Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)
– Нет-нет, у меня назначена встреча, – выпрямилась и промаршировала к двери.
Когда я подоспел к вешалке, она уже была в пальто, и мне пришлось поторопиться, чтобы успеть, опередив ее, схватиться за ручку двери и выпустить ее на улицу.
Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел ссутулившись, с шумом вдыхая носом и выдыхая ртом. Он был в полной прострации. Я засунул руки в карманы и взирал на него сверху вниз.
– Значит, она все-таки сказала полиции про Далманна и бумагу, – произнес я. – Что ж, это даже к лучшему. До обеда осталось двадцать минут. Может, пива? Сейчас я готов сделать исключение.
Он состроил гримасу.
– Может, – предложил я, – попробовать раскопать через лос-анджелесскую справочную службу эту миссис Чарлз Дрейпер и поинтересоваться, как у них идут дела со стихами?
– Бесполезно, – проворчал Вульф. – Даже если мисс Фрейзи убила Далманна и у нее есть ответы, она в любом случае позвонила бы и сообщила своим друзьям стихи. Она ведь сказала, что у нее есть мозги. Да будь у меня ответы, я мог бы… нет, это, пожалуй, было бы преждевременно. Ты не забыл, что у тебя в половине третьего свидание?
– Нет, не забыл. Раз уж фирма с затратами не считается, может, имеет смысл позвать Сола, Фреда, Орри и Джонни и прицепить «хвосты» конкурсантам? Все равно не вам платить. Правда, четверо из фигурантов живут в «Черчилле», так что это будет та еще работенка…
– Бессмысленно. Все, что можно узнать таким образом, полиция все равно выяснит намного раньше нас. Они могут…
Зазвонил телефон. Я ответил, услышал давно знакомый низкий, хриплый голос и, попросив его владельца не вешать трубку, сообщил Вульфу, что с ним желает говорить сержант Пэрли Стеббинс. Босс потянулся к своему телефону, а я, как обычно, если не поступало специальных указаний, продолжал слушать по своему.
– Да, мистер Стеббинс. Ниро Вульф у телефона. Как поживаете?
– Да так себе. Что, если я загляну к вам, скажем, часа в три?
– Сожалею, но в это время я занят.
– В полчетвертого?
– Я все еще буду занят.
– Ладно… думаю, дело потерпит до шести. Тогда, значит, в шесть?
Пэрли прекрасно знал распорядок дня Вульфа и вполне отдавал себе отчет, что оранжерейное священнодействие с четырех до шести может нарушить разве что водородная бомба.
– Весьма сожалею, мистер Стеббинс, но, боюсь, сегодня у меня уже не останется времени ни днем, ни вечером. Может быть, вы попробуете рассказать мне…
– Конечно. Просто хотел немного поболтать с вами, чисто по-дружески. Было бы интересно узнать ваши соображения об одном убийстве.
– У меня нет никаких соображений ни о каких убийствах.
– Так-таки и нет? Интересно, тогда какого же черта вы… – Стеббинс взял себя в руки и продолжил уже другим тоном: – Послушайте, ведь мы с вами давно знаем друг друга. Вам прекрасно известно, что я совсем не страдаю галлюцинациями. В половине первого к вам в дом вошла некая женщина по имени Гертруда Фрейзи, и, по моим сведениям, она все еще находится у вас. Ну как, вы по-прежнему будете утверждать, что у вас нет никаких соображений по поводу убийства некоего человека по имени Луис Далманн? Расскажите это Гудвину. Да не бойтесь вы, я вовсе не собираюсь отнимать у вас кусок вашей добычи. Просто зайду и задам пару вопросов. Так, значит, в шесть?
– Послушайте, мистер Стеббинс, – Вульф изо всех сил старался держать себя в руках. – Я ведь уже сказал вам, что в данный момент ни убийства Луиса Далманна, ни какого другого убийства никто расследовать мне не поручал. Вы лично, а также ваши сотрудники уже не раз в прошлом недвусмысленно давали мне понять, чтобы я не вздумал соваться в дела, связанные с расследованием убийств. Вы мне немало попортили крови, и уверен, что при первом же удобном случае с удовольствием займетесь этим снова. Но на сей раз я не вторгаюсь на вашу территорию, так что, ради всего святого, оставьте меня в покое.
Он положил трубку, я одновременно с ним сделал то же самое и заговорил:
– Это, конечно, тонкий ход, и глупо было упускать такой шанс. Но не спешите радоваться, ведь он сейчас все выложит Кремеру.
– Знаю! – Его голос звучал уже получше. – Дверь на цепочке?
Я отправился в прихожую, чтобы проверить, а потом зашел на кухню сообщить Фрицу, что мы на осадном положении.
Глава пятая
Я, конечно, мог бы просто ограничиться сообщением, что не пропустил назначенной на половину третьего встречи в банке и получил стихи и ответы, но, думаю, пора уже доставить вам удовольствие и познакомить с мистером Толботом Хири. Не знаю почему, но он как-то сразу меня удивил, может, потому, что у меня в голове уже сложился некий образ парфюмерного магната, а он ничуточки на него не походил. Помимо всего прочего, он совершенно ничем не благоухал. Он был выше среднего роста, пошире меня в плечах и лет на десять постарше. Туго натянутая кожа его лица была такой нежной и гладкой, что, казалось, не нуждалась даже в бритве. Не говоря уже о каких-либо следах жира, сажи, краски и прочей мерзости, ненавистной мисс Фрейзи. Одним словом, он вполне мог бы стать членом лиги «За естественного мужчину».
С ним были Бафф и О’Гарро, Ассы на сей раз не было. После того как они дали необходимые пояснения, я был допущен в подвальное помещение.
Мы с Баффом и Хири вошли в какую-то маленькую комнатку, и вскоре там появился О’Гарро в сопровождении служащего банка с сейфом в руках. Судя по небольшим размерам сейфа, он был арендован специально для этих целей.
Когда служащий удалился, О’Гарро отпер сейф и вынул оттуда несколько конвертов, их оказалось шесть. С них свешивались шнурки с внушительными сургучными печатями. Четыре из них тут же были срезаны. Потом он спросил меня:
– Вам нужно только пять последних?
Я сказал, что да, и он протянул мне два конверта. На одном из них была надпись: «Стихи, вторая группа по пять четверостиший, конкурс „POUR AMOUR“», а на втором: «Ответы, вторая группа по пять четверостиший, конкурс „POUR AMOUR“». Я уже было вынул нож, собираясь их вскрыть, но О’Гарро сказал, что не хотел бы видеть содержимое, и отошел к дальней стене. Остальные последовали его примеру. С такого расстояния они уже не могли различить машинописный текст, но вполне могли наблюдать за мной, что они и делали.
На столе были приготовлены карандаши и бумага, но я решил воспользоваться своими ручкой и записной книжкой, сел и приступил к работе. Все пять четверостиший уместились на одной страничке, на другой оказались ответы – имена пяти женщин с краткими пояснениями, почему стихи относятся именно к ним.
Все это не отняло у меня слишком много времени. Когда я уже складывал листки и возвращал их в конверты, Бафф заговорил:
– Вас ведь зовут Арчи Гудвин?
– Совершенно верно.
– В таком случае попрошу вас написать на каждом конверте: «Вскрыто и скопировано Арчи Гудвином в присутствии Толбота Хири, Оливера Баффа и Патрика О’Гарро тринадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года» – и расписаться.
Я немного поразмыслил, потом сказал:
– Нет, я не согласен. Что-то у меня нет никакого желания ставить свою подпись на документе, от которого сильно пахнет миллионом долларов. А что, если сделать по-другому? Скажем, я напишу так: «Вскрыто и скопировано тринадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года Арчи Гудвином с нашего согласия и в нашем присутствии», а вы, джентльмены, поставите под этим свои подписи.
Они согласились, я написал, они подписались, О’Гарро положил конверты в сейф, запер его и вышел. Потом он вернулся, мы вчетвером поднялись на один пролет вверх по широкой мраморной лестнице и вышли на улицу. Хири спросил коллег, куда они собираются идти, они ответили, что к себе в офис, прямо тут же за углом. Потом он обратился ко мне:
– А вы, Гудвин?
Я ответил, что на Западную Тридцать пятую улицу. Он сказал, что направляется в центр, и предложил меня подвезти. Мы сели в такси, и я назвал шоферу адрес: угол Тридцать пятой и Девятой авеню. Было уже без десяти три, и я хотел успеть к приходу второго посетителя.
Когда мы, двигаясь на запад по Сорок седьмой улице, остановились у светофора на Пятой авеню, Хири сказал:
– У меня сейчас как раз есть немного свободного времени, пожалуй, заскочу-ка я поговорить с Ниро Вульфом.
– Прямо сейчас ничего не получится, – ответил я, – он очень занят.
– Но у меня есть время именно сейчас.
– Очень жаль, но он освободится позже, намного позже. У него уже назначены встречи вплоть до позднего вечера, до половины одиннадцатого или одиннадцати.
– Я хочу увидеться с ним немедленно.
– Весьма сожалею. Я передам ему ваше пожелание и уверен, что он тоже будет очень огорчен. Если хотите, можете дать мне свой номер телефона, я позвоню и сообщу вам, когда мистер Вульф сможет вас принять.
