Ник Картер - Привидение в доме умалишенных
Целых четверть часа прошло в безмолвной тишине. Наконец сыщик услышал какое-то слабое царапание в решетку собственной двери и при неясном мерцании света, увидел за дверью на галерее человеческую фигуру, которая лежала, растянувшись во весь рост и прижавшись лицом к решетке его камеры.
Он ни на минуту не сомневался, что это был сам Кварц, пришедший навестить мнимого Кона и ради осторожности растянувшийся на полу. Сыщик немедленно последовал его примеру и тоже лег на живот, так что сосед почти совсем не мог его видеть.
– Наконец-то ты стал поосторожнее, – шепнул Кварц сквозь решетку, – да и нельзя не быть достаточно осторожным, в особенности теперь, когда мы так близки к цели. Малейшая оплошность может в последнюю минуту погубить все наши планы, а одна эта мысль уже сводит меня с ума. Теперь скажи мне, "о чем говорил с тобой директор?
– Он хотел узнать что-нибудь новое о привидении, вот и все, – шепотом ответил Ник Картер, удивительно верно подделывая хриплый голос Кона. – Мне сегодня неохота говорить: голова трещит до безумия. Черт знает, что со мной, пожалуй, расхвораюсь не на шутку.
– Глупости! Одни только бесхарактерные люди хворают. Скажи себе, что ты хочешь быть здоровым, и ты моментально вылечишься. Иди сюда, я положу тебе руку на лоб, это сразу уймет боль, – сказал доктор просовывая руку сквозь решетку.
Но Ник Картер быстро отстранился и не ответил ни слова.
– Ты, кажется, сегодня не в своей тарелке, – проговорил Кварц. – Ну, как хочешь, оставайся со своей головной болью. Но я желаю все-таки узнать от тебя кое-что. Я слышал, что кто-то приехал сюда, и что приезжий говорил с Мулленом и Прейсом. Это очень похоже на Ника Картера. Ты вполне уверен, что не видел никого чужого?
– Вполне! – поторопился успокоить его Ник Картер.
– Ты не видел в кабинете ни Муллена, ни Прейса?
– Нет.
– Что же спрашивал директор о духе?
– Все те же глупости.
– Он не верит в духов, а? – заметил доктор Кварц со злобным хохотом.
– Не больше нас с тобой.
– За кого же он принимает привидение?
– За женщину, – возразил сыщик, которому интересно было посмотреть, какое впечатление это замечание произведет на доктора Кварца.
– Ого, – прошипел доктор, – значит, он уже стоит на правильном пути! А ты что ему на это ответил?
– То, что отвечал всегда.
– Молодец, Кон! Погоди! Кто-то зашел ко мне в камеру, я сейчас вернусь.
С этими словами доктор тихо пополз по полу и через секунду исчез в темноте.
Ник Картер остался неподвижно лежать на полу. Мысль его лихорадочно работала.
"Он говорит о том, что кто-то находится в его камере, как если бы это было самое обыкновенное и естественное явление, – думал он. – Из этого я заключаю, что вся эта история о Рулофе и его подземной работе весьма близка к истине. И о какой это работе спрашивал меня Кварц? Неужели Кон роет тайный ход для сообщения его камеры с камерой соседа. Пожалуй, что так. Но надо быть настороже, потому что если этот Кварц имеет возможность проникнуть и в мою камеру, то мое инкогнито весьма трудно будет сохранить".
В этот момент у дверей камеры снова показался Кварц.
– Это наша маленькая подруга, – шепнул он мнимому Кону. – Приготовься! Как бы ты не был болен, но в надлежащий момент ты должен испустить свой пронзительный крик. Сегодня ночью обязательно надо вывести из себя всех заключенных.
– Я готов, – пробормотал сыщик.
– Хорошо! Подожди, пока я тебе дам знать... Ты знаешь, как опасно было бы крикнуть раньше времени: она должна иметь возможность вернуться опять в камеру.
С этими словами Кварц снова бесшумно скрылся в темноте.
Легко себе представить, в каком взволнованном состоянии находился Ник Картер: неужели он действительно увидит сейчас самого "Демона Даннеморы"?!
Ник расположился возле дверей камеры таким образом, что легко мог обозревать всю галерею, тогда как сам он оставался в тени и снаружи почти не мог быть замечен.
В этот самый момент вдруг показался "Демон Даннеморы".
Одним прыжком привидение очутилось на галерее, очевидно, выскочив из камеры № 79. Оно быстро стало скользить по галерее и останавливаясь перед каждой камерой, издавало какое-то змеиное шипение, которое должно было разбудить заключенных.
Все камеры сразу ожили. Тревожный шепот все разрастался и в конце концов перешел во всеобщий, отчаянный вопль.
Доктор Кварц из своей камеры завыл как волк, а сыщик испустил заранее условленный пронзительный крик, тотчас же подхваченный всеми заключенными.
Он видел, как привидение продолжало продвигаться вперед по галерее, но дойдя до поворота ее, вдруг стремительно повернулось и бросилось бежать обратно.
Оно было одето в красную широкую мантию, из-под которой виднелось черное, видимо, покрытое трико, тело. Лицо и голову духа закрывала отвратительная маска с рогами и длинными остроконечными ушами.
Вид привидения был поистине страшный, и Ник Картер прекрасно мог понять, что заключенные при его появлении приходили в исступление.
Приведение уже почти добежало до камеры сыщика, когда вдруг с противоположного конца галереи раздался револьверный выстрел.
Сыщик видел, как фигура духа дрогнула и схватилась руками за решетку его камеры. Вместе с тем послышался глухой стон, сейчас же, впрочем, сменившийся тихим злорадным смехом. Ник Картер узнал этот смех, он различил бы его хоть в сотне других голосов: это был неприятный злобный смех красавицы Занони.
– Я исчезаю, – услышал он шепот привидения, – сторож, кажется, стрелял из револьвера большого калибра: пуля чуть было не сшибла меня с ног. До свидания, Кон! Как поживаешь?
Но не дождавшись ответа, Занони скрылась.
Куда она исчезла? Спряталась ли у доктора Кварца?
Ник Картер не мог ответить на этот вопрос, хотя находился только в каких-нибудь восьми шагах от входа в камеру № 79. С одинаковой вероятностью можно было предположить, что Занони провалилась сквозь землю.
Тюрьма между тем превратилась в настоящий ад: крик, вопли, рев и вой напоминали сыщику тот ужасный шум, который бывает в больших зверинцах перед началом кормления диких зверей.
Сыщик видел, что заключенные действительно находились в состоянии крайнего волнения, и вполне понял намерение преступной пары довести этих сумасшедших до полного бешенства и поголовного бунта.
Тяжелые, быстро приближающиеся шаги послышались на галереях и в коридорах: это сторожа тщетно искали привидение.
Мало-помалу страшный гам и шум среди заключенных начали ослабевать, пока, наконец, не водворилась сравнительная тишина, только изредка прерываемая чьим-либо плачем или дикими, проклятиями.
Через некоторое время к камере Ника Картера подошел один из сторожей.
– 78, – грубо крикнул надзиратель, – ты видел привидение?
– Видел, сэр.
– А куда оно скрылось?
– Этого я не видел. Но, вероятно, оно, как и всегда, полетело на крышу.
– Вот как? А мне показалось, что оно прошло через твою камеру?
– Может быть, во всяком случае я этого не видел. Я больше не в силах выносить этих ужасов, мистер Муллен. Вы должны сделать что-нибудь, чтобы защитить нас от них. Кажется, нам и без того уже несладко, а это уж совсем бессердечно, хоть мы и арестанты, а все же люди, а не дикие звери.
Общий ужасный крик заключенных ответил на слова сыщика, сказанные громко и как бы в безумном страхе.
Со всех сторон, изо всех камер раздавались одобрительные возгласы.
– Если вы не положите конец этим безобразиям, – крикнул кто-то, – и не заставите исчезнуть страшного демона, то мы сами с ним расправимся! Среди нас нет ни одного, который не был бы готов драться не на живот, а на смерть и умереть, чем выносить еще и дальше эти ужасы!
Ник Картер видел, что слова его произвели действие еще более сильное, чем он предполагал, и решил, что продолжать еще в том же духе было бы уже рискованно.
Через полчаса у дверей его камеры снова показался Кварц.
– Кон, – шепнул он, – ты еще не спишь?
– Нет, – также тихо ответил Картер.
– Как твоя голова?
– Лучше, но все еще болит.
– Пуля ранила нашу маленькую подругу. У ее сломано одно ребро, несмотря на непроницаемое сукно. Она заявила, что больше не будет играть роль привидения, и поэтому надо будет как можно скорее произвести задуманный бунт. Надзиратель стрелял калибром 44. Смотри, вот его пуля!
После короткого молчания доктор продолжал:
– А ты не думаешь, что завтра закончишь копать?
– Может быть!
– Ты должен закончить, если хочешь идти с нами. Остальные все готовы. Я сейчас сделаю все необходимые распоряжения. Постарайся.
– Постараюсь.
– Отлично! Послезавтра вечером, когда нас поведут в камеры, я дам сигнал для общего бунта. Ты знаешь, в чем будет заключаться твоя функция?
– Разумеется, – сказал Ник Картер, хотя не имел об этом понятия.
– Ты, как можно скорее, заберешься в свою камеру и закроешь за собой дверь. Если же ход у тебя будет еще не готов, ты прямо пойдешь в мою камеру, понял?
