Лидия Орлова - БРЕНД. Повод для убийства
Азаров ждал их. Нервничал.
– Ну что, друзья, – сказал он. – Рад вас видеть! Присаживайтесь… Длинные разговоры вести не будем – времени у нас мало…
Ни Марина, ни Игорь вопросов задавать не стали.
– По моей информации, вчера все-таки удалось задержать нескольких человек, которые могут быть причастны к убийству Серегина… Могут быть причастны! Но могут и «не быть», если следствие не найдет убедительных аргументов… Так что ситуация для вас, Марина Петровна, продолжает оставаться опасной. Я бы даже сказал – крайне опасной… Я договорился со следователями – вам разрешили уехать. Скорее – рекомендовали уехать во избежание новых инцидентов. Думаю, Игорь должен отправиться с вами. Твои дела, Игорь, могут подождать!
Он сказал это твердо, даже с вызовом. «Неужели думал, что Игорь будет возражать? – подумала Марина и тут же сообразила: – Он просто дает ему понять, что его дела он берет на себя…»
– Понятно, – Игорь, как Марина и предполагала, не собирался спорить.
– Билеты для вас уже куплены, – сказал Азаров. – Для начала – в Вену… Вот билеты, вот деньги… Паспорта у вас с собой? Визы еще действительны?
– Конечно, – ответил Игорь. – Я взял документы. На всякий случай…
– Хорошо. Домой заезжать вам незачем… Что нужно, купите на месте… И последний вопрос. Марина Петровна, кого вы оставите в журнале на время вашего отсутствия?
– Ольгу Слуцкую, – без колебаний ответила Марина. – Лиза еще не готова, не вошла в курс дела…
– Договорились. Игорь, машину припаркуй возле офиса. В аэропорт вас отвезет мой водитель на моей машине. Как устроитесь, сообщите… Будьте осторожны. Не забывайте, как они выследили отъезд Серегиных…
Он помолчал, потом заметил:
– Кажется, все… Вам пора.
Азаров пожал руку Игорю, подошел к Марине.
– Спокойнее, Марина Петровна… Думаю, мы скоро решим все ваши проблемы… И мои – тоже… – добавил он.
– Не будем загадывать, Семен Аркадьевич… Но в это хочется верить…
Игорь взял билеты, и они ушли.
…К вечеру Марина и Игорь были уже в Вене, а утром следующего дня – в Париже. Игорь повез Марину в квартиру на окраине города, которую он снимал, когда бывал в Париже. На счастье, она оказалась свободной.
Примерно два года назад Марина провела здесь ночь – свою первую ночь с Игорем. Тогда она тоже бежала из Москвы, сюда послали ее те, кому она мешала, кто ее и преследовал. Правда, она не знала – даже и не догадывалась – об этом…
Квартира, судя по всему, долго пустовала. Пахло застарелой пылью. Хозяйка, к которой Игорь ходил договариваться, долго извинялась по этому поводу, говорила, что ему надо было бы позвонить, тогда она навела бы порядок заранее. Принесла им чистое постельное белье и полотенца. Удивилась, почему они без багажа.
– Он еще не пришел, – объяснил Игорь. – Мы сейчас за ним поедем, а вы здесь все успеете убрать.
Марина и Игорь знали французский, правда, оба говорили с большим акцентом. Впрочем, хозяйка их хорошо понимала. В отличие от многих она прекрасно относилась к русским, ценила их щедрость и неприхотливость. Может, ей просто везло с постояльцами…
Надо было позавтракать и купить хотя бы самое необходимое – у них не было с собой даже зубных щеток. Ехать за покупками в центр, в большие универсальные магазины, было рискованно – еще встретишь кого-нибудь из знакомых. Русские любят Париж, особенно те, кто, как и Марина, занимаются модой, и вероятность нежелательной встречи была высокой.
Игорь решил взять напрокат машину, опять же в целях безопасности. Через пару часов они уже разъезжали на «Пежо», не новом, конечно, но опрятном, ухоженном. Они без труда купили дорожный чемодан, сумку, джинсы, свитеры и майки, кое-какое бельишко и, разумеется, зубные щетки, пасту, мыло, шампунь – мелочи, без которых не обойтись. Игорь предлагал купить Марине дубленку, но она отказалась. Надо было экономить деньги – кто знает, сколько времени им придется пробыть в бегах…
Обедать решили дома. В ближайшем магазинчике купили кофе, сыр, хлеб, салаты и пару пирожных – Марина обожала настоящие «наполеоны», хотя Игорь считал, что в Москве они гораздо вкуснее… Одно из пирожных, как позже выяснилось, оказалось с сюрпризом – в нем была запечена крохотная – с мизинец высотой – фарфоровая фигурка католического монаха. Марина посчитала это добрым знаком, фигурку вымыла и поставила в спальне на туалетный столик, возле зеркала.
Хозяйка постаралась – их маленькая двухкомнатная квартира была отмыта, проветрена. Возле камина лежала связка дров, и хотя в комнате было тепло, Игорь решил разжечь камин. Марина не спеша разбирала покупки, снимала упаковку, отрезала этикетки и раскладывала вещи на полках старинного гардероба с зеркалом – этот ореховый шкаф был главным украшением их квартиры. Два огромных кресла и небольшой круглый стол с бархатной скатертью, для экономии места задвинутый в угол, тумбочка с телевизором – вот все, что смогло разместиться в крохотной комнатушке. В спальне, кроме кровати и туалетного столика был еще письменный стол небольших размеров. Обычно Игорь здесь работал, но в этот раз работы не предвиделось.
Марина разобрала вещи, оглядела их убогое, но все-таки странно привлекательное жилище.
– Норка какая-то, – заметила она. – Хорошо, что с окном…
– А мне нравится, – отозвался Игорь. – Может, потому, что норка… Мне здесь уютно… Ничто не мешает работать…
Он поправил дрова в камине.
– Видишь ли, когда-то нашей хозяйке принадлежал весь этот четырехэтажный дом… Потом муж умер. Его болезнь разорила семью, теперь у нее осталось несколько квартир, которые мадам сдает по весьма умеренной цене… Обстановка старомодная, но мне это как раз и нравится… Обратила внимание, какой здесь лифт?
Лифт, как и все в этом доме, был миниатюрным: два человека умещались в нем с трудом. Но он был прозрачный – стены образованы изящными решетками, дверь собиралась гармошкой, а ручка была такой красоты, что хоть сейчас в музей…
Огонь в камине разгорелся, Марина устроилась в кресле рядом с Игорем и завороженно смотрела на пламя. Они сидели молча. Так молчать могут только те, кто понимает друг друга без слов…
… Постепенно они привыкли жить уединенно. Они запрещали себе все, ради чего люди стремились в столицу моды, роскоши и изящного вкуса. Не ходили в музеи, не посещали театры и выставки, не ходили по роскошным магазинам, которыми славится Париж. У них здесь было много друзей – они избегали встречи с ними, не звонили даже. Прогулки по улицам и улочкам Парижа – самое сладостное развлечение туристов – они заменили поездками на автомобиле. Обедали каждый раз в новых кафе, покупали продукты там, где на них не могли обратить внимание. Даже от жакета из каракульчи, в который Марина была одета в день отъезда из Москвы, она решила отказаться – он был слишком изысканным и приметным. Купили стеганую куртку с капюшоном, чтобы не выделяться в толпе…
Вначале новый образ жизни, который они для себя установили, тяготил и удручал их. Было в нем нечто если не замкнуто-тюремное, то уныло-тревожное и даже противоестественное. Ограничения в городе, не знающем запретов, казались чрезмерно жесткими. Да и что могло случиться с ними здесь, где принято гулять ночами, где именно с сумерками только и приходит та пьянящая и бесшабашная свобода, ради которой сюда стремятся люди из самых далеких уголков мира…
Вестей из Москвы не было. Что там происходило, они не знали. Отсутствие событий и даже информации о событиях вначале тревожило Марину, она хотела обзавестись компьютером, чтобы выходить в Интернет, но Игорь стал возражать, и Марина отказалась от этой идеи. Лениво текущая жизнь начинала им надоедать. Особенно тоскливыми были вечера. Когда им становилось совсем уже невмоготу, Игорь садился за руль и они отправлялись в центр, из окна автомобиля наблюдая за тем, как живет вечно веселый и праздничный город. Эти поездки без цели в какой-то мере снимали нервное напряжение, правда, ненадолго…
О том, что заставило их уехать из Москвы, первые дни старались не говорить, хотя и Марина, и Игорь постоянно думали об этом, переживали и мысленно анализировали события, приведшие к ужасной смерти Николая Андреевича. «Он умер вместо меня», – эту фразу Марина повторяла так часто, что однажды Игорь оборвал ее:
– Хватит мучить и себя, и меня…
– Я обязана ему жизнью… – возразила Марина.
– Обязана. И что теперь?
Марина растерянно сказала:
– Не знаю… Я ничего не могу изменить… Только сохранить память о нем…
– Значит, что-то ты все-таки можешь сделать, – поддержал ее Игорь.
Может быть, просто решил ее успокоить, отвлечь от тяжелых и мрачных мыслей.
Несколько дней они не возвращались к этой теме.
В один из уныло спокойных вечеров Игорь спросил:
– Знаешь, Марина, в чем наша с тобой ошибка?
Он сказал «наша», хотя было ясно, что Игорь ни при чем, он был в стороне, а действовала только Марина – на свой страх и риск.
