Джон Карр - Убийства в замке Баустринг
– Господи, но это же нонсенс!
– Вы правы. Но что из этого? Понимаете?
– Послушайте, нет здесь какой-то потайной двери или чего-то в этом роде? Непостижимо, чтобы эта девушка…
Фрэнсис вскинул бровь.
– Извините меня, сэр, – сказал он в раздумье, – но, похоже, вы тоже насмотрелись фильмов, как и Сондерс. Нет у нас здесь ни призраков, ни тайников, ни… О господи!
Фрэнсис вдруг замолчал, сделал большие глаза, щелкнул пальцами и стрелой понесся по балкону. Тэрлейн последовал за ним. Фрэнсис сбежал по лестнице и помчался к гобелену в конце зала – огромному фламандскому гобелену, который занимал почти всю стену.
– Сондерс, скорее сюда! – крикнул он. – Ну-ка, приподнимите этот гобелен как можно выше! – Фрэнсис обернулся к Тэрлейну: – Я безмозглый, сэр. Помню каждый укромный уголок в замке, но едва не забыл такую очевидную вещь, как саму парадную дверь.
– Капитан, – начал было лакей, повернув к нему запыленное лицо. – Капитан…
– Спокойно, Сондерс, и приподними этот гобелен. Сэр, этот зал прямо напротив донжона, отдельно стоящей главной башни замка. Она, разумеется, не служит больше убежищем при нападении врага, но дверь-то осталась! Вот вам и отгадка! Давай, Сондерс, поторапливайся…
Сондерс приподнял гобелен, изобразив с помощью рук нечто вроде тента. Фрэнсис нырнул туда и, взявшись за большую шарообразную ручку, изо всех сил дернул ее. Когда Тэрлейн заглянул под гобелен, он увидел дверь и свет, пробивающийся по ее краям. Фрэнсис возился с ручкой, но дверь не открывалась.
– Я пытался доложить вам, капитан, что вы не сможете открыть эту дверь, – сказал Сондерс. – Дело в том, что хозяин пришел сюда сегодня днем и заколотил ее огромными гвоздями. А потом ушел и заколотил с другой стороны.
Глава 5
НИТКА ЖЕМЧУГА
Они молча пошли назад по Оружейному залу после тщетных попыток и усилий открыть заколоченную наглухо дверь.
– Так вот зачем понадобились ему молоток и длинные гвозди, – задумчиво произнес Фрэнсис. – Но это же надо додуматься забить дверь изнутри! Ничего удивительного, что он так перемазался… Но зачем ему это понадобилось? Впрочем, людям нередко приходят в голову бредовые мысли, а если точнее – фантазии. Придумают же киношники всякое разное! В фильмах никогда не обходится без того, чтобы доспехи не вскочили и не рубанули кого-либо палашом. Это просто традиция. Даже Сондерс первым делом подумал об этом. – Он нахмурился. – Дьявольщина какая-то! Заколотил одну дверь – открылась другая, в покойницкую.
– И откуда только силы взялись, – заметил Сондерс. – Дверь крепкая, как стена. Я сам видел, как он забивал ее. Забивал и бубнил «Донжон, донжон». А мне все слышалось «Демижон, демижон»… Оплетенная бутыль с вином, стало быть… – Он облизнул губы. – Странно, не правда ли? Да, он ведь забил и наружную дверь в саму башню, со двора! Вот ведь какое дело, капитан!
– Суешь свой нос повсюду, а толку чуть! – сказал Фрэнсис безучастно. – Ладно, иди и выпей что-нибудь, если тебе невтерпеж. Тоже мне, демижон… – Фрэнсис задержался возле тела отца. – Думаю, нам понадобится лупа, – сказал он погодя. – В кабинете есть одна. Понимаете, я почти уверен, что тот, кто задушил его, был в латных рукавицах. А у них острые края, так что, возможно, остались царапины на кожаной тетиве… – Ой! – Он наклонился. – Тут бумажник отца, – сказал он, показывая на кожаный бумажник, лежавший рядом с телом, в тени. Бумажник был раскрыт, из него выглядывало несколько испачканных листочков, на которых были оттиснуты инициалы лорда Рейла. – Мы не должны дотрагиваться до него. Дознаватели всегда выходят из себя, когда дотрагиваешься до вещдоков.
Тэрлейн сказал:
– Может быть, нам лучше…
– Да, конечно, – прервал его Фрэнсис. – Расспросить обо всем Пат? Скажу вам, это просто ужасно. Я вот думаю, как хорошо, что я играю в гольф.
– В гольф? – удивился Тэрлейн.
Фрэнсис вытер лицо и шею большим носовым платком, взгляд у него стал жестким.
– На площадке для гольфа встречаешься с интересными людьми, – пояснил он. – Интересные люди есть и в том отеле, мимо которого мы проезжали, когда ехали сюда. Вы когда-нибудь слышали о Джоне Гонте?
– Нет, не слышал.
– Думаю, мы все еще услышим о нем, – заявил Фрэнсис, нахмурившись. – Пойдемте, сэр.
Когда они вышли из Оружейного зала, он снова запер дверь и убрал ключ в карман. Потом они прошли сквозь библиотеку и вошли в гостиную. Сондерс шел следом. Патриция лежала свернувшись калачиком на кожаной кушетке и невидящими глазами смотрела на бронзовую лампу. Бледная, в нарядном платье, кружевные оборки на груди которого были смяты и испачканы. Мэссей сидел на краю кушетки рядом с ней и держал ее за руку. Сэр Джордж Анструдер, с лицом постаревшим и усталым, держал в руке бильярдный кий и пристально смотрел на нее.
Сэр Джордж сказал:
– Господи боже, вы все посходили с ума или это правда?
– Пойдите и посмотрите сами, – ответил Фрэнсис, пожав плечами. – Бог мой, я сожалею, Пат. Должно быть, ты сильно испугалась. Но что случилось?
– Я в порядке, правда, – ответила она ему срывающимся голосом и заплакала.
Мэссей вынул из кармана носовой платок и вытер ей глаза. Взяв пустой стакан из ее руки, он поставил его на столик и снова сел рядом с ней.
– Со мной все в порядке! – повторила она с надрывом в голосе. – Я не ребенок. А что с отцом? Он что…
– Он умер, дорогая, – сказал Фрэнсис. – С этим ничего не поделаешь. Но расскажи нам обо всем.
Пат с трудом приподнялась и посмотрела на брата широко открытыми, мокрыми от слез, испуганными глазами. Она сказала:
– Я чуть не споткнулась об него. Это было ужасно. Горела только одна слабая лампа, и я увидела его туфлю, повернутую в сторону.
– Но что ты там делала, дорогая?
– Я там просто шла, вот и все! – сказала она слегка удивленно, словно это все объясняло.
– Шла, конечно, и наткнулась на отца, но я спрашиваю, что ты там вообще делала? В Оружейном зале?
Она молчала и, похоже, старалась что-то придумать.
– Я просто была там, Фрэнк. Я имею полное право ходить туда, когда хочу, разве нет? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Конечно. Ты что, просто бродила там?
– Вот именно! Просто бродила.
Фрэнсис покачал головой:
– Бродила в темноте? Ты же трусиха, Пат! Вечно тебе мерещатся привидения. Мы – твои друзья. Скажи нам, что ты там делала?
– Я так плохо к нему относилась, – всхлипнула она. – Я его терпеть не могла, огрызалась… Я пряталась за печью…
Фрэнсис нахмурился, взглянул на сэра Джорджа, который крутил в руках кий. Подвинув кресло, Фрэнсис сел рядом с Пат и взял ее за руки.
– Ты имеешь в виду большую изразцовую печь в дальнем конце зала?
– Не скажу! – крикнула она.
– Но ты только что сказала…
– Не скажу! Не скажу! Не скажу! – выкрикивала она, мотая головой. – Что бы ты ни говорил, это не твое дело. Я тоже испачкала свои руки, – добавила она ни с того ни с сего.
Сэр Джордж тронул Фрэнсиса за плечо:
– Она пережила сильный нервный шок, Фрэнк. Лучше оставить ее в покое на время.
– Какой вы милый! – сказала Патриция и зарыдала.
– Успокойся, дорогая, – сказал ей Фрэнк. – Ты ведь не слишком долго находилась в зале, правда?
– Нет. Не очень. Мне надо было сначала сменить платье, потом, когда я пошла через библиотеку, вот тот пожилой человек сидел перед камином с закрытыми глазами, и я решила, что он уснул, и пошла на цыпочках. Потом я вернулась в зал и была в его дальнем конце…
– Ты включала полный свет?
– О нет! Кто-то, должно быть, сделал это… Пожалуйста, перестань мучить меня! Пожалуйста!
– Все в порядке, Пат. Не заводись! – Фрэнсис похлопал ее по плечу. – Вот, вытри свой нос. Молодец! А что случилось потом?
– Ну, понимаешь, я просто ждала… Понимаешь? Потом я услышала какой-то звук, какое-то движение или чьи-то шаги. Шум воды мешал понять, что это было. Тем не менее я спряталась за печью.
– Это, должно быть, был я, – сказал Мэссей ровным голосом. – А что потом, мисс Стайн?
– Потом я долго ждала и слышала, как разговаривали какие-то люди. Наверное, они говорили громко, потому что обычно из-за шума воды вообще ничего не слышно, а затем я услышала, как захлопнулась дверь.
– Это вошел отец, – тихо сказал Фрэнсис. – А теперь спокойно, Пат! Ты выглянула из-за печи?
– Нет, господи, нет! Я не хотела, чтобы меня обнаружили… Не знаю, что я говорю, но тем не менее в этот момент я была за гобеленом. Я отталкивала его руками от лица. Он отвратительный и грязный, и я подумала, что в нем есть букашки и…
Внимательно глядя на широко открытые глаза девушки и ее хрупкие руки, Тэрлейн представил себе эту сцену. Огромный полутемный зал, наполненный зловещими тенями. Лорд Рейл ковыляет по залу после того, как за ним гулко захлопнулась дверь, и вот уже его шаги становятся неслышными, когда он минует середину зала, где шум водопада наиболее громкий. И тут, когда его дочь стоит за огромным гобеленом, в шею ему врезается тетива… Даже если бы он закричал, она бы не услышала его. Но тетиву резко набросили сзади руки в латных рукавицах, и потребовалось менее минуты, максимум двух, чтобы он перестал дышать.
