Кровавая правая рука. Билеты на тот - Джоэль Таунсли Роджерс
Но после того, как Элинор это заметила, она никогда не говорила с Инисом о его зрении. Девушка сама мучилась из-за близорукости, а его зрение было еще гораздо слабее. После этого она стала более заботливо относиться к Сент-Эрму…
Эта попытка Сент-Эрма скрыть плохое зрение даже от девушки, которую он любил, вроде бы говорит о его почти юношеском тщеславии. Но это совершенно не соответствует всему остальному рассказу Элинор, рисующему Иниса солидным и основательным бизнесменом, всегда остающимся выше мелких уловок и претензий. Впрочем, у многих людей есть одна какая-нибудь небольшая странность. Есть генералы, которые носят корсет.
И ни один человек — ни одни живой человек — не представляет собой гармоничную законченную картину. Что уж тут говорить о мертвых!
В любом случае слабое зрение не может быть преградой для оформления страхований жизни. Врачей страховой компании не интересует, что в глазах у пациента — хрусталик или стекло. Их волнует состояние его сердца и почек. Если они и надумают заглянуть в его глаза, то лишь для того, чтобы рассмотреть с помощью офтальмоскопа сосуды глазного дна, пытаясь по их виду определить, сколько он проживет. Хотя на этот вопрос никогда не даст ответа и самый лучший врач.
Я никогда не видел Сент-Эрма живым. Все эти подробности Элинор Дери рассказала мне, пока мы ехали по дороге от озера Мертвого Жениха, а потом еще раз, более подробно, отвечая на вопросы лейтенанта Розенблата.
Вопрос. — (к мисс Мери). Если бы человек, которого мы называем Штопор, узнал до того, как вы его посадили в машину, что мистер Сент-Эрм почти слепой, это бы ему пригодилось. Но ведь вы, мисс Дери, никогда никому не говорили об этом недостатке мистера Сент-Эрма?
Ответ. — Это было бы ужасно. Я хочу сказать, что Инис не хотел, чтобы даже я об этом знала. Было бы ужасно некрасиво, если бы я кому-то об этом рассказала. Я вообще ни с кем о нем не говорила.
Вопрос. — Никогда и ни с кем?
Ответ. — Ну, я сказала мистеру Ридлу — моему боссу, мистеру Полу Ридлу, что, по-моему, мистер Сент-Эрм очень хороший человек. Но я никогда ни с кем его не обсуждала.
Вопрос. — Какой врач обследовал мистера Сент-Эрма при оформлении страховки?
Ответ. — Доктор Барнштетер. Он работает в компании мистера Ридла уже сорок лет.
Вопрос. — А он заметил, что у мистера Сент-Эрма такое плохое зрение?
Ответ. — Не думаю. В отчете он об этом не упомянул. Конечно, он мог и не писать об этом, если только это не имело отношения К общему состоянию здоровья. А Инис совершенно здоров. Кроме зрения у него нет никаких отклонений.
Вопрос. — Хотя доктор Барнштетер и не упомянул об этом в своем докладе, он ведь мог рассказать об этом недостатке мистера Сент-Эрма кому-нибудь еще?
Ответ. — (доктора Ридла). Это нелепое предположение, лейтенант. Врачи никогда не болтают направо и налево о недостатках или дефектах своих пациентов. С одной стороны, они сталкиваются с огромным количеством заболеваний, поэтому им вряд ли покажется интересным какой-то отдельный дефект. С другой стороны, их долг молчать о таких вещах.
Вопрос. — Но они могут рассказать об этом другому врачу. Правда, доктор?
Ответ. — Если в этом случае есть что-то необычное с медицинской точки зрения.
Вопрос. — А вы знакомы с доктором Барнштетером?
Ответ. — Нет, я никогда о нем не слышал. Конечно, он может оказаться членом какого-нибудь медицинского общества, к которому принадлежу и я, так что я мог когда-нибудь встречаться и беседовать с ним. Но я совершенно не помню ни его, ни каких-либо бесед. Насколько я помню, никто из коллег никогда не обсуждал со мной близорукость своих пациентов, и я никогда не слышал о Сент-Эрме.
Вопрос. — (к мисс Дери). Не могли бы вы рассказать мне о деле, для которого мистер Сент-Эрм получал свою страховку? Кому может быть выгодна его смерть?
Ответ. — (мисс Дери). Это дело, которое он начал с мистером Декстером, владельцем гаража. Бизнес, связанный с изобретательством. Мистер Декстер на этой смерти не выиграет, скорее наоборот, Инис собирался сделать для него миллионы…
Бизнес, для которого Сент-Эрм решил застраховать свою жизнь, был побочной линией его деятельности и привлек его недавно. Он узнал, что владелец гаража на Четырнадцатой Западной, А. М. Декстер, увлекается изобретением всяких устройств и механических приспособлений. Он оформил финансовое сотрудничество с Декстером, чтобы усовершенствовать и внедрить в эксплуатацию некоторые из его изобретений.
Декстер — человек от природы очень изобретательный, с развитым творческим воображением, но непрактичный и совершенно не деловой. Он мог работать над каким-то устройством, довести его до завершающей стадии, а потом вдруг забросить, потеряв к нему всякий интерес. Он мог даже потратить несколько сотен долларов на изготовление действующей модели, а потом с таким же энтузиазмом внезапно переключиться на что-то другое и снова пройти все стадии этого бесполезного процесса.
Декстер никогда ничего не запатентовал, никогда ничего не довел до совершенства. Он никогда не оценивал свои изобретения с точки зрения их полезности и коммерческой выгоды. Не думал, какие деньги он мог бы на них заработать и где можно было бы их применить. Этому легкомысленному лысому, перепачканному маслом пожилому механику нравилось возиться с разными диковинными устройствами просто ради развлечения. Небольшое дело которым он владел, всегда находилось на грани банкротства. Но когда Сент-Эрм осмотрел его кабинет, он увидел, что Декстер разработал не меньше, чем полдюжины многообещающих устройств, включая применение принципа радара для поиска объектов под водой, простую и дешевую конструкцию телевизионного уоки-токи и метод производства резины из отходов угольной пыли, стоимость которой, как прикинул Сент-Эрм, будет ниже цента за фунт.
Сент-Эрм не был квалифицированным инженером. Но не нужно было глубоко знать механику, чтобы понять, что если удастся довести до практического применения хоть одно из этих изобретений, то оно окупит практически любые издержки. Не говоря уже о патриотическом стремлении помочь стране во время войны, если удастся применить эти устройства для военных
