Альберт Баантье - Убийца из Квартала красных фонарей
— Толстуха Соня, — подсказал Декок.
— Точно, Толстуха! Ну так вот, здесь то же самое. Но на Соне был хотя бы корсет, а на этой вообще ничего.
— Медэксперта вызвали? Или только нас?
— Вызвали, конечно. Скоро должен быть.
Декок и Фледдер, стараясь ничего не касаться, переступили порог указанной им комнаты. Это был крохотный закуток — не более десяти на двенадцать футов. Обстановку его составляли лишь широкий диван, два низких кресла и между ними — столик. У стены слева от двери был маленький рукомойник, а под ним больничное ведро с педалью — для использованных презервативов. Справа от двери на диване лежало распростертое тело Голди. Ее светлые волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Бледное лицо, из-за которого Голди и получила кличку Белянка, теперь казалось серым.
Декоку, за долгие годы службы повидавшему сотни трупов, сразу было видно, что девушка мертва. Причину смерти долго искать не пришлось — на тонкой шее явственно проступали следы удушения.
Подойдя к дивану, инспектор приложил тыльную сторону ладони к щеке мертвой девушки. Тело было еще теплым. Декок внимательно оглядел жалкую обнаженную фигурку, однако, кроме синяков, на шее ничего подозрительного не заметил. Правда, чуть пониже правого колена была маленькая ранка, но явно полученная раньше, поскольку успела покрыться подсохшей корочкой.
Он вновь окинул взглядом комнату. Как будто бы все в полном порядке. Ничто не привлекало внимания. Ничего такого, что могло бы послужить зацепкой для установления личности убийцы. Комната как комната — обычное рабочее место бордельной проститутки. По долгу службы Декок повидал великое множество таких — все, на удивление, одинаковые.
Аккуратно сложенная одежда Голди лежала на одном из кресел. Внимание Декока привлекли тонкие ажурные нейлоновые чулки в сеточку. Осторожно сунув руку в один из них, инспектор растопырил пальцы. На ткани-паутинке не оказалось никаких повреждений — ни дыр, ни спущенных петель. В целости и сохранности остался и весьма легкомысленного вида бюстгальтер: бретельки целы, соединяющая чашечки лямка не растянута.
— Что вы об этом думаете? — спросил Фледдер, торопливо набрасывая в блокноте план комнаты.
Старый сыщик пожал плечами.
— Видишь какие-нибудь различия между этим убийством и первым?
Фледдер медленно покачал головой.
— Разве что корсет на теле жертвы.
Декок одобрительно кивнул.
— Что-нибудь еще?
— Нет. По-моему, это единственное отличие. Никаких следов борьбы, ни намека на грабеж… И вообще, не будь столь очевидно то, что обнаженная барышня на диване мертва, можно было бы подумать, будто ничего не произошло.
Декок грустно вздохнул.
— Эта Голди даже не сопротивлялась. Я осмотрел ее ногти — стерильно чистые. Ни единого следа крови, а значит, убийца не получил ни царапины.
— Опять ни единой зацепки, — уныло подытожил Фледдер. — Сплошное невезение.
— А чего ты хотел? — пожал плечами инспектор. — Госпожа Фортуна — особа капризная. Ведь она, в конце концов, женского рода.
Тут вошли медэксперт с фотографом, а на пороге замаячил спец по отпечаткам пальцев. В комнатенке Голди сразу стало тесно.
— Как только прискачут все остальные пустозвоны, нам придется хуже, чем селедкам в бочке, — проворчал Декок.
— Что вы имеете в виду? — тут же насторожился медэксперт.
— Да так… пытался определить, жива ли она, — солгал инспектор.
— Понятно, — буркнул тот, смерив его колючим взглядом. — Что ж, сейчас и проверим. — Достав стетоскоп, он склонился над трупом, но почти сразу же выпрямился и объявил: — Мертва.
Декок и Фледдер с умным видом кивнули. По голландским законам только теперь девушка официально считалась умершей.
Едва медэксперт вышел, за дело принялся фотограф по фамилии Брем. Пока он исполнял свой «обрядовый танец» вокруг трупа, то и дело сверкая фотовспышкой, дактилоскопист Крюгер успел приготовить свое снаряжение.
— Я могу начать?
— Приступайте, — кивнул Декок. — Постарайтесь как следует. Если мы не сможем раскрыть и это убийство, в управлении поднимется настоящая буря. Так что вы бы лучше… э… нам всем лучше бы приготовиться заранее.
— Если здесь только смазанные отпечатки, то и результат будет такой же, — возразил Крюгер. — А если вам позарез нужны четкие, так у меня их целый архив. Если угодно, можете взять хоть мои.
— Да какой же из вас убийца! — рассмеялся Декок, качая головой. — Ваша жена рассказывала, что индейка, купленная к Рождеству, до сих пор разгуливает у вас по саду.
Услышав это, Фледдер от смеха согнулся пополам, а Крюгер с каменной физиономией приступил к своей кропотливой работе.
Детективам лишь усилием воли удалось вернуть лицам серьезное выражение — как раз к моменту прибытия остальных Могучих Пустозвонов в сопровождении группы начальства, превышающей их по численности как минимум вдвое. Боязливо столпившись на пороге комнаты, старшие чины молча уставились на труп.
— Расследование в надежных руках, — завел привычную пластинку Роос. — У инспектора Декока огромный опыт в таких делах.
«Давай-давай, запудри им мозги, — подумал Декок. — Мы ведь с тобой оба знаем, что раскрыть это дело нам поможет разве что чудо».
К счастью, начальство решило надолго не задерживаться и минут через двадцать отбыло восвояси.
— Как же я рад, что все это кончилось, — облегченно вздохнул Роос. — Слава богу, они наконец убрались.
— Как я вас понимаю, — ухмыляясь, поддержал его Декок.
Комиссар улыбнулся, однако комментировать столь щекотливую тему не рискнул и оглядел комнату.
— Ну как, есть какие-нибудь успехи?
Декок помотал головой.
— Нет, шеф. Не знаю даже, что и думать. Логика отсутствует напрочь. — Помолчав, инспектор добавил: — Я имею в виду, что это убийство настолько… бессмысленное, что его невозможно классифицировать.
— Может быть, тут замешана ревность или какие-нибудь другие страсти? — высказал предположение комиссар.
Декок вытянул губы трубочкой.
— Что ж, не исключено, — осторожно признал он. — Но, по-моему, здесь не хватает некоторых весьма существенных факторов. Для начала, все произошло слишком тихо.
— Тихо? — переспросил Фледдер.
— Вот именно. Никаких следов кипения страстей. Взгляни на тело — ни единой царапины, только синяки на шее. Посмотри на комнату. Как ты сам справедливо заметил, все буднично и заурядно, не считая наличие погибшей. Мы не нашли никаких следов любовных игр.
— Игр?
Декок назидательно поднял палец.
— Да, игр. Иначе это не назовешь. А при такой работе, как у Голди, они бывают всегда. Преступление, совершенное на сексуальной почве или в порыве страсти, спровоцированное порочными наклонностями, — все это указывает на то, что убийца страстно желает добиться оргазма. Во всяком случае, преступнику необходимо нечто, способное возбудить его настолько, чтобы он смог отбросить всякую сдержанность и поддаться инстинкту убийцы. В подобных играх всегда есть элемент насилия. Конечно, иногда всякие дразнящие сценки прокручиваются только в воображении мужчины, но такое бывает довольно редко. В любом случае к убийству должно было что-то подтолкнуть, но здесь картина совершенно иная. Так какие же мотивы двигали преступником? — Декок указал на кресло, где лежала одежда Голди. — Ты только посмотри! Все сложено так аккуратно, что сразу ясно: раздевалась девушка сама, чувствуя себя в полной безопасности. Когда женщину раздевает распаленный страстью мужчина, о подобной аккуратности и речи быть не может. Как правило, вещи кое-как раскиданы по всей комнате. Но тут даже тонкие чулки-паутинки и капроновый лифчик не пострадали. Похоже, Белянка Голди и впрямь спокойно и неторопливо проделала стриптиз, а убийца наблюдал за ней с расстояния.
— И тем не менее ее задушили, — подытожил Фледдер.
— Верно, сынок, но это произошло после того, как Голди в соблазнительной позе разлеглась на диване. Декок взъерошил седые волосы. — И найти убийцу будет весьма нелегко. Это будет даже труднее обычного, поскольку он не вызывает недоверия у проституток.
— Что?!
— Да-да, — невозмутимо подтвердил Декок. — Это будет невероятно сложно. Видишь ли, у проституток перед нами есть как минимум одно преимущество: они знают мужчин гораздо лучше кого бы то ни было. Иными словами, они превосходно разбираются в мужской психологии, а потому способны как разгадать намерения клиента, так и предвосхитить его желания. Меж тем обе жертвы даже не попытались защититься от убийцы. Помнишь, мы только что говорили об отсутствии царапин? Ни Толстуха Соня, ни Белянка Голди не заподозрили ничего худого. Обе доверяли этому типу, считая его абсолютно безобидным.
Некоторое время все трое, словно сговорившись, разглядывали мертвую девушку.
