Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона
– Я не понимаю, Холмс. Ведь Ллойд Джордж сказал вам про вторжение, не так ли?
– Нет, это было мое предположение. Он только подыграл, и блестяще. Заставил меня поверить, что я благодаря своим дедуктивным способностям раскрыл важную военную тайну.
– Я все равно не понимаю.
– Уотсон, мы с вами знаем, какая задача стоит перед нами в России. Но что, если о ней знаем только мы, Ллойд Джордж и круг самых приближенных к нему лиц, о существовании которых мы не подозреваем?
– Теперь вы меня совсем запутали, Холмс.
– Я хочу сказать следующее: а что, если каждое из звеньев, о которых я упоминал на берегу, не знает не только других участников, но и нашей цели? Допустим, им отдали приказ всего лишь, например, доставить нас из пункта А в пункт Б. Тогда кто может сказать, зачем мы туда едем? Никто не подозревает о наших намерениях и задачах! Нашей секретной миссией вполне может быть сбор пыльцы! Уотсон, теперь вполне очевидно, что Ллойд Джордж умело направлял меня, как тренер уловками направляет упирающегося породистого скакуна к опасному препятствию. И разве не может быть, что он умышленно напустил туману? А если так, то возможно все – все что угодно.
– А как насчет его величества, Холмс? Разве сам король не говорил, что выбрал вас для этого дела?
– Говорил. И это единственная часть пазла, которая не встает на место.
– Но если мы направляемся не в Россию, Холмс, то куда же тогда?
– Я все еще считаю, что цель нашего путешествия – попытаться успешно выполнить поставленную перед нами задачу. А если так, то мы должны следовать в Россию. Но не в Архангельск, а скорее всего в Кронштадт.
– Кронштадт?
– Да, это ближайшая к Санкт-Петербургу[4] военно-морская база, находится от него примерно в сорока милях. Она охраняет подступы к столице[5]. Если большевикам хватило политической прозорливости пригласили столь нежеланных гостей, как англичане, в Мурманск, чтобы охранять столицу от фланговой атаки немцев и финнов, то готов поспорить, что в Петербурге планируется что-то еще. Думаю, намечается или уже ведется гораздо более хитрая и сложная игра, чем мне дали понять. Я-то думал, что все просто: есть красные, есть белые; все равно что выбор вина к обеду. Но все глубже, Уотсон, гораздо глубже. Пока я не могу вычислить намерения обеих сторон, но, какими бы они ни были, я считаю, что нам позволят спокойно пройти прямо в Кронштадт. А если вмешается германский флот, дело станет еще интереснее.
С этими словами Холмс улегся на койку и впервые за два дня, а то и больше, заснул. Я последовал его примеру.
Когда я проснулся примерно через четыре часа, то обнаружил, что мы уже вышли в Северное море. Харвич остался далеко позади, но мы лишь чуть-чуть приблизились к решению, которое искал Холмс.
Позднее тем же вечером, за ужином в офицерской кают-компании мы встретились со старшими чинами команды. Офицерскому составу сообщили, что мы являемся особыми посланниками, вызванными по просьбе нового петербургского правительства, чтобы помочь найти бесценные драгоценности Романовых. Будучи проданными крупным капиталистам, эти сокровища должны принести пользу русскому народу.
За ужином Холмс ел мало, потому что очень старался вытянуть какую-то информацию из капитана Дэвида. Дэвид выпил один глоток бренди после ужина, встал и принялся ходить вокруг стола все той же своеобразной походкой, заложив руки за спину.
– Надеюсь, вы хорошо спали, доктор Уотсон? – поинтересовался он у меня.
– Если честно, капитан, то я заснул бы и на вершине пирамиды Хеопса.
В ответ на эту реплику все засмеялись.
– Насколько я понимаю, вы не очень довольны размещением? – продолжал расспрашивать Дэвид.
– Вовсе нет, – покачал я головой. – Просто я сухопутное существо: многие поколения моих предков жили исключительно на суше, и мое тело не понимает, что происходит. Оно не ожидало подобных встрясок и, похоже, считает, что земля не должна двигаться; только тогда оно счастливо.
Все снова рассмеялись, и на этот раз веселились дольше и громче прежнего.
Командир корабля подождал, пока стихнет смех, а затем обратился ко всем присутствующим с очень серьезным видом:
– Мистер Холмс, доктор Уотсон, господа офицеры, я понимаю, что многие из вас гадают, куда мы направляемся. Вы пытаетесь определить место по полученным координатам. Что ж, хватит считать, я назову вам наш пункт назначения.
Все моряки и мы с Холмсом подались вперед, как обычно поступает толпа на завершающем этапе скачек.
Командир корабля расправил большую карту Европы, а затем начал объяснять с размеренностью учителя географии:
– Итак, господа, вот куда мы идем. Впереди у нас Бремерхафен. Примерно через одиннадцать часов мы обогнем полуостров Ютландия. – При упоминании знакомого названия моряки застучали по деревянному столу. – Затем идем вверх по проливу Скагеррак, вниз по Каттегату, как можно ближе к острову Лесё, затем по проливу Эресунн. Таким образом мы окажемся достаточно близко от Киля, где немцы, возможно, нас уже поджидают. Однако если мы все еще останемся на плаву, то пойдем на северо-восток по Балтике к Кронштадту.
Сдержанные комментарии офицеров свидетельствовали о том, что они надеялись поучаствовать в каких-нибудь боевых действиях.
Я посмотрел на Холмса с восхищением – как всегда, когда его теории подтверждались, – но мой друг по-прежнему внимательно изучал карту.
– Простите, капитан, но в чем важность острова Лесё? – вступил я в разговор.
– Доктор Уотсон, неужели такой старый вояка, как вы, не знает этого острова?
– А вы смогли бы, капитан, отыскать островки Лангерганса[6] во время первого в вашей жизни вскрытия? – парировал я.
– Достаточно, сэр, – рассмеялся Дэвид. – Будьте милосердны, и я спущу флаг.
– Хорошо, капитан, – согласился я. – Но все-таки почему вы упомянули остров Лесё?
Теперь уже никто не смеялся, а капитан Дэвид напустил на себя важный вид истинного командира корабля. Он обвел взглядом собравшихся и снова остановил его на мне:
– Все очень просто: мы вынуждены заходить в нейтральные воды и Дании, и Швеции в попытке избежать столкновения с противником. А там крайне узкое место; нельзя заранее сказать, сможем ли мы его преодолеть.
– Сэр, вы считаете, что нам придется вступить в бой? – спросил лейтенант Лестер, возможно самый младший из присутствовавших офицеров.
– Лейтенант, судя по словам Ньюсома, противник там везде. И на поверхности моря, и под водой. Если хотите знать мое мнение, то наших врагов следовало бы именовать полчищами крыс, а не волчьими стаями[7].
После этого замечания моряки рассмеялись и согласно закивали.
Я изучающе осмотрел лица всех офицеров. Теперь все до одного были мрачными и задумчивыми.
Холмс резко встал, словно сработала тугая пружина:
– Капитан, джентльмены, спасибо за ужин и просветительскую беседу. Если можно, мы с доктором Уотсоном хотели бы прогуляться по борту корабля.
– Мистер Холмс, тут вам не круизный лайнер с палубами для променада, но в такую красивую ночь, я думаю, можно нарушить правила военного времени. Так и быть, идите.
– Благодарю вас, капитан.
Холмс кивнул мне, чтобы я последовал его примеру, и я тоже поднялся, поблагодарив Дэвида и остальных собеседников.
Офицеры пожелали нам хорошего вечера и собрались вокруг карты, а мы с Холмсом покинули кают-компанию и отправились на прогулку по палубе.
– Ну, Холмс, что заставило вас вылететь оттуда, словно ядро из невидимой пушки? – поинтересовался я.
– Ньюсом, старина, Ньюсом.
– А кто это такой?
– Если фамилия произносится так небрежно, между делом, то это означает, что с названной персоной ведутся частые и неофициальные беседы. Другими словами, это старый знакомый или даже друг.
– И чем для нас важен этот Ньюсом? – продолжал недоумевать я.
– Не только для нас, Уотсон, но и для всей Британии, – пояснил великий детектив. – Потому что я очень сильно подозреваю, что тот Ньюсом, на которого так небрежно сослался капитан Дэвид, – не кто иной, как сэр Рэндольф Ньюсом, заместитель директора Разведывательного управления военно-морского флота. И с каких это пор замдиректора разведки ВМФ лично ставит в известность простого командира какого-то крейсера, причем легкого, о возможной встрече с противником? Такие данные обычно сообщают мелкие клерки из статистического управления.
– Я понял вас. Значит, вы подозреваете, что Ньюсом тоже замешан в этом деле?
– Может, замешан, а может, и нет. Я знаю одно: предполагается, что крейсер отряжен для выполнения одной-единственной задачи – доставить нас с вами в Кронштадт в целости и сохранности. И даже высокопоставленные лица из правительства, включая премьер-министра, не могут себе позволить рисковать таким трофеем, как этот корабль, в военное время. Нет, Уотсон, мне кажется, что нам предоставляются все возможности для спасения семьи русского царя. Но я, как осел, должен бесконечно следовать за морковкой, которую держат у меня перед глазами.
