Рекс Стаут - Умолкнувший оратор
Мисс Гантер признала, что совершила ошибку. До среды она никому не говорила о пропаже, пока полиция не спросила, что лежало в чемоданчике, с которым она пришла в гостиную. Конечно, какая-нибудь крыса из Ассоциации промышленников донесла об этом полиции. Она объяснила свое молчание тем, что ей было стыдно признаться в халатности, заметив, однако, что молчание не принесло никакого вреда, так как содержимое чемоданчика не могло иметь связи с убийством.
— Четыре человека утверждают, что чемоданчик был у вас, когда вы из гостиной направились в зал, — прошептал Вульф.
Слова Вульфа не произвели на Фиби Гантер никакого впечатления. Она пила виски, разбавленное водой, и курила сигарету.
— Кому вы верите — мне или им? Меня нисколько не удивит, если не четыре, а сорок человек из ассоциации заявят, что подглядывали в замочную скважину и видели, как я убила мистера Буна.
— Но миссис Бун не имеет отношения к ассоциации.
Фиби пожала плечами.
— Мистер Кэйтс рассказал мне: она недолюбливает меня. Ей была ненавистна мысль, что ее муж зависит от меня. Обратите внимание — она не утверждает, что видела у меня чемоданчик, когда я выходила из гостиной.
— А в чем мистер Бун зависел от вас?
— Я была исполнительницей его распоряжений.
— Понимаю, — тихо сказал Вульф. — Но что он получал от вас взамен? Покорность? Лояльность? Дружбу? Счастье? Удовлетворение страстей?
— О боже! — лицо ее исказила гримаса. — Можно подумать, что эти вопросы задает жена какого-нибудь конгрессмена… Мистер Бун видел во мне квалифицированного работника. — Она всплеснула руками. — Неужели вы тоже читаете старомодные романы… Что ж, если вы желаете знать, находилась ли я в интимной связи с мистером Буном, отвечу: нет. Во-первых, у него не было времени для флирта, — так же, впрочем, как и у меня, во-вторых, он был не в моем вкусе. Правда, я поклонялась ему.
— Да?
— Да, — ответила она с ударением. — Он имел дурной характер, был толст, вечно обсыпан перхотью и доводил меня чуть ли не до сумасшествия своими попытками соблюдать режим. Но это был самый честный, самый хороший человек из всех, кого я только знала. И он боролся с грязной шайкой свиней и мошенников. Да, я поклонялась ему, но что касается других чувств…
Казалось, с вопросом о чувствах было покончено. Заполняя страницу за страницей в своем блокноте, я спросил себя, насколько я верю ее словам, и когда понял, что стрелка моей веры достигла цифры «90» и все продолжала ползти вверх, — дисквалифицировал себя за пристрастность.
У Фиби сложилось определенное мнение относительно убийства. Она не сомневалась, что Буна убил кто-то из членов Ассоциации промышленников, причем в одиночку. Он мог быть из тех, кому мешала деятельность Буна как руководителя Бюро регулирования цен или чьи интересы он ущемил. Преступника не заботило, в какое положение он поставит ассоциацию. Поэтому Фиби Гантер соглашалась с Вульфом, что промышленники заинтересованы в поимке убийц.
— Не означает ли это, — спросил Вульф, — что вы лично и ваше Бюро цен предпочли бы, чтобы убийца не был обнаружен?
— Как вам сказать… — пожала она плечами. — Однако, вопреки логике, я хочу, чтобы его поймали.
— Понятно, вы же так высоко ценили мистера Буна… Но, в таком случае, почему вы не пришли вчера вечером?
То ли у нее был заранее заготовлен ответ, то ли ей не надо было его придумывать, но она тут же сказала:
— Не хотелось. Я очень устала и не знала, кого могу встретить у вас. Я уже ответила на тысячи вопросов в полиции и в ФБР и хотела отдохнуть.
— Однако с мистером Гудвином вы все же приехали…
— Конечно. Любая усталая женщина отправилась бы с мистером Гудвином куда угодно, потому что с ним ей не пришлось бы ни о чем думать. — Даже не взглянув в мою сторону, она продолжала: — Однако я не собираюсь провести здесь всю ночь, а время уже позднее. Не пришел ли мой черед задавать вопросы?
Именно в это время Вульф взглянул на часы и со вздохом сказал: «Спрашивайте».
Она переменила позу, пригубила бокал, эффектно откинула голову на спинку кресла и спросила безразличным тоном:
— Кто договаривался с вами от имени Ассоциации промышленников, на что вы дали согласие и сколько они посулили вам за труды?
Вульф растерялся и не мигая уставился на нее:
— О нет, мисс Гантер, так дело не пойдет!
— Почему? Мы ведь договорились!
Вульф понял, что попался в ловушку.
— Ладно, ничего не попишешь… Ко мне приехали мистер Эрскин с сыном, мистер Бреслоу и мистер Уинтерхоф. Затем появился мистер О'Нил. Они наговорили с три короба, но главное наняли меня провести расследование. Я дал согласие попытаться найти убийцу. Во что…
— Кто бы он ни был?
— Да. Не перебивайте. Во что им обойдется мое содействие, покажет будущее. Мой гонорар будет прямо пропорционален расходам.
— Не пытались ли они навязать вам мысль, что убийца не принадлежит к их ассоциации?
— Нет.
— Не создалось ли у вас впечатления, что они подозревают какое-либо определенное лицо?
— Нет.
— Не считаете ли вы, что убийцей является один из них?
— Нет!
— Все нет и нет! Вы ведете нечестную игру! — возмутилась она.
— Я отвечаю на ваши вопросы и не сказал ни слова неправды. Сомневаюсь, что вы были так же честны в отношении меня.
— В чем же я вас обманула?
— Пока не знаю, но узнаю. Продолжайте.
— Простите, — вмешался я, — но еще не было прецедента, чтобы вас допрашивал человек, подозреваемый в убийстве. Следует ли мне все это записывать?
Он даже не посмотрел в мою сторону.
— Продолжайте, мисс Гантер. Мистер Гудвин не мог упустить случая, чтобы не назвать вас подозреваемой в убийстве.
Она тоже игнорировала меня.
— Не считаете ли вы, — спросила она, — что использование в качестве орудия убийства разводного ключа свидетельствует о непреднамеренности убийства? Ведь никто не знал, что там окажется ключ.
— Нет, не считаю.
— Почему?
— Потому что убийца мог явиться вооруженным, но, увидев разводной ключ, решил воспользоваться им.
— И все же, могло ли убийство быть непреднамеренным?
— Да.
— Не создалось ли у вас впечатления, что кто-нибудь из Ассоциации промышленников знает, кто взял чемоданчик?
— Нет.
— Или где он сейчас находится?
— Нет.
— Подозреваете ли вы кого-нибудь?
— Нет.
— Почему вы послали мистера Гудвина за мной? Почему именно за мной, а не за кем-либо другим?
— Потому что вы не ответили на мое приглашение, и я хотел узнать, почему.
Она замолчала, осушила бокал до дна и пригладила волосы.
— Все это чушь, — подчеркнуто произнесла она. — Я могу неделю подряд задавать вам вопросы, но откуда мне знать, говорите ли вы правду? Вы утверждаете, например, что вам неизвестно, что стряслось с чемоданчиком и где он находится, а он, возможно, спрятан в этой самой комнате, может быть, даже в вашем письменном столе. — Она посмотрела на бокал, увидела, что он пуст, и поставила на столик.
Вульф кивнул.
— Я находился в таком же невыгодном положении, когда расспрашивал вас.
— Но мне незачем вам врать!
— Пф! У людей всегда есть причина что-нибудь скрывать. Продолжайте.
— Не стоит, — она поднялась и оправила юбку. — Это бесполезно. Лучше поеду домой и лягу спать. Посмотрите на меня. Похожа на измотанную каргу?
Это снова обескуражило Вульфа. Его отношение к женщинам таково, что они редко спрашивали его, как они выглядят.
— Нет, — буркнул он.
— Опять нет, — улыбнулась она. — А я измотана до предела. Но обычно чем больше я устаю, тем меньше это заметно. Во вторник я пережила самое большое потрясение в жизни, и с тех пор ни разу еще не заснула по-настоящему. — Она обернулась ко мне: — Скажите, пожалуйста, где легче всего поймать такси?
— Я вас отвезу, — сказал я. — Мне все равно нужно поставить машину в гараж.
Она пожелала Вульфу спокойной ночи, мы оделись, вышли и сели в машину. Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.
— Итак, вы имели успех у Ниро Вульфа, — заметил я.
Она промолчала.
В конце Сороковых улиц нас задержал светофор.
— Кажется, у меня сейчас начнется истерика, — сказала она. — Не пугайтесь.
Я посмотрел на нее. В жизни не видел человека, столь далекого от истерики. Когда я остановил машину перед ее домом, она выпорхнула на тротуар — я не успел даже пошевелиться — и протянула мне руку.
— Спокойной ночи. Или это является нарушением ваших правил пожать руку человеку, подозреваемому в убийстве?
Она скрылась в подъезде.
Когда я поставил машину в гараж и вернулся домой, то зашел в кабинет, чтобы проверить, хорошо ли заперт сейф. На моем столе лежала нацарапанная рукой Вульфа записка:
«Арчи, впредь не встречайся с мисс Гантер без моего указания. Умная женщина всегда опасна. Мне не нравится все это дело, и завтра я решу, не отказаться ли от него и от аванса. Утром вызови Пензера и Гора.
