Рекс Стаут - Рассказы
Скорее всего, он подумает, что звонивший точно осведомлен о его местонахождении, и наверняка захочет узнать, кто это. Во всяком случае, нам стоит попробовать — ведь мы ничего не теряем.
— Уж это точно, — мрачно согласился адвокат. — Да, я не говорил тебе, Дэн, что вчера снова был у Хэммела. Там все по-прежнему — ничего не делается.
— Разумеется, ничего не делается, сэр. — Дэн забрал у адвоката письмо. — Я сейчас же спущусь вниз и размножу его на копировальном аппарате, потом узнаю через справочную список городских кинотеатров и свяжусь с агентством по найму, чтобы прислали нам в помощь с десяток девушек для рассылки.
Полагаю, сэр, будет лучше, если вы подпишете все эти письма, — тогда у них будет стимул бороться за вознаграждение.
— Нет, письма, конечно, нужно подписать, но ты можешь сделать это и сам, — заметил мистер Лег, глянув на часы. — Меня ждут на ужин.
Таков был план дальнейших действий, разработанный Дэном. К его немалому удивлению, мисс Веннер вызвалась помочь, и с помощью десятка девушек, присланных агентством, к полуночи они прдготовили, подписали, запечатали и наклеили марки на десять тысяч писем. Дэн отнес их на главный почтамт, после чего проводил домой мисс Веннер.
А тем временем мистеру Легу представилась возможность получить новую порцию возмущения. Мероприятие, на которое он попал, вряд ли можно было назвать ужином как таковым. Скорее это была неофициальная встреча членов специального комитета одного из элитных клубов города, устроенная в честь одного из его членов, высокопоставленного дипломата, только что возвратившегося из-за границы. На ужине присутствовали также Джеймс Рейнольдс, банкир, магнаты Альфред Синнотт и Кокрэн Апдеграф, судья Фрэзер Мэнтон и еще два-три человека.
Несмотря на то что мистер Лег был знаком с судьей Мэнтоном уже несколько лет и с тех пор конечно же не раз виделся с ним, их знакомство никогда не выходило за рамки шапочного. Поэтому, когда после ужина они перешли в клубную библиотеку и мистер Лег подошел к судье с разговором, в тоне его звучал некоторый оттенок официальности. Они поговорили немного на тему, которая обсуждалась ранее за ужином и вызвала у них разногласия.
— Да, кстати, судья, — сказал мистер Лег, когда представился подходящий случай, — хочу поблагодарить вас за то, что назначили меня на дело этого Маунта. Я имею в виду это дело об убийстве, хотя до сих пор не понимаю, почему на него выбрали именно меня.
— Вот как? — Судья Мэнтон удивленно поднял брови. — Не стоит благодарности.
— О-о… Совершенно определенно стоит! Последние три недели я мог бы без преувеличения назвать самыми интересными в моей жизни. Я работал день и ночь, потратил десять тысяч долларов, и есть шанс, что я выиграю это дело.
— Э-э… Вы конечно же знаете, что я не имею права обсуждать дело за пределами суда?
— Да, я понимаю это, — поспешно согласился мистер Лег. — Я только хотел сообщить вам, что, возможно, буду завтра в суде с просьбой об отсрочке слушания этого дела.
— Вот как? — Брови судьи Мэнтона снова удивленно приподнялись. — Для этого у вас, надо полагать, имеются веские причины?
— Нет, никаких особенных причин. Просто мне пока не удалось разыскать своего главного свидетеля, и, как мне известно, в случаях, когда речь идет о жизни человека, слушание дела обычно откладывается без особых трудностей. Надеюсь, у окружного прокурора не будет возражений?
Ответ последовал не сразу. Судья Мэнтон достал из кармана портсигар в расшитом золотом шелковом чехле, вынул из него сигарету и прикурил. Выпустив в потолок два столба дыма подряд, он вдруг приблизился к мистеру Легу и, глядя ему прямо в глаза, быстро заговорил тихим голосом:
— Не знаю, мистер Лег, будет ли возражать окружной прокурор, но я точно буду. В списке дел, назначенных к слушанию, уже вряд ли найдется место для еще одной отсрочки — разве что только для тех, что имеют реальные основания. У вас был месяц на то, чтобы подготовить дело и разыскать свидетелей. Разумеется, вы можете прийти в суд и подать заявку на отсрочку слушания вашего дела, но, мой дорогой Лег, как частное лицо, я бы не посоветовал вам слишком рассчитывать на это.
Судья Мэнтон вдруг замолчал, выпустил в воздух третий столб дыма и, резко развернувшись, пошел прочь.
— Ишь ты! — выдохнул в крайнем изумлении мистер Лег. — Провалиться мне на месте, если на Мэнтона не пытаются надавить так же, как на Дика Хэммела!
Господи, как бы я хотел вывести вас всех на чистую воду!
Весь путь до дома — расстояние ни много ни мало в две с лишним мили — он прошагал пешком, вглядываясь в лица прохожих в надежде встретить Патрика Каммингса. На этот раз мистер Саймон Лег был настроен куда как серьезно — если прошагал две с лишним мили, когда достаточно было только поднять палец, чтобы остановить любое стремительно пролетавшее мимо такси.
Придя на следующее утро в офис, мистер Лег первым делом рассказал Дэну о своем разговоре с судьей Мэнтоном. За ночь его негодование только возросло, теперь он сомневался в праведности самой полиции и даже органов правосудия.
— Нет, ты представь! — возмущался он. — Они готовы лишить человека жизни, лишь бы только спасти доброе имя одного из своих друзей! А возможно, тут замешаны политики. Только что бы это ни было, все это дурно пахнет! Я не мог представить, что Дик Хэммел на такое способен, а теперь, когда сам судья…
— А меня, сэр, это не удивляет, — заметил Дэн. — Я уж было собирался сказать вам, да только тогда в этом не было проку. В общем, единственная наша надежда — это кинотеатры. В нашем распоряжении их десять тысяч. Мы разослали письма по всему Нью-Йорку, беспокоит только то, что он мог сбежать в Сан-Франциско.
— Или вообще мертв.
— И такое возможно, сэр. Но будем надеяться, что нет. Ради Маунта.
— Итак, давай определимся. В нашем распоряжении осталось всего шесть дней. Я намереваюсь вызвать Дикинсона — пусть задействует как можно больше людей.
Не знаю, Дэн… Если честно, я почти готов сдаться.
А еще через некоторое время начались телефонные звонки. Вопросы на другом конце провода сыпались самые разные — от количества волос на голове Патрика Каммингса до цвета шнурков на его ботинках. В конечном счете Дэн распрощался с мыслью оставить офис и весь день просидел за своим рабочим столом с прижатой к уху телефонной трубкой. Лишь в конце дня он сделал два собственных звонка: один матери — чтобы предупредить, что не придет сегодня ночевать, а другой — в мебельную контору на Четырнадцатой улице. Часом позже мистер Лег, до которого из соседней комнаты донесся какой-то непривычный шум, выглянув за дверь, обнаружил там человека, устанавливающего кушетку с матрасом и подушками.
— Это мой заказ, сэр, — объяснил Дэн изумленному шефу. — Буду ночевать здесь и отвечать на телефонные звонки.
После этого он начисто отказался покидать офис, куда ему доставляли еду из ближайшего ресторана. По правде говоря, Дэна мучили угрызения совести — теперь он начал бояться, что ошибся, не сказав шефу о своих вполне обоснованных подозрениях. Впрочем, он пытался утешить себя, представляя, как шеф посмеялся бы над ним.
Но бедный юноша мучился, понимая, что его желание славы подвергало опасности жизнь невиновного человека. Теперь вся его надежда была на телефон. Неужели не сработает? Всякий раз, когда раздавался звонок, нервы его напрягались до предела.
На следующий день мистер Лег пошел в суд с просьбой о двухнедельной отсрочке слушания дела, заручившись перед этим согласием окружного прокурора.
Однако судья Мэнтон отверг прошение, и адвокат покинул здание суда в ярости.
До суда оставалось всего пять дней.
А тем временем из кинотеатров поступило несколько ложных сигналов. Большинство из них оказались явными ошибками, но по одному из звонков Дэну пришлось сорваться и срочно выехать в Стэмфорд.
Прибыв на место и зайдя в кабинет управляющего, он застал его за беседой с рыжеволосым коротышкой-ирландцем, чье имя и впрямь оказалось Патрик Каммингс. Однако это определенно был не тот человек, которого они искали.
— Вы вообще-то читали описание? — возмутился Дэн.
— Конечно, — ответил управляющий. — Но я боялся что-нибудь упустить.
— Да вы просто болван! — бросил на ходу молодой человек, торопясь выскочить на улицу, чтобы успеть на следующий поезд до центра.
Это произошло днем в понедельник, а суд был назначен на среду.
В тот же день, но чуть позже мистер Лег подошел к столу Дэна. Юноша сидел у телефона, глубоко погруженный в созерцание какого-то предмета, лежавшего перед ним на столе. Склонившись пониже и заглянув ему через плечо, мистер Лег увидел белый клочок бумаги с выведенными от руки словами: «Bonneau et
Mouet — Сухое», а чуть подальше — увеличенную фотографию мужчины.
Ткнув в нее пальцем, мистер Лег удивленно спросил:
