Джентльмен с Харви-стрит - Евгения Бергер
– Рады приветствовать вас, сеньоры, – по-итальянски приветствовал новоприбывших расторопный дворецкий. – Надеюсь, дорога оказалась не через чур утомительной... Я велел принести в ваши комнаты теплой воды, чтобы смыть дорожную пыль; чемоданы с вещами сейчас занесут в дом. – Он кивнул одному из лакеев, и тот тут же бросился к экипажу и подхватил первый из чемоданов. – Обед через час, если у вас нет особых распоряжений, сеньор.
Фальконе лениво взмахнул рукой, утомленный дорогой, он хотел лишь присесть и расслабиться в тихом месте, которое не трясет на каждом ухабе.
– Ты хорошо потрудился, Альфредо. Просто покажи наши комнаты и не суетись понапрасну!
Джеку нечасто выпадало входить в такие дома главным входом, он, по сути, сумел бы перечесть такие возможности по пальцам правой руки, и сейчас, все порываясь помочь разгружавшим чемоданы лакеям, он одновременно с любопытством рассматривал новый дом на одной из самых престижных лондонских улиц. Построенный еще в прошлом веке, дом под номером шесть спланирован был оригинально: вестибюль окружали прихожая и красивая лестница справа, вынесенная по странной прихоти архитектора в переднюю часть. Из задних окон первого этажа, комнаты здесь оказались большими и светлыми, открывался чудесный вид на сады Британского музея, которые с первого взгляда очаровали Аманду и Розалин.
– Мы должны непременно его посетить! – сказала Аманда, взяв Джека за руку. – Ты бывал в Британском музее?
Он отрицательно покачал головой.
– Не привелось как-то.
– Тебе там понравится, вот увидишь, – как-то слишком восторженно заявила Аманда, и Джек понял, что молчавшая всю дорогу от Дувра Аманда, просто-напросто прячет нервозность за напускной беззаботностью.
Он и сам был натянутой до предела струной, звенящей от напряжения...
– Какая, однако, баталия! – произнес старый граф, разглядывая картину, висевшую над камином.
Полк шотландских драгун-кавалеристов в красных мундирах, обнажив сабли, несся на невидимого врага, а мнилось, прям на тебя, так живо были изображены люди на ней.
– Если желаете, картину можно сменить, сеньор, – услужливо подступил дворецкий. – Распоряжусь в ту же минуту.
– Оставь, Альфредо, пусть с ней, – ответил старик. – Мы, в конце концов, только гости, а картина по-своему хороша, – он глянул на своих спутников, – соответствует духу нашего предприятия. Пусть вдохновляет нас, коли вдруг оробеем!
Предприятие их, помощь мисс Харпер, вовсе не виделась Джеку бравой атакой на баррикады врага, но аллегорию он оценил и даже проникся ей, как и в целом своим новым домом. Пусть временным, но тем самым еще более впечатляющим...
– Хороший дом, – подтвердила Аманда, оторвав взгляд от рассматривания картины, – и я бы с радостью задержалась здесь с вами, но... мне пора ехать на Борн-стрит. И пусть, видит Бог, я никогда не считала тот дом СВОИМ домом, а сейчас даже меньше, чем когда-либо прежде, но условности должны быть соблюдены. А слуги как-никак меня ждут... – Сказав это, она улыбнулась, но только губами: глаза оставались печальными.
Джек, невзирая на присутствие слуг, сжал ее пальцы, Аманда сразу же подалась к нему, как бы желая укрыться в кольце его рук, но замерла, вспомнив, что прежние вольности здесь более неуместны. И сделалась, кажется, еще более грустной...
– Но вы ведь приедете отужинать с нами, сеньорита Уорд? – осведомился Гаспаро Фальконе. – У нас будет небольшой дружеский ужин в приятной компании. Мы рассчитываем на вас!
– Ничто на свете не заставит меня его пропустить, – пообещала Аманда. – Я буду к семи.
– Вот и славно, моя дорогая. Я провожу вас к карете! – Подхватил граф Аманду под руку, весьма недвусмысленно побуждая их с Джеком отойти друг от друга. И дворецкому: – Альфредо, будьте добры, покажите мисс Харпер и моему внуку отведенные для них комнаты. Я вернусь через минуту!
Аманда под руку с Фальконе направилась к выходу, Джек же, все еще ощущая тепло ее тоненьких пальцев, нехотя выскользнувших из рук, с тоской глядел вслед. Отчего-то вдруг показалось, что разлука эта болезненней всех, что случались с ним прежде, даже тогда, уезжая из Хартберна с мыслью о том, что Аманда вот-вот станет женой другого мужчины, он не испытывал такой острой, неизбывной, как хмурая осень, тоски. Сердце билось неровно, но гулко... Словно в груди, где оно находилось, стало вдруг пусто, как в бочке.
– Сеньор Фальконе, я покажу вашу комнату, – услышал он голос слуги и понял не сразу, что обращается тот к нему.
Сеньор Фальконе?
Какая насмешка.
Он кивнул и поплелся наверх будто с гирей на каждой ноге. А в своей комнате, прошествовав сразу к окну, отодвинул плотную штору... Экипаж, увозивший Аманду, уже скрылся за поворотом. Он постоял, глядя на лужи на мостовой, на капли, стекавшие по стеклу, и, услышав за спиной шорох, стремительно обернулся.
– Сэр, – у дверей в гардеробную обнаружился смущенный молодой человек, – меня зовут Филипп Томпсон, я ваш камердинер.
– Камердинер?
– Да, сэр. Мне помочь вам раздеться? Полагаю, вы пожелаете освежиться перед обедом.
Больше всего Джек желал бы выскочить на мостовую и бежать под дождем те две мили, что отделяли Белгравию от их дома, но понимал, так нельзя. Что позволено пареньку из трущоб, не пристало джентльмену с Брэдфорд-сквер...
– Камердинер мне ни к чему... – решительно произнес он, вызвав на лице собеседника уже не смущение, а испуг. И уже собирался его отпустить, когда дверь распахнулась без стука, и старый граф, с улыбкой появившийся на пороге, чрезмерно восторженно произнес:
– Мальчик мой, ты уже познакомился со своим новым слугой? – Джек открыл рот, дабы сказать Гаспаро Фальконе то же, что и слуге: камердинер ему совершенно без надобности, но тот не дал ему вставить ни звука: – Вижу, что познакомился. Филипп будет тебе вместо оставшегося в Италии Марко. – Джек снова хотел возразить, что никакого Марко у него в Италии не было, но вдруг понял, что игра началась, а он в ней – главный игрок.
– Да, конечно, я как-то запамятовал...
– … что остался без камердинера?
– Да.
– Оставьте нас на минутку, – кинул граф молодому слуге, и тот торопливо ретировался. Фальконе тут же подступил к Джеку ближе и зашептал торопливо: – Джино, дружок, возьми себя в руки: сеньорита Уорд не навечно уехала, вы увидитесь уже этим вечером. Что, право слово, за трагический вид? Ты знал, что
