Мэри Лондон - Убийство из суеверия
— Его заносит, даже слишком… И потом, мне совсем не нравится, что он женится на Элис.
— Почему же? — спросил сэр Малькольм. Молодой человек покраснел и, запинаясь, сказал:
— Неправильно это. Молодые должны держаться молодых. А Даллингтон старик. Зарится на ее состояние, пользуясь своим влиянием, ведь она его ученица. И чувствует себя перед ним обязанной. Это же отвратительно! Да и Кевин так думал.
— Он сам вам это говорил?
— Когда пошел разговор о свадьбе, я видел, Кевин был просто вне себя. Вот он и позвал меня на семейный совет.
— Значит, он рассчитывал на вашу помощь?
— Даллингтон приворожил Элис. Видите ли, он худо-бедно владеет колдовскими приемами. Вот и привязал ее к себе своими чарами. Так считал Кевин, и я тоже так думаю. Такая связь противоестественна!
— Стало быть, если я верно понял, вы с сестрой приехали сюда по настоянию Кевина, чтобы помочь ему расстроить этот брак.
— Честно признаться, мы даже не представляли, что делать. Понимаете, мы с сестрой знаем Кевина целую вечность. Я учился вместе с ним в одной школе, в одном университете. Потом помогал отцу Кевина, профессору Грегору Адамсу, в его изысканиях. Тогда-то я и понял, какую интрижку затеял Даллингтон. Он ловко приобщил Элис к этнографии. И она выбрала на факультете его курс. Потом он рекомендовал ее в Британский музей. Все это время он и Эмму всячески обхаживал, а она даже не понимала, какое отрицательное влияние этот человек оказывает на ее дочь. А Элис прилипла к нему, как муха к клейкой ленте…
— Ну, хорошо, — сказал сэр Малькольм, — вот и взгляд на вещи под новым углом, что для нас тоже интересно.
— Никакой это не взгляд! Это чистая правда! — горячо заверил его Патрик Тейлор. — Кевин тоже так считал. Говорю вам, Даллингтон — шаман!
— За те два дня, что вы здесь, в доме был скандал? — поинтересовался старший инспектор, не знавший, что такое шаман.
— Кевин умел за себя постоять и знал один способ помешать свадьбе. Достаточно было отказаться от раздела отцовской коллекции, и дело сделано. Даллингтону не терпелось заграбастать все подчистую. И он наверняка науськал Элис, чтобы та попробовала урвать побольше. И тут, должен сказать, Кевин держался твердо.
— Чем это закончилось?
— Эмма, его мать, пошла на уступки. Я же говорил, Даллингтон и ее по-всякому обхаживал. А ей хотелось сделать дочери приятное… Короче, дело дошло до дележа, но самые ценные вещицы, на которые профессор положил глаз, все же остались у Адамсов.
— И, несмотря на разногласия, о свадьбе, тем не менее, договорились, — заключил сэр Малькольм.
— Да, но Кевин никак не мог с этим смириться. Да и я, честно говоря, тоже… А вчера вечером, за обедом, Даллингтон совсем занесся. Элис смотрела на него глазами, как у жареного окуня, вот! Противное зрелище. Моя сестра Дженнифер тоже это заметила. Даллингтон вел себя как заправский барышник, урвавший на ярмарке добрую лошадь!
— Э-э, а вы часом не преувеличиваете? — осведомился сэр Малькольм.
— Сразу после обеда Кевин встал и ушел к себе в комнату. Ему было противно это слушать. А я пошел в библиотеку. Терпеть весь этот спектакль и мне было невмоготу.
— А из библиотеки куда вы направились? — спросил Форбс.
— К себе в комнату. Я был взвинчен, принял двойную дозу снотворного и уснул.
— В котором часу это было?
— Около одиннадцати, кажется.
— Замечательно, уважаемый, — сказал сэр Малькольм. — Благодарим вас за добровольные показания. А теперь пригласите, пожалуйста, вашу сестру.
— Вы и Дженнифер собираетесь допрашивать? — в изумлении спросил Патрик Тейлор.
— Ну да. Мы намерены допросить всех. Кроме того, у нас к вам просьба не выходить из дома без нашего разрешения.
Молодой человек удивился:
— Но почему?
— Потому что у Скотланд-Ярда свои методы, — резко ответил Форбс.
Молодой человек пожал плечами и вышел в сильно подавленном расположении духа.
— Холерик — да, но не такой уж тщедушный! — усмехнувшись, заметил сэр Малькольм.
— Его так и распирает от зависти к Даллингтону, ясно как божий день, — прибавил Форбс.
— Он, видно, влюблен в Элис, и эта свадьба ему совсем не по душе. Вот и бесится от бессилия, но ничего не поделаешь — девушка предпочла другого! Все до обидного просто. Многим молодым людям не везет, но, как бы то ни было, это нисколько не проливает свет на убийство Кевина.
— Если только Даллингтон не решил отомстить Кевину за то, что тот наотрез отказался уступить ему вещи из коллекции, которые он мечтал заполучить… Вот вам искомый мотив!
— Возможно, след верный, — согласился сэр Малькольм. — А вот и Дженнифер Тейлор к нам пожаловала…
Глаза у девушки были все такие же красные. Она всего лишь раз дала волю слезам, но сейчас держалась довольно мужественно и шла на встречу с сыщиками уверенной поступью.
— Джентльмены, брат сказал, вы снова хотите меня видеть.
— Верно, — бросил Дуглас Форбс. — Присаживайтесь, мисс. Работа у нас не из самых приятных, но следствие — это вам не детские забавы, не так ли?
Девушка спокойно поправила юбку на коленях.
— Я на самом деле мало что знаю…
— Иногда человек даже не подозревает, что знает, — сказал сэр Малькольм. — А ваши показания, безусловно, были бы нам весьма полезны. Ну а для начала объясните, пожалуйста, почему вас пригласил профессор Даллингтон — вас с братом?..
— Патрик близкий друг Кевина… вернее, был. Они подружились еще в детском саду. Когда профессор и Элис решили пожениться, Кевину захотелось, чтобы мы тоже присутствовали при заключении брачного договора. Лично я считала, что наше присутствие будет лишним и неуместным, но брат так настаивал, что я, в конце концов, согласилась с ним поехать.
— В самом деле, занятно… — заметил старший инспектор.
— Патрик, да будет вам известно, всегда находился под влиянием Кевина. Мой брат застенчив и, если что-то не по его воле, тут же начинает кипятиться. Да вы и сами только что видели — когда он вдруг ни с того, ни с сего, по собственной глупости ополчился на Мартина Даллингтона…
— Расскажите немного о Кевине Адамсе, пожалуйста.
В глазах у девушки потемнело. Она сжала подлокотники кресла, в котором сидела, и, решившись, выпалила:
— О, теперь-то уже можно признаться, я… как бы это сказать? Да, я была очень привязана к Кевину. Он был другом детства моего брата и моим тоже.
— А он разделял ваше чувство? — спросил сэр Малькольм.
Девушка быстро опустила глаза:
— Нет… не знаю… Это трудно объяснить. У меня всегда было ощущение, что он любит другую, но я, конечно, ни разу себе не позволила…
— Мы вас очень хорошо понимаем, — довольно мягко произнес сэр Малькольм.
— Хотя, — продолжала Дженнифер, — хороший муж из него вряд ли получился бы. Я любила его, как героя романа. Он был такой своенравный, такой непредсказуемый… Была в нем какая-то бесшабашность, та, что идет вразрез с законом, какая-то склонность к авантюризму — именно это и делало его привлекательным.
— Вразрез с законом, говорите? — переспросил Форбс.
— Я, наверно, плохо объясняю. Кевин по натуре был бунтарь. Грегор Адамс с головой ушел в работу и почти им не занимался. Ему явно не хватало отцовской строгости. Мать души в нем не чаяла. А он отстранялся от нее с какой-то яростью, хотя, думаю, в глубине души и страдал от этого.
— Мисс, вы хорошо знали Кевина Адамса и прекрасно его описали, — сказал сэр Малькольм. — Стало быть, за последние дни вы вполне могли заметить в его поведении кое-что или многое такое, что, несомненно, помогло бы нам понять причину его загадочной смерти.
— Он не хотел этой свадьбы. Считал ее аморальной. И во время обсуждения делал все, чтобы нарушить связанные с нею планы, но его бой был заведомо обречен на поражение. Элис действительно любит Даллингтона, и Эмма очень рада их союзу. Но это было в манере Кевина. Он часто бросался улаживать безнадежные дела, что непременно заканчивалось скандалом, а он от этого злился на весь белый свет. Я же говорю, все его беды — от взбалмошного характера.
Вдруг сэр Малькольм спросил:
— Как вы думаете, он мог совершить кражу?
Дженнифер выпрямилась в кресле и решительно ответила:
— Конечно же, нет!
— Порой люди, лишенные привязанности или отцовской строгости, становятся клептоманами… — пояснил сэр Малькольм.
— Кевин был совсем не такой! — со свойственной ей решимостью заверила девушка.
— Вы защищаете воспоминания, и это похвально. Но объясните, почему Кевин так упрямился?
— Из-за коллекции, конечно. Грегор Адамс собрал огромную коллекцию — туземное оружие, статуэтки, бабочки, да всего и не перечислишь. У нотариуса был полный список, и он зачитывал его, перечисляя предмет за предметом. И по поводу каждого возникал спор, кому он достанется — Элис и Даллингтону или Эмме и Кевину. Спору, казалось, не будет конца — это было так мучительно… Кевин вообще не хотел ни в чем уступать, за исключением каких-то безделушек. Элис устала, а мэтр Дервантер, преисполнившись терпения, выступал в роли примирителя и делал это, должна признаться, исправно, с чувством такта, достойным восхищения.
