Рекс Стаут - Рождественская вечеринка
В горле Вулфа что-то заклокотало.
— Вот и все, — закончил я свою исповедь. — В оправдание могу сказать одно: у меня и в мыслях не было показывать вам эту бумажку. Но вы меня жутко разозлили, когда взяли в руки книгу. Ваша память не уступает моей, и вы наверняка заметили, как перед самым приходом Боттвайля и миссис Джером мы с Марго отошли в сторону, чтобы спокойно поговорить. Она сказала мне, что бумажка сработала. Дословно это звучало так: «Потрясающе! Лучшего нельзя было и ожидать!» Она добавила также, что накануне вечером, сидя в своем кабинете, Боттвайль разорвал наше брачное разрешение и выбросил обрывки в корзинку для бумаг. Не беспокойтесь — полицейские их не нашли. Я тщательно перерыл корзинку перед приходом полиции, но обрывков там не оказалось.
Губы Вулфа шевелились, но рта он не открывал. Не посмел. Конечно, он сгорал от желания растерзать меня на месте или хотя бы упрекнуть в том, что из-за моего неслыханного поведения он угодил в такой переплет, но он прекрасно понимал, что в таком случае ему пришлось бы упоминать о крайне неприятной для него теме. Вулф наверняка заметил, что я прочитал его мысли. Он еще немного пожевал губами и наконец проронил:
— Значит, ты не состоишь в интимных отношениях с мисс Дики?
— Нет, сэр.
— Пусть так. Но она все равно должна была рассказывать тебе об этих людях.
— Да, кое-что рассказывала.
— И один из них убил Боттвайля. Яд положили в бутылку между десятью минутами третьего, когда я видел, как Боттвайль налил себе рюмку, и половиной четвертого, когда Кирнан унес бутылку с собой. В те полчаса, что я переодевался в туалетной комнате, на личном лифте Боттвайля никто не поднимался. Конечно, зайди кто-нибудь в кабинет к Боттвайлю, я бы шагов не услышал, но шахта лифта вплотную примыкает к стене туалетной комнаты, и звук движущегося лифта не ускользнул бы от моих ушей. Более того, временной промежуток должен быть, по-видимому, еще более сужен, поскольку, когда я уходил в студию, в кабинете вместе с Боттвайлем оставались еще трое. Следовательно, яд могли подсыпать в то время, пока я переодевался. Итак, что тебе известно об этих людях?
— Немного. Причем только со слов Марго. Миссис Джером вложила в его бизнес полмиллиона и считает поэтому, что владеет им. Вернее — считала. Она страшно ревновала Боттвайля к Марго и Черри. Что касается Лео, то поскольку его мамаша столь бесцеремонно вкладывала деньги, унаследовать которые он так рассчитывал, в бизнес Боттвайля, да еще и собиралась выйти за него замуж, Лео мог бы, пожалуй, поддаться соблазну, если бы знал, где находится яд. Кирнана я знаю похуже, но, судя по одной реплике Марго, а также по пылким взглядам, которые он бросал сегодня днем на Черри, мне кажется, что он был бы не прочь примешать немного ирландской крови к ее китайско-индийско-голландскому коктейлю; будучи загнанным Боттвайлем в тупик, он бы тоже мог соблазниться. Вот и все сплетни.
— Мистер Хетч?
— Марго про него ничего не говорила, но я имел с ним дело во время розыска пропавших гобеленов. Я бы ничуть не удивился, если бы Хетч в один прекрасный день отправил на тот свет всю их компанию. В его жилах течет не кровь, а серная кислота. Сан он — гениальный дизайнер и художник; по его словам, конечно. Он как-то даже признался мне, что всем своим успехом и процветанием фирма обязана только ему, хотя открыто его заслуг никто не признает. Он, правда, не сказал, что считает Боттвайля обманщиком и фанфароном, но думает наверняка именно так. Вы, должно быть, помните, как я сказал вам, что у него мания преследования, но вы велели мне не употреблять научных терминов.
— Это четверо. Мисс Дики?
Я приподнял брови.
— Я раздобыл для нее разрешение на брак, а не на убийство. Если она солгала, сказав мне, что бумажка сработала, то лжет она столь же непревзойденно, как и танцует. Возможно, вы правы. Если бумажка на самом деле не сработала. Марго тоже имела бы на него зуб.
— И мисс Квон?
— Она наполовину азиатка. Я слабо разбираюсь в восточных людях, но одно я понял: они специально сделали свои глаза раскосыми, чтобы выглядеть загадочнее. Если бы мне было предписано погибнуть от руки кого-нибудь из их шайки, я предпочел бы, чтобы яд мне подложила именно она. Правда, Марго как-то раз сказала…
В дверь позвонили. Это похуже, чем телефон. Если они разгадали тайну Санта Клауса и убедились, что след ведет к Вулфу, то для Кремера куда естественнее прийти самому, чем звонить по телефону. Мы с Вулфом обменялись взглядами. Я посмотрел на наручные часы, увидел, что стрелки показывают восемь минут одиннадцатого, встал, вышел в прихожую, щелкнул выключателем наружного освещения и, приблизившись к двери, посмотрел наружу сквозь прозрачное с нашей стороны стекло. Мне пришлось приглядеться внимательнее, чтобы узнать женщину, укутанную в меховую шубку с капюшоном. Затем я вернулся в кабинет и провозгласил:
— Черри Квон. Без сопровождающих.
Вулф насупился.
— Я хотел… — начал было он, но осекся. — Очень хорошо. Проведи ее.
5
Я уже говорил, что Черри Квон способна украсить любой интерьер, так что, сами понимаете, в красном кожаном кресле она смотрелась просто потрясающе. Хотя в нем без труда поместились бы три Черри Квон. Шубка осталась в прихожей на вешалке, и Черри сидела в том же шерстяном свитере, который я заметил на ней во время рождественской вечеринки. Не желтом, нет, а скорее канареечно-золотистом, который удивительно гармонировал с красной обшивкой кресла и смуглым личиком Черри.
Присев на самый краешек, Черри выпрямила спину и опустила ладони на колени.
— Я не стала звонить из опасения, что вы откажете мне во встрече, — сказала она, потупив взор. — Поэтому я просто взяла и пришла. Вы сможете меня простить?
Вулф только хрюкнул в ответ. Весьма неопределенно. А вот Черри, глядя на него, улыбнулась, и, как мне показалось, вполне дружелюбно. Ох уж этот Восток!
— Я должна взять себя в руки, — защебетала Черри. — Я жутко нервничаю — ведь тут все так необычно. — Она повертела головой по сторонам. — Вот ваш знаменитый глобус, и книжные полки, и сейф, и кушетка, и, конечно, Арчи Гудвин. И вы сами. За письменным столом в этом громаднейшем кресле! О, сколько я слышала о вашем доме! И сколько читала… должно быть, все, что только существует. Мне даже не верится, что я сижу в знаменитом красном кресле и вижу перед собой вас. Я, конечно, видела вас сегодня днем, но это не в счет — в своем нелепом наряде Санта Клауса вы могли сойти за кого угодно. Мне так хотелось подергать вас за усы!
И она рассмеялась — звонко, заливисто, как серебристый колокольчик.
Признаться, физиономия у меня, наверное, была преглупая. Я даже не сразу смекнул, что к чему. Я был слишком занят, пытаясь не показывать вида, насколько я ошарашен, и не взглянул на Вулфа. Впрочем, ему приходилось еще тяжелее, поскольку Черри смотрела на него в упор. Когда он заговорил, я покосился в его сторону.
— Если я вас верно понял, мисс Квон, то вы меня озадачили. Если вы считаете, что сегодня днем видели меня в костюме Санта Клауса, то вы заблуждаетесь.
— О, простите, пожалуйста! — всплеснула руками Черри. — Значит, вы им не рассказали?
— Послушайте, мисс Квон! — голос Вулфа прозвучал неожиданно жестко. — Если хотите говорить загадками, то говорите с мистером Гудвином. Это его стихия.
— О, мне и вправду страшно жаль, мистер Вулф. Мне следовало объяснить вам, откуда я это знаю. Дело в том, что сегодня утром за завтраком Курт рассказал мне о том, как вы ему позвонили и условились прийти к нам на вечеринку под видом Санта Клауса, а сегодня днем я спросила его, приехали ли вы, и он ответил, что да, добавив, что вы как раз переодеваетесь. Вот откуда мне это известно. Значит, полицейским вы еще это не рассказали? Как хорошо, что я тоже держала язык на привязи, да?
— Очень интересно, — холодно произнес Ниро Вулф. — Чего вы рассчитываете добиться с помощью такой нелепой выдумки?
Черри Квон покачала хорошенькой головкой.
— Господи, а ведь вы считаетесь таким умным. Неужто сами не видите, что ничего у вас не выйдет? Стоит мне только с ними поделиться своими подозрениями, и они неминуемо начнут расследование; даже в том случае, если не поверят мне. Конечно, с вами по части умения вести расследование им не потягаться, но что-то они непременно обнаружат.
Вулф закрыл глаза, поджал губы и откинулся на спинку кресла. Я же во все глаза следил за Черри. Весила она фунтов сто, не больше. Я бы запросто подхватил ее одной рукой, стиснул под мышкой и вынес отсюда, зажав ладонью рот. Запирать ее наверху, в комнате для гостей, смысла не было — Черри могла открыть окно и позвать на помощь. А вот в цоколе, рядом с комнатой Фрица давно пустовала клетушка со старой кушеткой. В крайнем случае, мне оставалось только вынуть из ящика письменного стола револьвер и пристрелить Черри на месте. Вдруг она ни с кем не поделилась, что идет к нам.
