Сирил Хейр - Жилец. Смерть играет

— Неужели вы не понимаете, сэр? Это значит, что человек, которого мы все время искали — этот пропавший кларнетист, — он вовсе и не должен быть кларнетистом! Ведь никто и не слышал, чтобы он играл. Он может быть кем угодно. Нам придется начинать все сначала.

— Наоборот, — невозмутимо поправил его Макуильям. — Если только я не ошибаюсь, здесь мы можем остановиться. Вы со мной согласны, мистер Петигрю?

Петигрю ответил не сразу. Сцепив руки на колене и откинувшись в кресле, он проговорил, ни к кому не обращаясь:

— Каким же дураком… Каким идиотом я был! Вот уж действительно дилетант! Прямо у меня под носом лежал простой, очевидный факт — и я его прошлепал! Что сказал Эванс? «Я думаю, об этом каждому известно». Вот именно — почти каждому, кто имел отношение к делу. Об этом знала миссис Бассет и мисс Портес. Прекрасно знала моя жена. В любой момент я мог бы ее спросить и получить простой ответ. Но мне и в голову не приходило спрашивать ее, хотя она предлагала свою помощь. Это для меня урок, инспектор, предоставить расследование тем, кому это положено.

Тримбл бросил растерянный взгляд на Петигрю, затем на Макуильяма, затем снова уставился на Петигрю.

— Вы хотите сказать, сэр, — запинаясь, выговорил он, — что эта информация действительно помогла разрешить дело? Когда я ее узнал, я подумал…

— Помогла! — воскликнул старший констебль. — Господи, спаси и помилуй нас! Вот парень, который предпринял самостоятельное решение и раскрыл преступление века, а он еще спрашивает, помогло ли это! — Он налил стакан виски для себя и для Петигрю. — Это заслуживает того, чтобы за это выпить. Мистер Тримбл, ваше здоровье! Но где ваш стакан? Ну, ну, я настаиваю, чтобы вы пропустили капельку!

— Благодарю вас, сэр, — кисло отозвался инспектор. — Лучше я выпью немного содовой, если можно. А теперь, сэр, может, вы или мистер Петигрю расскажете мне, что именно я сделал?

Глава 19

МАДАМ КТО И ЛЕДИ КАК

Шеф полиции посмотрел на Петигрю:

— Думаю, это ваша заслуга. Расскажите вы.

Петигрю ответил не сразу.

— Сказать, что вы сделали, инспектор, — наконец заговорил он, — довольно легко. Когда я впервые озвучил свою версию мистеру Макуильяму, я сразу сказал ему, что она ведет к невероятному. И с тех пор мы безнадежно и беспомощно созерцали эту невероятность. Вы устранили ее. Вот и все. До сих пор, пока мы искали преступника, который умеет играть на кларнете, мы искали того, кого попросту не существует. А теперь, когда мы знаем, что нам нужно просто искать человека, который может наклеить фальшивые усы и нацепить очки в роговой оправе и сидеть в оркестре с кларнетом в руке — вот он. — Он указал рукой на груду документов, которые ранее вытащил из портфеля старший констебль. — Должен пояснить, — добавил он, — что я говорю о моем уважаемом коллеге, секретаре комитета общества любителей музыки Маркшира.

— Мистер Диксон! — воскликнул Тримбл. — Вы и в самом деле говорите о мистере Диксоне, сэр?

— Могу вас уверить, о нем и ни о ком ином. И с сожалением вынужден добавить, что ему помогала миссис Диксон, которая в гораздо более хороших отношениях со своим мужем, чем продемонстрировала вам.

— Мистер Диксон! Но я не понимаю… Зачем ему нужно было совершать такой страшный грех?

— Что касается «Зачем», здесь я могу вам помочь. Я заметил причину уже давно, и доказательства находятся вон в тех бумагах. По-настоящему трудной проблемой было «Как». Выто и помогли ее разрешить! Поскольку ответ на этот вопрос у вас уже есть, вам не потребуется много времени, чтобы добраться до правды, но я могу сократить вам работу. Есть некоторые детали, которые пока мне не понятны, но надеюсь, что вы сможете их прояснить по мере того, как мы будем рассматривать это дело.

Взглянув в этот момент на инспектора Тримбла, никто бы не поверил, что всего несколько минут назад он находился на грани отчаяния. С довольной улыбкой человека, добившегося поразительного успеха, он откинулся на спинку кресла и слушал, как помощник наносил последние штрихи на его работу. Макуильям и Петигрю незаметно подмигнули друг другу, и последний продолжал:

— Итак, зачем? Зачем было Диксону убивать женщину, с которой он благополучно разошелся еще в 1942 году? И он, и она снова вступили в брак и совершенно не были заинтересованы в жизни… и в смерти друг друга. Во всяком случае, так казалось. Как ни странно, но преступный мотив, ради которого Диксон должен был желать избавиться от своей бывшей жены, был мне представлен на самой ранней стадии дела, фактически, больше чем за сутки до того, как это стало делом полиции. И дала мне этот мотив, правда совершенно того не сознавая, сама Люси Карлесс. Не знаю, инспектор, относитесь ли вы к числу почитателей Диккенса?

— Не могу этого утверждать, сэр. Несколько раз я пытался его прочитать, но нашел его слишком многословным для себя.

— Мисс Карлесс тоже пыталась читать Диккенса… вернее, он подвергался ее попыткам с весьма неблагополучным результатом, как выяснилось. На известном приеме мистера Вентри я случайно в разговоре с ней завел разговор о Диккенсе и упомянул о «Дэвиде Копперфилде».

— Это именно один из немногих романов, который я прочитал. Помню, там был тип по имени Микобер, ужасно забавный.

— Совершенно верно. Еще там две героини, которые друг за дружкой вышли замуж за героя, соответственно Дора и Агнес.

— Ох уж эта Дора! Кажется, именно в этой части книги я увяз.

— Не могу вас в этом винить. У мисс Карлесс было такое же, и даже более отрицательное отношение к этому персонажу. Дело вот в чем: в романе Дора очаровательная, но совершенно неудовлетворительная жена, которая благополучно умирает, в результате чего герой может жениться на не менее очаровательной, но совершенно положительной Агнес. Как следует из истории, собственная женитьба Диккенса оказалась неудачной, и он вбил себе в голову, что ему следовало жениться не на своей жене, а на ее младшей сестре. Конечно, неизвестно, получился бы этот брак благополучнее или нет. Но таково было его состояние ума и, поскольку «Дэвид Копперфилд» по большей части книга автобиографичная, можно себе представить, что многие читатели идентифицируют Дору с миссис Диккенс, и Агнес с ее сестрой — подвернувшаяся в удобный момент смерть Доры и последовавшая за тем женитьба на Агнес были тем, что психоаналитики называют «исполнением желаний».

— Очень интересно, сэр, но я не понимаю…

— Скоро поймете. Когда я упомянул мисс Карлесс про Дэвида Копперфилда, она сослалась не на Микобера, как совершенно естественно, это сделали вы, а на Дору и Агнес и на общепринятую идентификацию их с Диккенсом и с его невесткой. И сказала она об этом вот какими словами, я их в точности запомнил: «Какой он из этого шум устроил! В наши дни он просто развелся бы и женился на другой!» Еще тогда мне показалось, что у нее должен быть свой личный интерес к этой в общем-то старой истории, и я долго ломал над этим голову. Позднее мне пришло в голову простое объяснение, которое теперь оказывается верным. Мисс Карлесс соотносила себя с Дорой — если желаете, с миссис Диккенс — и Диксон сделал именно то, что, по ее мнению, мог сделать Диккенс.

— То есть выходит, миссис Диксон — это Агнес?

— Именно.

— Но ведь эти две леди не были сестрами? Отец мисс Карлесс был польский граф, а девичье имя миссис Диксон — Минч, во всяком случае, так говорит миссис Бассет.

— Что говорит миссис Бассет, говорит и «Дебретт», и оба правы. Но о чем не говорит ни та, ни другой, но что тем не менее правда, — это то, что миссис Минч и графиня Карлессофф (может, нужно говорить Карлессова?) была одна и та же женщина. Бывшая миссис Диксон и настоящая миссис Диксон были единоутробными сестрами.

— Вы все еще не сказали мне, сэр, — напомнил Тримбл Петигрю, — почему Диксону нужно было убивать мисс Карлесс.

— Я думал, все и так ясно. Для того чтобы жениться на ее сестре.

— Жениться на ней? Но он и сделал это, причем много лет назад!

— Да, конечно, он вступил с ней в брак, у старшего констебля имеется свидетельство. Но оно не имеет законной силы. По закону вы не имеете права жениться на сестре жены, с которой разведены, — и в этом случае единоутробная сестра приравнивается к родной. Это результат парламентского акта, принятого во время правления Генриха XVIII, джентльмена, который прошел через множество разводов. С другой стороны, современное законодательство позволяет жениться на сестре умершей жены, что и требовалось Диксону.

Видя недоверчивое выражение в глазах инспектора, Петигрю продолжал:

— Только для того, чтобы доказать, что это не было лишь моей догадкой, вы можете найти на этом столе обращение Диксона к церковному ведомству, известному как Суррогейт, с просьбой выдать ему лицензию на брак с девицей Николой Минч. Оно датировано буквально через неделю после смерти Люси Карлесс. Эта лицензия даст ему возможность оформить брак без объявления в газетах и не сообщая в регистрационную контору.