Жорж Сименон - Ночь на перекрестке
— Вы же сама видите… Я ничем не занималась… Я просто отдыхала…
— Почему вы не поехали с братом в Париж?
— Он не захотел взять меня с собой. Карл считает, что женщины не должны присутствовать на деловых переговорах…
— Вы постоянно находитесь в доме?
— Почему же! Я иногда прогуливаюсь в парке…
— И все?
— Но он же большой, целых три гектара… Разве этого не достаточно, чтобы размять ноги?.. Да садитесь же, комиссар. Забавно, что вы пришли ко мне тайком…
— Что вы хотите этим сказать?
— Что брат будет очень удивлен, когда вернется… Его я боюсь больше матери… Он похож: на ревнивого любовника!.. Постоянно следит за мной и, представьте себе, воспринимает эту роль всерьез…
— А я думал, вы попросили его запереть вас в комнате, потому что боитесь бандитов…
— Да, это верно… Я так привыкла к одиночеству, что уже стала бояться людей…
Мегрэ уселся в глубокое кресло и положил шляпу прямо на ковер. Каждый раз, когда Эльза бросала на него взгляд, он смущенно отворачивался.
Накануне она показалась комиссару какой-то загадочной. Тогда в полутьме он видел Эльзу величественной, похожей на некую героиню экрана, да и беседа между ними носила оттенок театральности.
Теперь же он старался понять молодую женщину чисто по-человечески, но чувствовал себя очень неловко к этой довольно интимной атмосфере.
Ситуация действительно была двусмысленной: в комнате, насквозь пронизанной запахом духов, на диване лежала в легком пеньюаре юная особа, а рядом, положив шляпу на пол, развалился в кресле уже немолодой Мегрэ с чуть раскрасневшимся лицом.
Разве не напоминала эта сцена известную картину «Парижская жизнь»?
Окончательно сконфуженный, комиссар сунул трубку в карман, забыв выбить из нее пепел.
— Вам, наверное, здесь скучно?
— Нет… Пожалуй, да… Не знаю, что и ответить… А сигарету вы не желаете?..
Она указала на коробку турецких сигарет, стоивших, судя по наклейке, более двадцати франков. Мегрэ тут же вспомнил, что брат и сестра жили всего лишь на две тысячи франков в месяц и что Карл после каждой получки был вынужден оплачивать аренду дома и продукты.
— Вы много курите?
— Одну-две пачки в день…
Эльза протянула ему дорогую зажигалку и вздохнула, выпятив высокую грудь.
Комиссар не спешил, однако, строго судить о ней. В высшем обществе ему встречались живущие в роскоши иностранки, которых рядовой обыватель мог бы принять за женщин легкого поведения.
— Брат выходил вчера из дома?
— Разве он выходил?.. Я этого не заметила…
— А вечером между вами не было ссоры?..
Она улыбнулась, и Мегрэ увидел, что у нее великолепные зубы.
— Кто вам об этом сказал?.. Он сам?.. Да, мы иногда ссоримся, но очень мило… Вот вчера, например, я упрекнула его за то, что он вас плохо принял… Он такой дикарь!.. А когда он был ребенком…
— Вы жили в то время в Дании?..
— Да, в большом замке на берегу Балтики. Замок был весь белый, а вокруг унылая местность — даже трава и деревья имели сероватый оттенок… Вы бывали в нашей стране?.. Природа там довольно мрачная!.. Но есть и красивые места…
В ее глазах появилось что-то, похожее на ностальгию. Приятные воспоминания нахлынули на Эльзу, и она потянулась всем телом.
— Мы были богаты… Но родители, как и большинство протестантов, воспитывали нас очень строго… Я равнодушна к религии… А Карл еще верит… Чуть меньше отца, который потерял все свое состояние из-за чрезмерной совестливости… Мы с Карлом уехали из Дании…
— Три года назад?
— Да… Представьте себе, брата ожидал пост высокого сановника при королевском дворе… А теперь он вынужден зарабатывать себе на жизнь, рисуя эти отвратительные ткани… В Париже в отелях второго и далее третьего разряда, где нам пришлось жить, он чувствовал себя ужасно несчастным… А там, в Дании, у него был тот же наставник, что и у наследного принца… Но Карл предпочел похоронить себя здесь…
— А заодно похоронить и вас.
— Да… Но я уже ко всему привыкла… В замке родителей я ведь тоже была затворницей… Туда не пускали детей низкого сословия, нам запрещали с ними дружить…
Лицо Эльзы внезапно приняло озабоченное выражение.
— Вы думаете, — спросила она, — что Карл действительно стал каким-то… Как бы это выразиться?.. Чудным…
И она наклонилась к комиссару, словно вынуждая его поторопиться с ответом.
— Вы боитесь брата?.. — удивился Мегрэ.
— Я этого не говорила!.. Такого я утверждать не могла! Извините меня… Это вы вынудили меня признаться… Не знаю, почему я вам так доверяю… Поэтому…
— Его поведение вам иногда кажется странным?
Она устало пожала плечами, положила ногу на ногу, затем вытянула их и встала с дивана, оголив на миг часть тела под пеньюаром.
— Что вам на это ответить?.. Сама не знаю… С тех пор, как случилась эта история с машинами… Но зачем же ему убивать человека, которого он не знал?..
— Вы действительно никогда не были знакомы с Исааком Гольдбергом?
— Да… Кажется, я его не знала.
— Вы бывали с братом в Анвере?..
— Мы останавливались там на одну ночь три года назад, когда приехали из Копенгагена… Ну нет! Брат не способен на такое… Если он и ведет себя несколько странно, то это скорее из-за травмы, полученной в результате авиакатастрофы, а не потому, что мы разорились… Он был красивым ребенком… Да и сейчас выглядит красивым, даже с моноклем… Но уже по-своему, правда? Вы можете себе представить, что он целует какую-нибудь женщину без этого куска черного стекла?.. И потом, этот неподвижный искусственный глаз, вставленный в пустую красноватую глазницу…
Она передернула плечами от отвращения.
— Наверняка поэтому-то он и прячется от всех…
— Но он, по сути дела, прячет и вас!
— Ну и что из этого?
— Но вы же жертва в его руках?
— Такова уж судьба женщины, особенно сестры… Во Франции дело обстоит не совсем так… А у нас, как и в Англии, главным в семье считается старший сын, наследующий имя…
Эльза разволновалась. Вся в солнечных полосах проникающего через окно света, она принялась расхаживать по комнате, нервно куря сигарету.
— Нет! Карл не мог убить… Это недоразумение… Не потому ли вы его отпустили, когда сами это поняли? Если только…
— Если только что?..
— Да ведь вы не сознаетесь! Я знаю, что если у полиции нет достаточных улик, она иногда выпускает обвиняемого на свободу только затем, чтобы следить за ним… По отношению к брату это было бы отвратительно!..
Она загасила сигарету о фарфоровую пепельницу.
— И зачем только мы поселились на этом перекрестке… Бедный Карл искал одиночества!.. Но нам здесь так же одиноко, комиссар, как если бы мы жили в самом населенном квартале Парижа!.. Эта пара напротив, невыносимые и нелепые обыватели, постоянно шпионят за нами… Особенно она, с ее белым колпаком по утрам, со сбившимся на бок шиньоном… Да еще этот владелец гаража, живущий чуть дальше… Три островка, три враждебных лагеря…
— С Мишоннэ вы общаетесь?
— Нет! Агент приходил однажды, чтобы застраховать нас. Но Карл его выпроводил…
— А владелец гаража?
— Он не бывал здесь ни разу…
— Первым решение о бегстве в то воскресное утро принял Карл?
Опустив голову, она долго молчала, щеки у нее слегка покраснели.
— Нет… — наконец произнесла она еле слышно.
— Вы?
— Я… Я сделала это, не подумав. Просто обезумела от мысли, что Карл мог совершить преступление… Накануне я видела, что его что-то мучает… Поэтому я и предложила ему бежать…
— Он клялся вам, что невиновен?
— Да…
— А вы ему поверили?
— Не сразу.
— А теперь верите в его невиновность?
Она немного помолчала, затем произнесла четким голосом:
— Думаю, что, несмотря не все свои несчастья, Карл не способен по собственной воле совершить что-то плохое… Послушайте, комиссар… Он, наверное, скоро вернется… Если он вас здесь застанет, то может подумать бог знает что…
На ее лице появилась кокетливая, чуть игривая улыбка.
— Вы его защитите?.. Вы поможете ему выпутаться из этой истории?.. Я была бы вам так благодарна!..
Она протянула Мегрэ руку, отчего пеньюар распахнулся снова.
— До свидания, комиссар…
Он приподнял шляпу и боком вышел из комнаты.
— Вы запрете дверь, чтобы брат ничего не заметил?..
Несколько минут спустя Мегрэ уже спускался по лестнице. Он пересек загроможденную мебелью гостиную, прошел через террасу, уже сильно нагретую лучами солнца.
Со стороны шоссе доносился шум проезжающих машин. В парке он осторожно запер решетчатые ворота с помощью отмычки.
Когда комиссар проходил мимо гаража, то услышал насмешливый голос:
— Ну вы даете! Сразу видно, что ничего не боитесь!
Это был мосье Оскар, все такой же балагур и весельчак. Он тут же начал уговаривать Мегрэ:
— Ну, решайтесь лее! Пойдемте пропустим по рюмочке. Те господа из прокуратуры уже уехали. Да зайдите на минутку!
