Жорж Сименон - Двухгрошовый кабачок
— Вы еще, наверно, порядочно провозитесь с этой штукой? — спросил судебный следователь утром.
Мегрэ был вполне согласен с Джеймсом. Он чувствовал, что Бассо должен быть в Париже. Но откуда у него деньги? Как он живет? Чего он ждет? Чем намерен заняться?
Виновность его не доказана. Дав себя арестовать и взяв хорошего адвоката, он мог рассчитывать если не на оправдание, то, во всяком случае, на легкое наказание. После чего он опять обрел бы свое состояние, свою жену, своего сына.
Вместо этого он сбежал, прятался где-то, отказался от всего, что составляло его жизнь.
— Надо полагать, у него есть свои соображения, — повторил как всегда философски настроенный Джеймс.
«Ждем непременно, будем вокзале, целуем».
Это было в субботу. Госпожа Мегрэ прислала любящий ультиматум. Ее муж еще не знал, как на него ответит. Однако в пять он уже был в кафе Ройяль, пожимал руку Джеймсу, повернувшемуся к гарсону:
— Перно…
Как и в прошлую субботу — сплошная лавина, движущаяся к вокзалам, непрерывный поток нагруженных багажом такси, озабоченность людей, отправляющихся, наконец, в отпуск.
— Едете в Морсанг? — спросил Мегрэ.
— Как обычно в субботу.
— Мне будет не хватать вас…
Комиссару тоже очень хотелось поехать в Морсанг. Но, с другой стороны, ему хотелось повидать жену, половить форель в мелких речушках Эльзаса, вдохнуть вкусный запах дома свояченицы.
Он еще не решил, что предпринять. Неопределенно взглянул на Джеймса, который вдруг встал и направился в глубину кафе.
Мегрэ нисколько не удивился. Просто он машинально отметил этот внезапный уход. Он едва обратил внимание на то, что его компаньон вернулся.
Прошло пять минут, десять. Подошел гарсон.
— Господин Мегрэ, простите? Это один из вас?
— Это я. В чем дело?
— Вас просят к телефону…
Мегрэ встал, теперь он прошел в глубину кафе, недовольно нахмурившись, потому что, несмотря на состояние отрешенности, чувствовал какой-то подвох.
Войдя в кабину, он повернулся в сторону террасы и увидел, что Джеймс смотрит на него.
— Странно, — буркнул он. — Алло! Алло! Мегрэ слушает. Алло! — Он начал барабанить пальцами, теряя терпение. Наконец женский голос произнес на другом конце провода:
— Слушаю!
— Алло! Что вы хотите?
— Какой номер вы просите?
— Меня вызвали к телефону, мадемуазель.
— Этого не может быть, мосье! Повесьте трубку. Ваш номер не вызывался уже больше десяти минут.
Он с силой толкнул дверь кулаком. Все произошло мгновенно, словно удар дубинки. На улице, в тени от террасы, рядом с Джеймсом стоял человек. Это был Марсель Бассо — в нелепом одеянии, слишком тесном, непохожий на себя, — лихорадочный взгляд его не покидал двери кабины.
Они увидели друг друга одновременно. Губы Бассо шевелились. Должно быть, он сказал что-то и тут же ринулся в толпу.
— Сколько раз вы звонили? — спросила кассирша у Мегрэ.
Но тот уже бежал. Терраса была вся заставлена. Пробравшись, он выскочил на тротуар, но уже трудно было сказать, в каком направлении исчез Бассо. Мимо проезжали десятки такси. Быть может, он в одном из них? А еще автобусы!
Насупившись, Мегрэ вернулся к столу, сел, ни слова не говоря, не глядя на Джеймса, который не двинулся с места.
— Кассирша спрашивает, сколько вы разговаривали? — подошел спросить гарсон.
— К черту!
Ему показалось, что губы Джеймса тронула улыбка, и он накинулся на него:
— Поздравляю вас!
— Вы думаете?..
— Заранее было состряпано?
— Вовсе нет! Два перно, гарсон! И сигареты!
— Что он вам сказал? Что ему надо было?
Джеймс молча откинулся на спинку стула, вздохнул, как человек, считающий всякий разговор бесполезным.
— Деньги? Где он выкопал костюм, который был на нем?
— Не мог же он разгуливать по Парижу в белых фланелевых брюках и рубашке!
Действительно, в таком одеянии он сбежал на вокзале в Сен-Поре. Джеймс ничего не забыл.
— Вы впервые встречаетесь с ним на этой неделе?
— Он встречается со мной!
— И вы ничего не хотите сказать?
— Вы бы поступили точно также, разве нет? Я сотни раз пил у него. Он мне ничего плохого не сделал.
— Ему нужны были деньги?
— Он добрых полчаса следил за нами. Еще вчера мне показалось, что я его заметил на той стороне улицы. Разумеется, он не посмел…
— Поэтому вы сделали так, чтобы меня позвали к телефону!
— У него был усталый вид!
— Он ничего не сказал?
— До чего же костюм, который не идет, может изменить человека, — вздохнул Джеймс, не отвечая. Мегрэ украдкой наблюдал за ним.
— Знаете ли вы, что вас с полным основанием можно обвинить в соучастии?
— Есть столько вещей, которые можно делать с полным основанием! Не считая того, что это основание далеко не всегда такое полное!
Теперь он более чем когда-либо походил на слегка свихнувшегося.
— А наши перно, гарсон?
— Сейчас, сейчас!
— Вы тоже едете в Морсанг? Потому что, должен вам сказать… Если вы едете, нам полный смысл взять такси. Сто франков. Поезд стоит…
— А ваша жена?
— Она всегда едет с сестрой и приятельницами. На пятерых получается по двадцать франков, а поезд стоит…
— Ладно!
— Вы не едете?
— Еду! Сколько, гарсон?
— Простите! Каждый за себя, как обычно!
Это стало нормой. Мегрэ платил за себя, Джеймс — за себя. Последний добавил десять франков за ложный вызов.
Вид у него в такси был озабоченный. Когда подъезжали к Вильжюифу, он произнес:
— Интересно, у кого завтра днем будут играть в бридж?
В это время, как правило, начинался дождь. Первые капли ударили по стеклам машины.
Глава 5
Машина врача
Можно было ожидать, что в Морсанге их встретит не такая атмосфера, как обычно. Ведь драма разыгралась в прошлое воскресенье. В маленькой компании — один убитый и один сбежавший убийца.
Тем не менее, когда Джеймс и Мегрэ подъехали, то увидели, что это не помешало тем, кто был там, окружить новую машину. Они уже сменили городскую одежду на обычную спортивную. Только доктор оставался в костюме.
Машина была его, он впервые выехал на ней. Ему задавали всякие вопросы, и он охотно описывал ее достоинства.
— Моя действительно потребляет больше бензина, но… — Почти у всех были машины. Машина доктора была новой.
— Послушайте, как работает мотор.
Жена его была настолько счастлива, что терпеливо сидела в машине, ожидая, пока он кончит свои малопонятные объяснения.
Доктору Мертену было лет тридцать. Он был худ, тщедушен, движения вялые, как у анемичной девицы.
— Новый драндулет? — спросил появившийся Джеймс. Он быстрыми шагами обошел машину, бормоча что-то неразборчивое.
— Надо будет опробовать ее завтра. Не жалко?..
Казалось бы, присутствие Мегрэ должно было стеснять. На него едва обратили внимание! В кабачке действительно каждый чувствовал себя как дома, каждый делал что хотел.
— Жена твоя не приедет, Джеймс?
— Она должна сейчас явиться с Марсель и Лили.
Стали вытаскивать байдарки из сарая. Принялись чинить удочки шелковой нитью. До обеда разбрелись кто куда; за столом тоже не было общего разговора. Так, обрывки фраз.
— Госпожа Бассо дома?
— Какую неделю она пережила!
— Что будем делать завтра?
И все-таки Мегрэ был лишним. Его избегали, хоть явно и не показывали вида. Если Джеймса не было, приходилось одному бродить по террасе или берегу реки. Когда стемнело, он воспользовался этим чтобы повидать полицейских, дежуривших около виллы Бассо.
Их было двое, сменявших друг друга; по очереди ели в бистро в Сеп-Поре, в двух километрах отсюда. Когда появился комиссар, один из них удил рыбу.
— Что-нибудь заметили?
— Абсолютно ничего! Она живет спокойно. Иногда гуляет в саду. Торговцы приходят как обычно: булочник в девять, мясник немного позже, а около одиннадцати появляется зеленщик со своей тележкой.
На первом этаже горел свет. Сквозь занавеси угадывался силуэт мальчика с салфеткой, повязанной вокруг шеи.
Полицейские устроились в небольшом лесочке, тянувшемся вдоль реки; тот, что удил, вздохнул:
— Подумайте, зайцев здесь… Если захотеть… — Напротив был кабачок, где две пары — наверняка рабочие из Корбея — танцевали под звуки пианолы.
Воскресное утро — как всякое воскресенье в Морсанге, с рыбаками, устроившимися с удочками вдоль берега, с рыбаками, застывшими в выкрашенных зеленым лодках, привязанных к кольям, с байдарками, одной-двумя парусными лодками.
Чувствовалось, что все это тщательно отработано, что ничто не в силах изменить установившийся распорядок этих дней.
Место было красивым, небо чистым, люди спокойными и, может быть, именно поэтому все это вызывало ощущение приторности, точно слишком сладкий торт.
Мегрэ увидел Джеймса, одетого в полосатый, белый с голубым, свитер, белые брюки и матерчатые туфли, с шапочкой американского матроса на голове; он пил вместо завтрака большой стакан виски с водой.
