Жирар. — Я сейчас спрошу у начальника…
Напрасная уловка. Она уже вошла! И с первого взгляда поняла обстановку. Конечно, ее ждали, потому что здесь ничего не происходило. Комиссар с рыжими усами расхаживал по просторному помещению. Облокотившись на письменный стол, Шабо пытался съесть сандвич, который ему принесли. А его отец стоял в углу, опустив голову.
— А где тот? — спросил начальник, когда увидел Адель, входившую в сопровождении Жирара.
— Ушел! Он, видимо, смылся через заднюю дверь! По словам мадемуазель, он унес содержимое ее сумки…
Шабо не смел ни на кого смотреть. Он положил на стол едва надкусанный сандвич.
— Настоящие подонки, комиссар!.. Ах! Это научит меня быть любезной с субчиками такой породы!..
— Тихо! Тихо! И отвечайте только на мои вопросы.
— А ведь он все-таки унес все мои сбережения!
— Прошу вас, замолчите.
Жирар что-то тихо говорил комиссару; он передал ему золотой портсигар.
— Скажите мне сначала, как этот предмет попал к вам в комнату. Я полагаю, он вам знаком. Вы провели с Графопулосом его последний вечер. Он несколько раз пользовался этим портсигаром, который заметили несколько человек. Это он дал вам портсигар?
Она посмотрела на Шабо, потом на комиссара и твердо ответила:
— Нет!
— Тогда как он попал к вам?
— Это Дельфос…
Шабо живо поднял голову, хотел вскочить со стула, начал:
— Это неправда… Она…
— А вы садитесь на место!.. Вы говорите, мадемуазель, что этот портсигар был у Рене Дельфоса. Вы отдаете себе отчет в серьезности этого обвинения?
Она усмехнулась:
— И еще как!.. Он же украл деньги, которые были у меня в сумке…
— Вы давно его знаете?
— Может быть, месяца три… С тех пор, как он почти каждый день приходит в «Веселую мельницу» с этим вот фруктом… У них ведь нет ни гроша! Лучше бы я их остерегалась… Но вы знаете, как это бывает… Они молодые!.. Хочется отдохнуть, немного поболтать с ними…
Я относилась к ним, как к приятелям, да что там!..
Когда они предлагали мне выпить, я старалась брать что-нибудь подешевле…
Глаза у нее стали жестокими.
— Вы были любовницей их обоих?
Она фыркнула.
— Даже и не была!.. Конечно, они хотели этого… Они оба вертелись вокруг меня, не смея объясниться… Они приходили ко мне порознь, под разными предлогами, чтобы посмотреть, как я одеваюсь…
— В тот вечер, когда было совершено преступление, вы пили шампанское с Графопулосом. Вы договорились, что пойдете с ними, когда закроют кабачок?
— Нет!
— Он делал вам предложения?
— За кого вы меня принимаете?.. Я танцовщица…
— Точнее, женщина, которая развлекает клиентов и следит, чтобы они побольше пили… Известно, что это значит… Вы ушли вместе с ним?
— Нет!
— Он делал вам предложения?
— И да, и нет. Он предлагал мне прийти к нему в гостиницу, даже не знаю в какую. Не обратила внимания…
— Вы вышли не одна.
— Это точно. В тот момент, когда я вышла на порог, другой клиент, которого я не знаю, наверное, француз, спросил меня, как пройти к площади Сен-Ламбер.
Я сказала ему, что иду в ту сторону. Он немного прошел со мной и вдруг заявил: «Ну вот! Я забыл в баре свой табак…» — и повернул обратно.
— Это был человек крепкого сложения?
— Да, верно!
— А вы пошли прямо домой?
— Как и каждую ночь.
— А о преступлении узнали из газет, на следующий день?
— Этот парень был у меня… Он-то и сказал мне…
Уже два или три раза Шабо хотел вмешаться в их разговор, но комиссар останавливал его взглядом. А отец все еще стоял на том же самом месте.
