Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа
— Мадам Рено, — проговорил следователь, — имеете ли вы представление о том, что искали убийцы?
— Никакого, месье.
— Знали ли вы, что ваш муж чего-то боится?
— Да. Я видела, что он изменился.
— Как давно?
Мадам Рено задумалась.
— Пожалуй, дней десять.
— Не раньше?
— Возможно, но я заметила это недавно.
— Задавали ли вы мужу вопросы о причине его страха?
— Однажды. Но он уклонился от ответа. Тем не менее я уверена, что он ужасно волновался. Но так как он, по-видимому, пытался скрыть это от меня, я старалась делать вид, что ничего не замечаю.
— Знали ли вы, что он обратился за помощью к детективу?
— Детективу? — удивленно воскликнула мадам Рено.
— Да, к этому господину — месье Эркюлю Пуаро. — Пуаро поклонился. — Он прибыл сегодня по вызову вашего мужа.
И, достав из кармана письмо месье Рено, он подал его мадам Рено.
Она прочла его явно с искренним удивлением.
— Я ничего об этом не знала. Видимо, он полностью сознавал опасность…
— Теперь, мадам, я попрошу вас быть откровенной. Не было ли при жизни вашего мужа в Южной Америке какого-нибудь случая, который мог бы пролить свет на убийство?
Мадам Рено глубоко задумалась, потом отрицательно покачала головой.
— Я ничего не могу вспомнить. Конечно, у моего мужа было много врагов, людей, над которыми он взял верх, но я не могу вспомнить ничего определенного. Я не говорю, что такого случая не было, только я о нем не знаю.
Следователь неторопливо погладил бороду.
— Вы можете уточнить время преступления?
— Да, отчетливо помню, что часы на камине пробили два раза. — Она кивнула на массивные часы с восьмидневным заводом, стоявшие посередине каминной полки.
Пуаро встал и внимательно их осмотрел. Удовлетворенный, он кивнул и вернулся на свое место.
— Что это? — воскликнул вдруг комиссар Бекс наклоняясь. — Кажется, ручные часы, их, несомненно, уронили с туалетного столика убийцы. Они разбились вдребезги. Думали ли преступники, что часы могут стать уликой против них?
Он принялся осторожно собирать кусочки разбитого стекла. Вдруг на его лице появилось выражение изумления.
— Это интересно! — вскричал он, рассматривая часы.
— Что такое?
— Стрелки показывают семь часов!
— Любопытно! — проворчал следователь, подходя к комиссару.
Часы заинтересовали и Пуаро. Он взял их у растерянного комиссара, поднес к уху и улыбнулся.
— Да, стекло разбито, но часы ходят.
Все рассмеялись. Не улыбался лишь следователь, он с озадаченным видом сказал:
— Но сейчас, конечно, не семь часов?
— Нет, — учтиво согласился Пуаро, — сейчас несколько минут шестого. Наверное, часы всегда спешили, мадам?
Мадам Рено озадаченно нахмурилась.
— Они спешат немного, — подтвердила она, — но никогда не уходили вперед на столько.
Следователь сделал жест, означавший, что вопрос о часах исчерпан, и задал следующий вопрос:
— Мадам, сегодня утром входная дверь в дом была найдена распахнутой. Почти наверняка убийцы воспользовались ею, однако она не взломана. Можете ли вы предложить какое-нибудь объяснение?
— Возможно, мой муж выходил перед сном на прогулку и забыл закрыть ее, когда вернулся.
— Могло ли это случиться?
— Конечно. Мой муж был рассеяннейшим человеком.
Говоря это, она снова нахмурилась, как будто воспоминание об этой черте покойного доставляло ей боль.
— Думаю, мы можем заключить, — неожиданно заметил комиссар, — что, поскольку преступники настаивали на том, чтобы месье Рено оделся, место, куда они его повели, находилось довольно далеко от дома. А там и были спрятаны «секретные бумаги».
Следователь кивнул.
— Далеко, но не очень, так как он говорил, что вернется к утру.
— Когда от станции в Мерлинвиле отходит последний поезд? — спросил Пуаро.
— На запад — в 11.50, на восток — в 12.17, но, возможно, у них была машина.
— Конечно, — согласился Пуаро, вид у него был довольно удрученный.
— Ну и что? Машина поможет нам обнаружить преступников, — сказал следователь. — Автомобиль с двумя иностранцами мог быть замечен. Вариант с поездом тоже надо серьезно проверить, месье Бекс.
Он на мгновение улыбнулся, а затем обратился к мадам Рено.
— У меня есть еще один вопрос. Знаете ли вы кого-нибудь по имени Дювин?
— Дювин? — задумчиво повторила она. — Нет, не могу припомнить.
— И вы никогда не слышали, чтобы ваш муж упоминал это имя?
— Никогда.
— Знаете ли вы кого-нибудь по имени Белла?
Задавая этот вопрос, он пристально наблюдал за мадам Рено, стараясь обнаружить на ее лице признаки смятения или замешательства, но она лишь покачала головой. Следователь продолжал:
— Знаете ли вы, что вчера вечером у вашего мужа был посетитель?
Теперь он увидел легкую краску на щеках мадам Рено, но она спокойно ответила:
— Нет. Кто это был?
— Женщина.
— В самом деле?
Но следователь не стал задерживаться на этом вопросе. Вряд ли мадам Добрейль имела какое-нибудь отношение к убийству, а ему не хотелось травмировать мадам Рено больше, чем того требовала необходимость.
Он вопросительно посмотрел на комиссара, и тот кивнул в знак согласия перейти к другим вопросам. Следователь встал, пересек комнату и вернулся со стеклянным кувшином, который мы видели в сарайчике. Он достал из него нож, которым было совершено убийство.
— Мадам, — произнес он мягко, — узнаете ли вы это?
Она тихо вскрикнула.
— Да, это мой нож.
Тут она увидела окрашенное кровью лезвие и отпрянула, ее глаза расширились от ужаса.
— Это… кровь?
— Да, мадам. Ваш муж был убит этим предметом.
Следователь быстро спрятал нож.
— Вы абсолютно уверены, что это тот самый нож, который лежал на вашем туалетном столике прошлой ночью?
— О да. Это подарок моего сына. Во время войны он был в авиации. — В ее голосе звучала материнская гордость. — Нож сделан из авиационной стали и подарен мне сыном в память о его службе в армии.
— Я понимаю, мадам. Тогда возникает еще один вопрос. Где сейчас ваш сын? Необходимо немедленно послать ему телеграмму.
— Жак? Он на пути в Буэнос-Айрес.
— Что?
— Да. Мой муж дал ему вчера телеграмму. До этого он послал его по делу в Париж, но вчера выяснилось, что сыну надо без отлагательств ехать в Южную Америку. Прошлой ночью из Шербура в Буэнос-Айрес отплывал пароход, и муж уведомил сына телеграммой о необходимости уехать с этим пароходом.
— Знаете ли вы что-нибудь о деле в Буэнос-Айресе?
— Нет, месье, я ничего об этом не знаю, но Буэнос-Айрес не был конечной точкой путешествия. Оттуда он должен был ехать в Сантьяго.
В один голос следователь и комиссар воскликнули:
— Сантьяго! Опять Сантьяго!
В тот момент, когда все мы были удивлены упоминанием Сантьяго, Пуаро подошел к мадам Рено. Во время разговора он стоял у окна, полностью погруженный в свои мысли, и вряд ли внимательно следил за происходящим. С поклоном он остановился около кровати.
— Пардон, мадам, позвольте мне осмотреть ваши руки.
Мадам Рено, хотя и немного удивленная, протянула ему руки. Вокруг ее кистей были глубокие красные полосы, оставленные веревкой.
Мне показалось, что огонек волнения исчез из его глаз, когда он закончил осмотр.
— Должно быть, вам было очень больно? — грустно спросил он.
Следователь взволнованно перебил его:
— Надо немедленно связаться по радио с молодым месье Рено. Необходимо узнать все, что он может рассказать о своем путешествии в Сантьяго. — Он запнулся. — Если бы месье Жак был здесь, нам не пришлось бы причинять вам столько страданий, мадам.
— Вы имеете в виду опознание тела моего мужа? — тихо спросила мадам Рено.
Следователь кивнул головой.
— Я сильная женщина, месье. Я вынесу все, что от меня потребуется. Я готова это сделать сейчас же.
— О, завтра тоже будет еще не поздно. Уверяю вас…
— Я предпочитаю покончить с этим сразу.
На ее лице отразилось душевное горе.
— Доктор, будьте добры, дайте мне руку.
Доктор поспешил к ней и накинул плащ на плечи. Все медленно спустились вниз. Комиссар Бекс вышел вперед, чтобы открыть дверь в сарайчик. Минуты через две мадам Рено показалась в дверном проеме. Она была очень бледна, но решительна. Прежде чем взглянуть на тело, она подняла руку к лицу.
— Минуту, месье, сейчас я соберусь с духом.
Мадам Рено опустила руку и посмотрела на мертвого.
И тут удивительное самообладание, так помогавшее следствию, оставило ее.
— Поль! — закричала она. — Мой муж! О боже!
И, качнувшись вперед, она без сознания упала на землю.
В то же мгновение Пуаро оказался около нее. Он приподнял веко, пощупал пульс. Когда убедился, что она в самом деле в обмороке, отошел в сторону. Схватив меня за руку, он прошептал:
