Жорж Сименон - Безбилетный пассажир
И на лице майора, пока он ждал ответа, отразилось волнение.
— Постойте… А он не из Папеэте?.. Я что-то слышал об этой истории… Есть такие белые, они селятся в окрестностях, милях в тридцати отсюда, и практически здесь не появляются… Марешаль…
Он открыл дверь у себя за спиной и что-то спросил у лоснящегося от жира аборигена, дремавшего на стуле.
— Я так и думал… Он обосновался на полуострове Таиарапу… Если хотите увидеться именно с ним, вам придется немного подождать. Он уехал три недели назад на шхуне, которая время от времени снабжает продовольствием жителей островов и атоллов.
— А когда эта шхуна вернется?..
— Недели через две или через месяц… Все зависит от встречного ветра…
— И другой возможности увидеться раньше с Марешалем нет?
— Никакой, сэр…
Машинально он налил ему стакан виски.
— «Голубая лагуна» — это лучший отель?
— Как вам сказать… Очень дорогой… Там живут только англичане и американцы… Во всяком случае тогда будет нужна машина… Это за городом… Каждый номер — небольшой отдельный домик на берегу лагуны, весь в зелени… Отель «Пасифик» — не такой новый, он в самом центре города, недалеко от губернаторского дворца… Там останавливаются французы, главным образом, чиновники… Хорошая кухня…
Бывший жокей встряхнул шейкер и, слегка наклонившись вперед, спросил вполголоса:
— Вы при деньгах, сэр?
Майор Оуэн лишь отрицательно покачал головой.
— Вам действительно нужно дождаться этого Марешаля?
Утвердительный кивок.
— Это будет непросто, если не сказать опасно… Простите, что я вам это говорю… Здесь все на виду, понимаете?.. Они быстро все разнюхают… Вы их скоро увидите… Правда, не всех, потому что в день прихода корабля они обычно пьют аперитив и ужинают на борту…
— Кстати о корабле, скажите-ка, Мак… Трудно вывести на берег безбилетного пассажира?
Бармен вытаращил глаза.
— Безбилетный? На борту парохода, который восемнадцать дней не заходил в порты?
Он присвистнул, выражая восхищение.
— Кто-то из членов команды прячет его у себя в каюте?
— Нет…
— Где же тогда?
— Он провел все плавание в спасательной шлюпке.
Новое, более выразительное посвистывание.
— Вероятно, у него на то весьма веские причины, сэр… Вы его знаете?
— Нет…
— Не пойму, сэр…
— Как-то ночью я услышал шорох в шлюпке и принес ему еду и питье.
— Он что-то отмочил?
— Не знаю.
— Его ищут?
— Говорит, что нет…
— Молодой?.. Старый?..
— Не знаю…
— Сойти-то на берег несложно… Послушайте, сегодня вечером, как всегда, будет ужин на борту. Там соберутся все, включая комиссара полиции и двух инспекторов… Они здорово напьются и дадут жару… Я вам пошлю своего слугу Кекелу, он выведет вашего человека… Но, как только он сойдет на берег, ему лучше всего на несколько дней уехать из Папеэте… Пусть переждет где-нибудь в окрестностях, там никто не обратит на него внимания… А позже, если даже его обнаружат и он ни в чем не будет замешан, вполне возможно, все и обойдется…
Он отошел поговорить с мальчиком-аборигеном и вернулся довольный.
— Кекела говорит, что будет вас ждать у корабля в восемь часов. Вам останется только показать ему своего подопечного, а дальше он все уладит сам…
Майор достал бумажник, но Мак сделал протестующий жест.
— Не сегодня, сэр… Не в первый день…
И застенчиво добавил:
— Мне предоставляется достаточно возможностей возместить убытки…
* * *На улице к майору Оуэну сразу же вернулась улыбка, сияние голубых глаз, величавая размеренность движений. Он вспомнил, как мадам Жюстен шепнула мужу, думая, что англичанин не слышит:
— Интересно, как ему удается не потеть… Ты заметил, у него на костюме ни морщинки!
«Во-первых, мадам, его костюмы, даже полотняные, прекрасного покроя и дают полную свободу движений. Во-вторых, уже давно, очень давно, еще в юности один человек научил его ходить так, чтобы при этом не вызывать даже легкого движения воздуха».
Мадам Жюстен; была тут как тут с мужем и четой Лусто. Они стояли перед витриной с хлопчатобумажными вещами, и женщины обсуждали цены, сравнивая их с французскими.
— Что вы скажете о стране, майор? Вам нравится?
Он улыбнулся.
— Надеюсь, вы не собираетесь останавливаться в «Голубой лагуне», где только американская кухня… А в отеле «Пасифик», у наших друзей Руа, о вас позаботятся… Хотите, муж представит вас хозяину?.. Мы будем там через час… Правда, Шарль?
Оуэн прогуливался. Он заметил в такси с опущенным верхом среди груды чемоданов дородную рыжую девицу и ее хилого поклонника. Чуть дальше из табачной лавки вышел миссионер и тоже приветствовал майора.
Земля повсюду была того же темно-красного, какого-то торжественного оттенка, как на набережной. Местные женщины в разноцветных платьях казались яркими пятнами на этом фоне. Почти вся молодежь передвигалась на велосипедах, открывая загорелые упругие икры, на которых легко поигрывали мускулы.
Повсюду властвовал особый аромат, придавая какое-то волшебство этой непринужденной прогулке. Оуэн долго пытался понять, откуда он исходит.
Это был сладковатый сильный запах с легкой примесью пряностей. Повсюду цветы — они росли в садах и вокруг домов, стояли на столах в полумраке комнат, были воткнуты в женских волосах и даже заложены за ухо шоферов такси.
Если бы сейчас его спросили, на что похож Таити, он бы ответил:
— Чудесный послеполуденный отдых на берегу моря…
Свет, краски, шорохи — все напоминало послеполуденные грезы… Солнце слегка размывало контуры, придавая округлость всем очертаниям, воздух казался таким густым от солнечных лучей, что даже сигналы клаксонов звучали приглушенно. Под прозрачным небосводом был слышен лишь монотонный гул и среди этого гула — сильные певучие голоса туземцев.
Другие острова, едва различимые в безбрежье океана, лениво разметали вокруг невзрачные атоллы, поросшие кокосовыми пальмами, которые раскачивались на ветру, как веера. А Ренэ Марешаль скользил на белой шхуне по водной глади между островами.
Две недели или месяц, сказал Мак-Лин… Девушка предложила Оуэну цветы, он воткнул цветок в петлицу, вдыхая его сладковатый запах.
В автомобилях проезжали белые в рубашках без пиджаков, а полицейские в шортах напоминали опереточных персонажей.
— Машину, мсье?
Он проходил мимо гаража. Негр в белой фуражке, улыбаясь, окликнул его, и майор улыбнулся ему в ответ.
— Если вы здесь останетесь, лучше взять напрокат машину, чем ездить на такси… Смотрите, какая шикарная машина…
И он показал на длинную, блестящую красавицу с сиденьями из красной кожи.
— Вы берете ее, а платите перед отъездом. Возьмите машину, не пожалеете. Мсье англичанин?
Он принялся коверкать английский.
— Ты остановился в «Голубой лагуне»? В «Пасифик»?
— Наверное, остановлюсь в «Пасифик».
— Хорошо. Отлично… Это далеко… В самом конце улицы… Жарко… Возьми машину, господин…
Разве это не великолепно? Таити — остров, и, разумеется, разъезжая на машине, легко остаться незамеченным.
— Попробуй… Я приду к тебе завтра или через несколько дней в отель… Если будешь доволен, оставишь машину за собой…
Несмотря на свои шестьдесят, Оуэн с детским вожделением смотрел на эту мощную машину. Второй большой ребенок — маори, наблюдавший за его реакцией, почувствовал его нетерпение и открыл дверцу.
— Попробуй…
Что сказал ему Мак, который разбирался в этих делах? Что это будет трудно, очень трудно. Он сел в машину, машинально завел мотор.
— Я зайду к тебе… Ни о чем не беспокойся… — крикнул ему механик, когда он отъезжал.
Две недели или месяц придется ждать Марешаля, у которого, наверное, нет денег. Возможно, Марешаль уже все знает.
Он нахмурил брови, вспомнив Альфреда Мужена. Кто знает, а вдруг он ошибся на его счет, а может быть, и капитан Магр тоже ошибся…
— По-моему, — несколько раз повторил ему капитан, любитель акварелей, — он сыграл с ними гнусную шутку, не знаю, какую именно. То ли с друзьями, то ли с членами банды… Возможно, он неверно поделил деньги или выдал кого-то полиции… Как правило, такие люди заодно с полицией… И тогда, сочтя, что климат Панамы для него вреден, он приехал обосноваться на Таити…
А если Мужен тоже предпринял это путешествие только для того, чтобы повидать Марешаля? Похоже, у него есть деньги. Он из тех, у кого всегда водятся большие деньги. А вдруг ему удастся нанять катер и отправиться навстречу Марешалю?
Автомобиль скользил по улице, составленной из утопающих в густой зелени ярко раскрашенных деревянных домиков. Где-то слева проглядывали казенные кирпичные постройки — казармы. Возможно, это была и не казарма, но во всяком случае, что-то официальное.
