Элизабет Джордж - В присутствии врага
— Нет, — ответил он и продолжал, радуясь, что есть правда, которую он может ей сказать. — Тот съемный мальчишка пока продолжает прятаться. Мы отправили номер в печать без него.
— Представляю, как обидно потратить вечер на пустое ожидание.
— Треть моей работы — пустое ожидание. Еще одна треть — принятие решения относительно того, чем заполнить пустое место на первой полосе завтрашней газеты. Родни предлагает временно отойти от этой истории. Сегодня днем у нас опять была дискуссия.
— Он звонил тебе сюда сегодня вечером. Наверное, по этому поводу. Я сказала ему, что ты все еще в офисе. По словам Родни, он звонил туда, но не застал тебя. Прямой номер не отвечал. Примерно в половине девятого. Ты, наверное, выходил поесть?
— Видимо, да. В половине девятого?
— Так он сказал.
— Думаю, примерно тогда я ходил за сэндвичем. Лаксфорд поерзал на скамейке. Он никогда не лгал своей жене после той единственной лжи о якобы бесконечной скуке на роковой конференции тори в Блэкпуле. Да и Фиона тогда еще не была его женой, так что это почти не имеет отношения к правде и верности, не так ли?
— Нам надо отдохнуть, — произнес он. — На юге Франции. Возьмем машину и прокатимся по Прованcу. Снимем на месяц дом. Что скажешь? Этим летом?
Она тихо засмеялась. Деннис почувствовал, как ее прохладная ладонь легла ему на затылок. Пальцы Фионы забрались в его волосы.
— Когда это было, чтобы ты на месяц уехал от своей газеты? Да через неделю ты сойдешь с ума от скуки. Не говоря уже о том, что будешь терзаться мыслями о Родни Эронсоне, который станет втираться в доверие ко всем — от председателя правления до уборщиков офиса. Ты же знаешь, он метит на твое место.
Да, подумал Лаксфорд, именно туда метит Родни Эронсон. Он следит за каждым движением и решением Лаксфорда с тех пор, как тот появился в «Осведомителе», и ждет малейшего промаха, о котором мог бы доложить председателю правления и обеспечить собственное будущее. Если существование Шарлотты Боуэн можно назвать этим малейшим промахом… Но не может быть, чтобы Родни знал о Шарлотте. Просто не может. НИ-КАК.
— Ты какой-то притихший, — заметила Фиона. — Замучился?
— Просто думаю.
— О чем?
— О том, когда мы в последний раз занимались любовью на улице. Не могу вспомнить, когда это было. Помню только, что шел дождь.
— Прошлой осенью — в сентябре, — сказала Фиона.
Он глянул на нее через плечо.
— Ты помнишь.
— Вон там, у берез, где трава повыше. У нас было вино и сыр. Мы включили в доме музыку. Взяли из багажника твоей машины старое одеяло.
—Да?
—Да.
В свете луны она выглядела восхитительно. Походила на произведение искусства, каковым и являлась. Ее полные губы манили, изгиб шеи просил поцелуев, а ее скульптурное тело предлагало немыслимые искушения.
— Это одеяло, — проговорил Лаксфорд, — по-прежнему лежит в багажнике.
Ее полные губы дрогнули.
— Сходи за ним, — сказала она.
3
Ив Боуэн, заместитель министра внутренних дел и член парламента от Мэрилебона с шестилетним стажем, жила в Девоншир-Плейс-мьюз, изгибавшемся крючком и мощенном булыжником лондонском переулке, вдоль которого выстроились бывшие конюшни, превращенные в жилые дома с гаражами. Ее дом стоял в северо-восточном конце переулка: внушительное двухэтажное сооружение из кирпича с белыми оконными рамами и дверьми и с крытой шифером мансардой, увитой плющом.
Перед выездом из Челси Сент-Джеймс переговорил с Ив Боуэн. Лаксфорд набрал номер и сказал лишь: «Я нашел одного человека, Ивлин. Тебе нужно с ним поговорить», и передал трубку Сент-Джеймсу, не дожидаясь ответа. Беседа Сент-Джеймса с членом парламента была краткой — он немедленно приедет повидаться с ней; он привезет с собой помощницу; должен ли он что-нибудь выяснить до приезда?
Она тут же отозвалась бесцеремонным вопросом:
— Откуда вы знаете Лаксфорда?
— Через своего брата.
— Кто он?
— Бизнесмен, приехал в город на конференцию. Из Саутгемптона.
— Есть у него личные корыстные цели?
— В отношении правительства? Министерства внутренних дел? Я очень в этом сомневаюсь.
— Хорошо. — Она продиктовала адрес, закончив загадочными словами: — Лаксфорда к этому и близко не подпускайте. Если за домом будут следить, когда вы подъедете, езжайте дальше, встретимся в другой раз. Вам ясно?
Им было ясно. Честно выждав полчаса после ухода Денниса Лаксфорда, Сент-Джеймс и Хелен Клайд отправились в Мэрилебон. Шел уже двенадцатый час, когда Сент-Джеймс свернул с главной улицы района в Девоншир-Плейс-мьюз и, проехав по переулку до конца, чтобы убедиться в отсутствии слежки, остановил свой старый «эм-джи» перед домом Ив Боуэн и аккуратно поставил его на ручной тормоз.
Крыльцо освещалось фонарем, повешенным над дверью. В окнах первого этажа тоже горел свет, пробиваясь неровными полосами через задернутые шторы. Когда Сент-Джеймс позвонил, по мраморным или кафельным плиткам пола тут же раздались быстрые шаги. Отодвинули хорошо смазанную задвижку. Дверь распахнулась.
— Мистер Сент-Джеймс? — произнесла Ив Боуэн.
Едва на нее упал свет, она тут же отступила назад и, не успели Сент-Джеймс и Хелен войти в дом, немедленно закрыла дверь и заперла ее на задвижку. Пригласила следовать за собой и повела гостей направо, по терракотовым плиткам пола в гостиную, где на небольшом столике рядом с креслом лежал открытый «дипломат», из которого лезли наружу коричневые конверты, страницы распечаток, вырезки из газет, телефонограммы, какие-то документы и листовки. Ив Боуэн захлопнула крышку, не потрудившись привести в порядок содержимое «дипломата» Допила вино из зеленого бокала и снова наполнила его белым вином из бутылки, которая стояла в ведерке со льдом на полу.
— Мне интересно знать, сколько он платит вам за эту головоломку? — спросила она.
Сент-Джеймс не смутился.
— Прошу прощения?
— Разумеется, за этим стоит Лаксфорд. Но по выражению вашего лица вижу, что он вам об этом еще не объявил. Как это мудро с его стороны.
Ив села в кресло, в котором, видимо, сидела до их приезда, и указала им на диван и кресла, похожие на сшитые вместе огромные темно-коричневые подушки. Она поставила бокал на колени, пальцами обеих рук удерживая его на подоле юбки. Юбка, как и весь костюм, была черной, в тончайшую белую полоску.
— Деннис Лаксфорд лишен совести, — отрывисто проговорила она. Слова прозвучали раздраженно, голос резал, словно стекло. — Дирижирует данным оркестром он. О, не напрямую, разумеется. Осмелюсь предположить, что при всей своей страсти к махинаторству он не унизится до похищения с улицы десятилетнего ребенка. Но, уверяю, он держит вас за дураков и пытается проделать то же самое и в отношении меня. Но со мной это не пройдет.
— Почему у вас складывается впечатление, что он в этом замешан?
Опустившийся на диван Сент-Джеймс обнаружил, что, несмотря на бесформенность, тот удивительно удобен. Хелен осталась стоять, где стояла, — у камина, рядом с коллекцией спортивных наград, выставленных в нише, — на том месте, откуда можно было незаметно наблюдать за мисс Боуэн.
— Потому что только два человека на земле знают о том, кто отец моей дочери. Я — одна из них. Деннис Лаксфорд — второй.
— А сама ваша дочь не знает?
— Конечно нет. И никогда не знала. И она не могла выяснить это самостоятельно.
— Ваши родители? Родственники?
— Никто, мистер Сент-Джеймс, кроме Денниса и меня. — Она глотнула вина. — Отправить правительство в отставку — вот цель его таблоида. Удачное для Денниса стечение нынешних обстоятельств позволяет ему раз и навсегда покончить с консервативной партией. Вот он и пытается это сделать.
— Не понимаю вашей логики.
— Все это весьма кстати, вам не кажется? Исчезновение моей дочери. Письмо о мнимом похищении в распоряжении Лаксфорда. Требование в этом письме публичного заявления об отцовстве. И все это вслед за забавами Синклера Ларнси с несовершеннолетним подростком в Пэддингтоне.
— Мистер Лаксфорд вел себя не как человек, руководящий похищением, затеянным ради шумихи в прессе, — заметил Сент-Джеймс.
— Не просто в прессе, — возразила она. — Пресса — это слишком общо. Вряд ли он позволит соперникам украсть у него его лучший материал.
— Мне показалось, что он, как и вы, очень не хочет огласки.
— Вы физиономист, мистер Сент-Джеймс? Это еще один из ваших талантов?
— По-моему, всегда разумно оценить человека, который обращается к тебе за помощью. Прежде чем соглашаться помочь ему.
— Какая проницательность. Когда у меня будет побольше времени, я, возможно, попрошу вас оценить и меня. — Она поставила бокал рядом с «дипломатом», сняла круглые очки в черепаховой оправе и потерла их о подлокотник кресла, как бы полируя и одновременно изучая Сент-Джеймса. Черепаховая оправа была почти одного оттенка с прямыми, подстриженными «под пажа» волосами Ив Боуэн, и когда она вновь надела очки, верх оправы коснулся длинной челки, закрывавшей брови. — Позвольте спросить вас вот о чем. Вас не насторожил тот факт, что мистер Лаксфорд получил свое письмо о похищении по почте?
