Энтони Беркли - Попрыгунья

— И это мать славного малыша, — с отвращением проговорил Николсон.

Роджер, единственный из гостей наблюдавший за происходящим с подлинным интересом, осторожно кивнул:

— Это очень характерно и, более того, символично.

— Что же это символизирует?

— То, что случилось с этой молодой женщиной, — и то, что с ней еще может случиться.

— Так-так, — сказал доктор Чалмерс. — Кажется, пора по домам?

— Ты вечно собираешься домой, когда я только-только развеселюсь, упрекнула его жена.

— Завтра у меня рабочий день, дорогая. А сейчас уже почти полвторого.

— Ну погоди еще чуточку, — взмолилась миссис Чалмерс. — Фрэнк и Джин ведь еще не уходят, правда, Фрэнк?

— Что, побудем еще, милая? — спросил жену доктор Митчелл.

— Да, хорошо бы. Тут так замечательно!

— Ты уверена, что не устала? — обеспокоенно спросил доктор Митчелл.

— Ни капельки.

— Раз так, мы еще немножко тут побудем, Люси.

— Слушай, Филип. Фрэнк и Джин еще не уходят, а Фрэнку завтра тоже на работу. Давай и мы чуточку задержимся. Знаешь, ведь вечеринки у Рональда обычно часов до четырех.

— Извини, дорогая, — отозвался доктор Чалмерс со всей сердечностью. Может быть, Фрэнк и в состоянии не спать всю ночь, а я так не могу. Давай беги одевайся и будь умницей.

Роджер обернулся в изумлении. Из того немногого, что было ему известно о браке, он знал, что подобная твердость среди мужей — редкость. Лучше бы Ина Стреттон вышла за доктора Чалмерса. Он бы уж точно держал ее в рамках.

Рональд взлетел по лестнице им навстречу.

— Фил, тебя к телефону!

— Ура! — беззастенчиво обрадовалась миссис Чалмерс и вовсе прекратила дальнейшее вялое движение вниз по ступенькам. — Хорошо бы его вызвали к больному, да на подольше!

— Гнусная женщина! — засмеялся доктор Чалмерс, ничуть не обидевшись, и пошел вниз.

Оказалось, его и в самом деле вызывают к больному.

— Я вернусь через часок, — сказал доктор Чалмерс.

— Вот и хорошо, — сказала миссис Чалмерс.

И вечеринка продолжалась своим чередом.

Небольшая группа собралась в уголке зала за приятной беседой: миссис Лефрой, Рональд и Дэвид Стреттоны, Роджер и Николсон, и тут к ним приблизилась Ина Стреттон.

— Дэвид, тут такая скука. Пошли домой.

А надо сказать, что Дэвид Стреттон жил в домике меньше чем в пяти сотнях ярдов от въездных ворот усадьбы Рональда.

— Глупости, Ина. Тебе пока еще рано идти домой, — сказал Рональд. — Не порть нам вечер.

— Я ничего не могу поделать — мне все опротивело.

— Сядь, дорогая, и не надо грубить своему доброму деверю, — попросил Дэвид.

— Не сяду; и совсем он не добрый — не хотел станцевать со мной "апаш", пока я его не заставила. Ладно, Дэвид. Пошли.

— А если мне не хочется уходить?

— А мне хочется. Ладно, дай мне ключ, если не пойдешь. Говорят же тебе, мне тут надоело.

Роджер, которому было страшно неловко слышать этот обмен репликами, стало любопытно, что при этом чувствуют остальные. Он перехватил взгляд миссис Лефрой, — исподтишка они обменялись печальной улыбкой.

А Дэвид Стреттон будто не замечал приоткрывшейся вдруг перспективы. Вместо того чтобы с благодарностью протянуть жене ключ, он продолжал уговаривать ее остаться.

— Не будь ослом, Дэвид, — заявил Рональд. — отдай ей ключ, и пусть идет, если хочет.

— Хочу, — настаивала Ина.

— Хорошо, если хочешь — держи.

Ина взяла ключ и принялась им жонглировать на ладони.

— Да нет, я, пожалуй, никуда не пойду. Давайте лучше придумаем что-нибудь забавное.

— Ина! — закричал Рональд.

— Что?

— Спокойной ночи.

— Но я не ухожу!

— Уходишь. Ты хотела уходить — так и уходи. К тому же тут такая скука.

— Просто я устала от танцев. Но если мы придумаем что-нибудь забавное, мне не будет скучно.

— Видишь ли, ничего забавного мы придумывать не собираемся, так что можешь идти. Для меня невыносим вид гостя, которому скучно в моем доме. Спокойной ночи.

Ина плюхнулась в свободное кресло с торжествующим хохотом.

— Все, она добилась нашего внимания и снова счастлива, — шепнул Роджер миссис Лефрой.

Рональд тоже был счастлив — появился шанс избавиться от Ины.

— Спокойной ночи, Ина, — повторил он.

— Нет-нет. Я не ухожу. Я передумала. Женщина, знаете ли, может и передумать — это ее право.

— Это меня не касается. Ты сказала что уходишь — значит, уйдешь, Рональд демонстративно поплевал на руки. — А ну-ка, Дэвид, хватай ее за голову, а я — за ноги.

— Рональд в роли настоящего мужика, — шепнул Роджер миссис Лефрой. Внимание!

— Они шутят!

— Не совсем. Рональд делает вид, что шутит, но на самом деле он здорово рассердился — и меня это не удивляет. Как насчет ставок, что он ее выпроводит?

— Сто к одному, наверное, — без особой надежды в голосе ответила миссис Лефрой.

Весело смеясь, троица начала бой. Рональд ухватил невестку за ноги, Дэвид за плечи. Выглядело это как безобидная игра. Во всяком случае, Ина явно наслаждалась ею, изображая отчаянную борьбу и сопротивление.

Братья несли ее, брыкающуюся и взвизгивающую от смеха, через весь зал. Вдруг, уже в дверях, Ина сама резко изменила ход событий. Прицелившись, она злобно лягнула Рональда, потом стала лупить кулаками по лицу мужа, выкрикивая:

— Оставьте меня, свиньи! Сволочи, отпустите меня!

Ее отпустили, и она шлепнулась на паркет.

С трудом поднявшись на ноги, она выбежала из зала, хлопнув дверью с такой силой, что дом заходил ходуном.

— Так-так-так, — сказал Роджер миссис Лефрой.

Дэвид Стреттон с сомнением глядел на захлопнувшуюся дверь.

— Да пусть идет, — сказал Рональд.

Наконец Дэвид, пожав плечами, вернулся к остальным.

— Дамы и господа, прошу прощения, — обратился он к присутствующим, и его всегда бледное лицо залила краска.

Дамы и господа принялись наперебой выказывать ему заботу и ласку, отчего очень скоро атмосфера сделалась совершенно ненатуральной, и все почувствовали неловкость. Роджер, вероятно, заслужил общую признательность, когда, встав, заметил, что надо выпить и что он это сделает, и уведя Дэвида Стреттона к бару, налил ему побольше виски и поменьше содовой и повел решительный разговор о подвигах крикетной команды Манчестера в Австралии прошлой зимой — тема, которой, к некоторому его удивлению, Стреттон проявил прямо-таки страстный интерес.

Тем временем вечеринка, избавленная от тягостного присутствия Ины Стреттон, продолжилась с новой силой танцы возобновились, а те, кому не хотелось танцевать сбившись в кучки, с академическим рвением затеяли диспуты на свои излюбленные темы, вполне уместные в два часа ночи, так что в зале наконец воцарилась гармония.

В четверть третьего Дэвид Стреттон подошел к брату и Роджеру, стоявшим у бара, и объявил, что ему, пожалуй, пора сматывать удочки.

— Погоди, Дэвид, не уходи. А то все остальные решат, что и им пора уходить, как только увидят, что ты сматываешься.

— Да нет, все-таки я лучше пойду.

— Если ты беспокоишься насчет Ины, то лучше ей побыть одной, пусть заснет — иначе все это, как обычно, выльется тебе на голову.

— И все-таки, — проговорил Дэвид с печальной улыбкой, — я лучше пойду.

— Ну ладно, как хочешь. Тогда удачи тебе!

— Спасибо. Мне она, наверное, не помешает. Спокойной ночи, Шерингэм.

После его ухода Рональд вздохнул.

— Боюсь, бедняге предстоят не самые веселые минуты.

— Но он же ничего не сделал.

— О, какая разница! Он всегда в роли козла отпущения, когда этой маньячке кажется, что она недополучила всеобщего восхищения. Дэвид славный парень, а она устроила ему совершенно собачью жизнь. Слава тебе господи, теперь я холостяк!

— Но это весьма недолговечное состояние!

— Даже слишком! — хохотнул Рональд.

— Боюсь, женатому человеку никогда уже не стать холостяком, сочувственно произнес Роджер. — Вы с братом из тех, кто непременно женится, правда?

— Да, похоже, — Рональд отхлебнул виски с содовой. — Но Дэвида жаль. Первый брак не должен превращаться в обузу.

Роджер, успевший за этот вечер наслушаться кое-чего на эту тему, уже понимал, какой линии держаться.

— Человек развивается, — тактично заметил он.

— Разумеется. Но тут нужно еще и знание противоположного пола. Опытный мужчина раскусил бы Ину еще до помолвки, тем избегнув погибели, а Дэвид был зеленым юнцом. А теперь, когда он…

— Раскусил ее?

— Нет, встретил девушку, которая прекрасно ему подошла бы. Да, вот попал парень в переплет.

— А нельзя развестись по-хорошему?

— Нет. Ина никогда не даст согласия. Она поймана птичку и своими руками ни за что теперь не выпустит ее из клетки. Поэтому Дэвид даже и речи с ней об этом не заводит. Узнай она, что у него кто-то есть, она его попросту изведет. Не знаешь, зачем я тебе все это рассказываю, а, Шерингэм?