Давай поговорим! (сборник) - Михаил Михайлович Попов
Меня слегка расстроило другое: мне было бы выгоднее, чтобы Оленька продолжала считаться ангелом или по крайней мере она сбросила бы свою маску по моей команде, так сказать. Но, как выясняется, невозможно предусмотреть все, и даже в моих глазах картина слегка приукрашена.
А литератор оказался ненаблюдателен. Я случайно приоткрыл перед ним дверку в стене лабиринта, а он благополучно протопал мимо. Он продолжает думать, что мною в моих психологических разысканиях руководит прекраснодушное, как доктор Айболит, чувство, и оно оскорблено открывшейся картиной разгула плоти и изворотливостью интеллекта, вставшего на защиту этого разгула.
— На самом деле, Илюша, это довольно распространенная ситуация. Расставание с одним из комплексов юности. Ведь как нас учили! Лиза, Наташа и тому подобное, как с них брать пример, они же неземные существа. Даже Федор Михалыч, описывая самые страшные извивы женской души, в конце концов их оправдывал: за весь девятнадцатый век нет ни одного отрицательного женского персонажа. — Он опять встал, и мы опять покатились по нежно загибающейся вокруг пруда дорожке, сквозь нежный воздух заката. Все было, как в лучшие времена: пруд, закат, разговоры о литературе. — Женщина — священная корова русской литературы, и когда ты сталкиваешься на коммунальной кухне с монстром в бигудях, с ночной смены, в грязном халате, с полным ртом матерщины, попадаешь в тупик: или врет великая русская, или это существо не женщина.
— Мне нравится ваша реакция. Вас действительно заботит мое отношение к женщинам?
— То есть?
— Вы явно смягчаете удар, как будто меня должна до глубины души потрясти картина интимной жизни Оленьки Брюхановой. У нас речь о другом, о том, что вы не убивали.
— Это верно.
— Мурка, например, когда мы дошли до этого места, для начала взвизгнула от облегчения, но тут же задалась вопросом: кто?
— Мне было важнее узнать, что не я.
— А что вам проку, что я это знаю, ведь я не следователь.
— Все равно как-то спокойнее. В какой-то момент у меня появилось ощущение, что все против меня, неприятное, я вам скажу, ощущение.
Быстро темнело, к пруду вышли собаки из окрестных домов, они обнюхивали землю, траву, деревья, словно отыскивали следы только что исчезнувшего солнца. Огромный лебедь, терпеливо позировавший трем живописцам, вдруг догадался, что малюют они не его величество, а портал одного из достопримечательных зданий, и раздраженно хлестнул крыльями по отяжелевшей воде и прошел несколько метров на цыпочках.
— Так кто же все-таки? — не выдержал Платон Сергеич.
А я как раз представлял себе объяснение Фиры с Равилем и представить не мог. Несмотря на огромный опыт, накопленный моим слухом в изучении нашей квартиры, я очень редко с уверенностью мог сказать, что означают грюканье, цоканье, свист и треск, доносящиеся из-за занавесок. Вот сейчас у них на столе, а может, и не на столе лежит, мутно поблескивая (пистолеты всегда поблескивают так), пистолет, выпустивший пулю в сердце Матвея Брюханова. Что при этом делает Равиль? Молча ходит вокруг и теребит ус? Нет, ус в такой ситуации теребил бы хохол. Сидит, схватившись за голову? Нет, за голову хватаются итальянцы. Нервно курит? Он не курит. Что делает Равиль? И что делает Фира? Явно не причитает, не прижимает ладонь ко рту, не трет платком глаза.
— Я с уверенностью могу сказать, что ваш пистолет сейчас находится у Равиля. Не верите мне, спросите у него сами и последите за реакцией.
— Зачем это мне нужно? Я не хочу, как можете догадаться, иметь к этой истории никакого отношения.
— Но это невозможно, пистолет, как ни крутите, ваш.
— Опять двадцать пять. Марина не убивала, я не убивал. Варвара была на дежурстве, остается Равиль… Вы к этому подводите? А по тону слышно, что и не Равиль, стало быть, опять все сначала. Может, все-таки Мариночка? А Фире Матвей, к вашему сведению, накануне отвесил пару хороших оплеух…
— Вы стали бы из-за этого убивать?
— Но Равиль мог пойти разбираться, Брюханов из куражу достал пистолет. Свалка, выстрел. А у меня на всю квартиру орал магнитофон.
— Мы уже говорили об этом.
— Да, Илюша, вроде бы логично — непредумышленное убийство. Но тогда бы он постарался избавиться от пистолета. Какая-то ерунда, честное слово…
— Вы, похоже, не в курсе, что в квартире в эту ночь был еще один человек.
Скорость передвижения моего кресла снизилась, как будто часть сил Платон Сергеич перебросил в мозг. Сейчас он со страшной силой выворачивает слова моему намеку, чтобы добиться от него истинного смысла. Он уже успел усвоить, что сегодня я ничего не говорю зря. Наконец, кажется, пришел к определенной мысли.
— Послушайте, мужчина, — в голосе искусственный смешок, — не хотите ли вы навлечь подозрение на себя?
— Зачем? Вы бы все равно мне не поверили. Я прикован к своему коню, и вы отлично знаете, насколько прикован. Я имел в виду Владика, он провел ночь в комнате Марины.
— Это такой в очках, поганенький?
— Мне он тоже не понравился.
— Но ему-то зачем?
— Возможно, ревность, она могла его довести до решительных шагов.
— Ревность к Матвею?
— Как будто вы ничего не замечали.
— Нет, кое-что я замечал… Трудно было не заметить. И вы считаете, что это была всего лишь верхушка айсберга, да?
— Наоборот, там было очень даже горячо.
Проигнорировав мою неудачную попытку скаламбурить, Платон Сергеич без предупреждения разорвал кольцо нашей прогулки и покатил меня в сторону от пруда. Вот так всегда: решения о том, что прогулку пора сворачивать, всегда принимаю не я. Несколько раз я просто ради отстаивания своих прав начинал капризничать, проситься домой после первого же круга. Но потом понял, что это зря, в смысле свободы передвижения я навсегда останусь на уровне домашней собаки, тут их отношение ко мне изменить было нельзя. И потом, я слишком любил пруд.
Платон уже подкатывал меня к подъезду. Все же интересно было узнать, с чего это он вдруг так сорвался? С одной стороны, эта реакция меня радовала, с другой — я не мог в точности определить, чем именно она вызвана, и это меня огорчало. А задумал наверняка, потому что с такой решительностью несется для того, чтобы осуществить задуманное. И пусть несется. Он еще не знает, что у меня для него имеется и еще один сюрприз и он будет ему преподнесен в последний момент.
